ничьих опорных пунктов. Не было за Поповку боев, стороной прошел огненный ураган.

Оставив в центре села выделенную им в штабе корпуса «эмку», оперативники отправились искать председателя сельсовета. Начало мая выдалось теплым, на огородах то тут, то там возились женщины и старухи. Детей и мужчин почти не было. И как последствие войны в селе не осталось ни одной собаки.

Председатель, невысокий старик с седой бородой, торчащей клочками в разные стороны, опираясь на палку, ловко спешил навстречу офицерам. Фуфайка с подпалинами нараспашку, старый картуз со сломанным козырьком надвинут на глаза.

– Это вы меня искали? – хриплым голосом спросил председатель. Из-под козырька на незнакомцев уставились внимательные живые глаза.

Буров вполсилы пожал сухую ладонь старика, ответное рукопожатие удивило своей силой и уверенностью. Председатель помолчал, дожидаясь, когда офицеры сами скажут, зачем приехали. С расспросами не спешил, оценивал гостей.

– Вы Кузьмичев Матвей Иванович, здешний председатель?

– Кузьмичев, – опершись двумя руками на палку, отозвался старик. – Матвей Иванович. А как называть, вам виднее. Можно председателем, можно старостой. Это меня месяц назад нарек кто-то из городских, так вот и обращаются. А я что, живу здесь давно, народ ко мне с уважением, слову моему верят, ко мнению моему прислушиваются. Вот и вся моя должность. А так-то мы все сообща здесь. Народу-то видите, сколько осталось. Надо всем помочь прокормиться, кров поправить. Когда до нас у власти руки дойдут – неизвестно. Война большая, понятное дело. Да и фронт – вон он, рядом. Слыхать даже! Так что обращайтесь. Чем смогу, помогу, чем не смогу – у людей спросим.

– Нечего нам у вас просить, Матвей Иванович, – улыбнулся Буров. – Впору самим что-нибудь для вас сделать, да служба у нас другая. Не на побывку мы к вам приехали.

Майор неторопливо вытащил из нагрудного кармана гимнастерки удостоверение офицера Смерша, показал его старику. Тот прищурился, глянул на книжечку и вздохнул:

– Ты мне документы не показывай, я ведь вижу плохо, с пятого на десятое. Да и не понять мне нынешних чинов и званий. Коль приехали в форме, значит, по службе. Говорите, по какой надобности.

– Мы из военной контрразведки, товарищ Кузьмичев, – пояснил майор, убирая удостоверение. Показалось ему, что кривит старик душой, все он прочитал и все понял. – Расспросить вас хотели, посоветоваться.

– Контрразведка? Шпионов, значит, ловите? Знакомое дело. На германской знавал я одного штабс-капитана. В таких же чинах был, тоже контрразведкой именовался. А вы, стало быть, ищете тех, кто на парашютах спустился третьего дня?

– Так точно, Матвей Иванович, – Буров кивнул, уловив вопрошающий взгляд Митькова. – Расскажите, как все было, что вы видели.

– Да что тут рассказывать, – пожал плечами старик. – Дождь прошел. Обложной. Затянулся. А нам картошку сажать надо. Один военный в чинах разрешил собрать остатки картошки, что от разбомбленного эшелона осталась. Мы с бабами и собрали. Несколько мешков из земли наковыряли, отмыли, высушили. Сажать пора, а он сыпет и сыпет. Вот я на небушко-то и поглядывал. А как разведриваться начало, я было собрался бабам команду давать, мол, выходи сажать. Тут самолет-то и увидел. Низко шел, под тучами. А потом от него вроде как комочки стали отваливаться и раскрываться навроде цветков – я-то уж нагляделся, знал, что это такое – парашютисты.

– И много их было? – спросил Митьков.

– Не считал, – с сожалением ответил Кузьмичев. – В мыслях не было, что враг это. Может, пять, а может, и поболе. Да и когда считать-то, они как раз за лесочком, вон там, и скрылись.

Старик указал палкой на юго-восток. Оперативники снова переглянулись. Председатель показывал совсем в другую сторону, не туда, где Серов прочесывал местность и где были найдены авиационные контейнеры.

Сделав жест старшему лейтенанту, чтобы тот не торопил старика, Буров снова осмотрелся:

– А как же вы в район-то сообщили о парашютистах?

– Так это не я, – покачал старик головой. – Это наш участковый, старшина Горюнов. Я бы и рад сообщить, да у меня ни машины, ни подводы, ни лошаденки ни одной нет. А ходок из меня, сами видите, какой. До района десять верст. А участковый на мотоцикле приехал, я ему все как есть и обрисовал. Он поблагодарил, на мотоциклетку свою вскочил и умчался в ту сторону. Вот и все. А уж что там дальше да как, я не знаю. Не моего ума дело.

Поблагодарив старика, Буров и Митьков вернулись к машине. Майор остановился и, сдвинув фуражку на затылок, посмотрел на молодого помощника:

– Ты понял, Кирилл?

– Старик не такой слепой, каким прикидывается.

– Вот и я об этом. Хитрит Кузьмичев, ответственности боится. А парашютистов все же посчитал. Был бы слепой, совсем бы их не разглядел, не то что количество определил. Тут дело в другом. Участковый сообщил о парашютистах по рации из своего кабинета в соседнем селе. Как и положено – проинформировал об источнике сведений. И Серов ссылался на Кузьмичева, который первым увидел парашюты в небе. Все сходится, кроме направления. Те, кого видел Кузьмичев, спускались километров на двадцать юго-восточнее. Какие контейнеры нашел капитан Серов и кто спускался на парашютах здесь?

– Но участковый же должен был точное место указать. Откуда тогда взялось сообщение о парашютах, которые нашел Серов?

– Сообщение с поста ВНОС[2], – усаживаясь на водительское сиденье, ответил майор. – А Серов не проверил детали и решил, что Кузьмичев видел те же самые парашюты.

– А если Кузьмичев ошибся по своему возрасту? – усмехнулся Митьков. – Видел в одной стороне, а потом забыл и стал показывать в другую.

– А нам в любом случае придется побывать на месте приземления, – заводя мотор, ответил Буров. – И с участковым надо познакомиться. Садись. Доставай карту.

Машина тронулась. Митьков раскрыл планшет. До места, где могли приземлиться парашютисты, если только они не прыгали на густой лес, было километров восемь. Хорошее место: с одной стороны река Проша, с другой – лесной массив Кабаний лес. Потом примерно километр лугов с небольшими овражками и снова небольшой лесной массив. И – никаких деревушек рядом.

– Товарищ майор, – Кирилл почесал лоб карандашом, – а вам не кажется, что эта затея с фиктивными документами какая-то нелепая. Чего немцы хотели добиться? Чтобы мы не поверили генералу Максимову и арестовали его? Может, они рассчитывают, что трибунал его к расстрелу приговорит?

– Или просто хотят выиграть время на этом участке фронта, – пожал плечами Буров. – Не это главное, плевать нам на их цели. Нам главное – доказать виновность или невиновность Максимова и найти тех, кто за этим стоит.

– Так они за линией фронта, – вздохнул Митьков. – А мы не разведка, мы контрразведка. Руки