Булат, казалось, не был раздосадован или так хорошо умел держать себя в руках. Выслушав доклад Забайраева, он сказал:

– Я знаю, что ты просил Арби сначала взять «ранец», а потом уже сражаться с врагами. Но даже нам удается с трудом им управлять. Он прекрасный воин, у него в этом плане большое будущее, вот только склонность к анархии никогда не позволит ему стать политиком. Арби все делает в интересах сегодняшнего дня и не видит день завтрашний. Он пока не стратег, но может стать им. Ты, Аслан Канукоев, – впервые назвал он новым именем Мусу, – умеешь думать уже сейчас, это завидное качество для твоего возраста.

Булат открыл стол, вынул оттуда бумажник, который в день первой встречи оставил Муса.

– Забирай, эти деньги по праву твои. Ты вообще не будешь в них нуждаться, если мы заберем и принесем «ранец» сюда. Для этого надо, конечно, выждать какое-то время. Потом отряд опять отправится к пещере.

– И отряд опять возглавит Арби? – спросил Муса.

– Нет. Отряд возглавлю лично я. Но Арби тоже будет с нами в рейде. Ты не вспоминай недавней неудачи, не ссорься с ним. Вам вместе еще предстоят большие дела. – Булат сделал паузу, словно обдумывая, стоит ли раскрывать перед человеком какой-то секрет, и, решившись, все же сказал: – О тебе знает сам Джохар Дудаев. Президент хорошо наградит тебя, если мы принесем ему «ранец». Кроме того, он включит тебя в члены личной охраны, ты будешь сопровождать его в поездках по всему миру. Это большая честь и ответственность. А пока – готовимся к новой вылазке.

Когда Муса, а теперь уже Аслан, вышел из кабинета Булата и отправился к дому, где поселился, его окликнул Арби.

– Скоро уедем в полевой лагерь, будем жить там, – сказал он. Видя, что собеседник хмурится на его слова, с сожалением добавил: – Надо было, конечно, тебя послушать, не нападать на армейцев. Но я все равно этого так не оставлю, обязательно отомщу! Я уже узнал, той ротой командует армянин по фамилии Арзуманян. Он дорого мне заплатит…

В рейд отряд, возглавляемый самим Булатом, вышел через три недели. Знать бы все наперед – они бы вышли на три дня раньше. Но кто же думал, что в начале зимы с гор может сойти снежная лавина. Она как раз за три дня до этого накрыла огромную территорию, и добраться до пещеры не было никакой возможности.

– Аслан, когда вернемся, составишь подробный чертеж, чтоб мы могли и без тебя найти нужную пещеру, а в самой пещере – место, где спрятан «ранец», – сказал Мусе расстроенный Булат.

– А почему вы хотите пойти без меня? – удивился тот.

– Это жизнь, Аслан. Мало ли что даже завтра может произойти с тобой, со мной, даже с Дудаевым. А «ранец» нужен будет всегда.

И действительно, происшествие случилось. Даже не завтра, а в этот же день.

Арби обратился к Булату:

– Мы налегке возвращаемся, прошу тебя, разреши посчитаться с армянином. Я от роты ничего не оставлю! Мы должны показать, что не прощаем обид.

Булат долго не соглашался, потом все же махнул рукой:

– К боям надо привыкать, набираться опыта. К тому же у Джохара скоро переговоры с Москвой, и, если уничтожим роту, пусть там увидят, что за нами – реальная сила.

Попытка напасть на роту вновь закончилась для отряда плачевно – солдаты вновь оказались готовы к бою: всюду стояли растяжки-сигналки и противопехотки, подступы к посту окружены «паутиной», часовые на постах не спали, а вдобавок к пулеметам в этот раз по банде работали два 82-мм миномета и АГС. Растерявшийся Муса видел, как падали сраженные пулями и осколками моджахеды. Он сам убегал быстрее лани, отстреливаясь, но разве убежишь от преследующих тебя трех БМП!

Солдаты прижали группу отступающих к камням, к самому краю ущелья – под огнем 30-мм пушки головы было не поднять, а у горцев, как назло, ни одного гранатомета… Опять заработали минометы – рядом с Мусой с коротким стоном завалился на тропу молодой чеченец. И за камнями не укрыться…

Муса-Аслан бросил взгляд вниз: обрыв почти вертикальный, внизу острые валуны, а далеко внизу бурлит река. Ни спуститься, ни спрятаться. А если его схватят, если выяснят, кто он и что натворил… Нет, в руки русским отдаваться нельзя. Надо убегать, пока есть силы, а когда их не станет, тогда лучше…

Мысль эту оборвала жгучая боль в ногах. Крупный осколок подкосил его, и Муса, цепляясь за кусты, камни, обламывая ногти, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее заскользил вниз, а вскоре совсем лишился опоры и еще в воздухе, летя в пенную воду, потерял сознание.

Случилось это в декабре 1993 года.

Раненый Булат заполз змеей в щель и замаскировался среди другой гряды камней и видел, как сорвался в пропасть Забайраев. Искренне жалея его, он тихо произнес себе под нос:

– Досадно! Так и не успел подробный чертеж пещер у него взять. Вот это беда так беда…

Глава 3

1

Константин приехал в Москву всего на два дня, накопилась масса вопросов, которые не решить по телефону, и с аэропорта он, естественно, сразу заявился в кабинет генерал-майора. Филимонов сыграл перед Молодцовым роль обиженного и возмущенно стал высказывать ему:

– Вы, товарищ подполковник, отдаете себе отчет, какой сложности задачи передо мной ставите? Я вам что, волшебник? Вы не знаете, что ислам стоит на защите прав как живых, так и мертвых? Тело в могиле считается вверенным Аллаху, и тревожить его – это… это…

– Виноват, товарищ генерал-майор, но я обращаюсь за помощью только тогда, когда сам не могу ничего поделать.

– Не может он. А я, видите ли, могу. Давай с тобой местами поменяемся, товарищ подполковник. Я поеду на Кавказ, дышать целебным воздухом, пить терпкие южные вина, а ты вот здесь, за этим столом… – Филимонов пристально посмотрел на Константина и, заметив на его лице дикую усталость, резко сменил тон: – Ладно. Слушай. Наши товарищи все же смогли определить, не спрашивай, как, что в могиле, где якобы покоится Муса Забайраев, лежит другой человек. И вообще, Забайраева среди погибших в тот день в оставленном военном городке не было. Можешь прокомментировать, что это значит?

– Могу, Григорий Григорьевич, – не раздумывая, ответил Костя. – Федотов не обманул, не ошибся, и именно Забайраев живым покинул военный городок. Один или с сообщниками, с «ранцем» или без, куда он подался, где сейчас