– Мама мне не верит, – говорит она. – Я о том, что ты рассказывал про дома-плюс. Боюсь, она всё-таки отселит бабушку. За каждый месяц в Звездном Свете за нее надо платить сто баллов. Так нам долго не продержаться.

– Мы попробуем найти доказательства. Но вокруг домов-плюс выстроены высокие стены. И настоящие, каменные, и цифровые. Пытаться туда проникнуть – огромный риск.

– Мне ждать некогда. Я собираюсь уехать из Радовара и забрать бабушку с собой. Пока еще не поздно и ее не закрыли в этом чертовом доме-плюс.

Килиан срывает пару цветочков с дерева и растирает их в ладонях. Чувствуется сладкий запах.

– А куда ты поедешь?

– Обратно к нам в деревню. У нас был большой сад, мы можем там выращивать овощи. И малину! Мы можем даже завести корову. Бабушка будет мне помогать. Когда она окажется дома, она быстро станет такой, как прежде.

Килиан берет ее за руку. Йона стискивает зубы.

– Йона…

– Нет! Не говори мне, что нельзя так поступать со своей семьей. Я сама решу, как мне поступать.

– Йона… Вашей деревни больше нет. Там теперь один из Средних районов Радовара. Мне очень жаль.

Йона так сильно сжимает зубы, что, даже когда она снова начинает говорить, ей всё еще больно:

– Тогда мы поедем еще дальше. В Радовии есть не только Радовар.

– В города на севере тебя не пустят без специального разрешения, на западе – болота, а вся сельская местность поделена между гигантскими фермерскими хозяйствами.

– Откуда ты всё это знаешь? – огрызается Йона. Она вырывает свою руку, но он продолжает говорить:

– И в горы ты с бабушкой тоже не сможешь пойти. Высоко ли ты сможешь подняться с человеком семидесяти пяти лет? Старкин платит горным жителям, чтобы они докладывали обо всех чужаках вблизи шахт. Щупальца Радовара достают далеко, Йона. Если тебя схватят, бабушка сразу отправится в дом-плюс, а ты… Твоей семье придется заплатить огромный штраф. В лучшем случае. Представь, если вы окажетесь на нулевом балансе?

– Так я и думала. Ты говоришь, что нельзя убегать, потому что семье от этого будет плохо. Знаешь, кто ты? Ты трус. И зазнайка. Но в первую очередь трус.

В глазах у Килиана загорается странный огонек.

– Можешь говорить обо мне всё что угодно, но я не трус. Просто я считаю, что убегать неправильно.

– Но сам-то ты убежал! Или это привилегия бедных детей из Нижних районов, ведь вам так трудно живется? Бедняжки. А курицы из Средних районов должны помалкивать и радоваться, какая у них расчудесная жизнь.

– Нет. Я только говорю, что убегать неправильно. Надо бороться. Как я.

– Бороться? Как ты?

– И не только я.

– Как? И с кем?

Килиан колеблется.

– Без насилия. Мы хотим снести невидимые стены в городе. Если все увидят, что на самом деле творится в тени такого благополучного с виду Радовара, восстание начнется само по себе.

– Что ты имеешь в виду? Вы хотите взломать межсетевые экраны?

– Э-э-э… да, типа того.

– Так и говори. Я тоже хочу участвовать.

Килиан открыл было рот, но Йона предупреждающе поднимает руку.

– Нет, даже не думай говорить, что это опасно. Ты сам сказал, что надо бороться. Просто ответь: вы меня к себе берете или мне действовать самостоятельно?

Килиан смеется.

– Не кипятись. Когда я впервые увидел тебя во дворе, я сразу понял, какая ты воинственная. И Залман говорит, что ты особенная. Он назвал тебя Спящей красавицей, которая вот-вот проснется. А теперь оказывается, что эта Спящая красавица еще и программировать умеет.

– Кто, Залман? Вот видишь! Ты на самом деле думал, что я поверю, будто вы друг друга не знаете?

Килиан осматривается по сторонам. Йона следит за его взглядом. Среди листвы их не видно. Никого нет. Шелест дождя создает шумовую завесу. И всё равно он качает головой:

– Нет, не здесь. Можешь сегодня прийти в тоннель?

Сердце у Йоны забилось сильнее. Она кивает. Во рту слишком пересохло, чтобы говорить.

– Никому ни слова. Ни бабушке, ни лучшей подружке.

– У меня нет друзей. Только Залман.

– Это уже не так.

Звучит десятичасовой сигнал. Когда Йона выбирается из Дикой чащи, кажется, что солнце пробилось сквозь тучи, птицы запели громче, а кусты ежевики сбросили шипы.

– Опять футбол? – спросил папа в тот вечер, когда Йона около восьми часов собралась выходить из дома с мячом под мышкой. Может быть, стоит придумать себе какое-нибудь другое оправдание. Например, что у нее появился мальчик.

Ключ лежит на своем месте – на косяке над дверью в мастерскую Залмана, а самого его, к счастью, нигде не видно. Йоне сейчас совсем не хочется отвечать на вопросы. «Йона, ты уверена? Подумай о своей семье!»

Она берет фонарик и отодвигает коробки. Черная дыра уже не кажется такой страшной теперь, когда она знает, что за ней. Воспоминание об ухмылке Веллы Муссер, когда та уничтожала ростки, прогоняет остатки страха.

Килиан ждет ее с фонариком в конце узкого коридора.

– Ты пришла! Идем?

– Да, – говорит Йона. Она идет за ним по темному тоннелю. Ее распирает от вопросов, но стоит такая тишина, что ее страшно нарушать. Тоннель то и дело заворачивает вправо, отчего кажется, что они идут по кругу. После очередного поворота кажется, что вот сейчас они уткнутся в бетонную стену Звездного Света.

– Пришли.

Килиан светит фонариком на тряпки, свисающие с потолка тоннеля в качестве импровизированных штор. Отводит в сторону одеяло в цветочек и говорит:

– Добро пожаловать в штаб Свободного Радовара. Можно просто Свора.

Йона отступает назад.

– Сколько вас человек?

– Шестеро. Кое-кого ты уже видела – тогда, на заднем дворе Звездного Света.

– Вот как. А они тоже из Нижних районов? Наверное, думают, что я избалованная курица.

– И вовсе не избалованная.

Килиан смеется. Йона – нет.

– Ты ведь их не боишься? Это мои друзья. Они не кусаются, хоть и лают иногда.

Йона не решается войти. Килиан делает шаг назад и опускает штору.

– Ты права. Тебе здесь не место. Легко можно пропасть, да еще и семью увести на самое дно. Я глупо поступил. Пойдем, я провожу тебя назад.

Йона проходит мимо Килиана внутрь. И чуть не спотыкается о кучу вещей на полу.

– Осторожно, это наша спальня.

– Я уже поняла по запаху.

Может, воздух в Звездном Свете и подержанный, но тут его «подержали» минимум раз семь.