— Он всегда был заботлив и добр к Жюльену.

— Но он может получить титул после его смерти?

— Есть ещё Бернар, но он глуп, к тому же под опекой у Луи. О нём, как о претенденте на титул, говорить странно.

— Вы думаете, ваш брат мог похитить племянника, чтоб принести его в жертву?

— Это было бы величайшим злодейством, — трагически сдвинув брови, проговорила она.

— Ваш брат Луи занимается колдовством?

— Я уже говорила вам, — устало вздохнула она. — Он занимается некромантией, вызывает мёртвых, проводит какие-то опыты в кузнечной башне вместе с этим ужасным человеком. Если это человек.

— Он приносит жертвы?

Она как-то подозрительно и обижено взглянула на мага.

— Вы хотите, чтоб я доносила на своего брата? На оплот нашего рода? Я не стану ничего говорить вам.

— Но если вы будете молчать, мне придётся вызвать вас в Чёрную башню и допросить официально. Всё будет записано и ваше уклонение от обязанности говорить правду может быть истолковано как соучастие.

— Если вы вызовете меня туда и допросите, мне действительно придётся быть искренней, но пока у меня нет оснований для откровенности. Я должна думать о благе нашей семьи. У меня есть сын, и если ему будет суждено когда-нибудь надеть графскую корону, я не хочу, чтоб она была покрыта грязью позора.

— Расскажите нам о Садориме. Вы предположили, что он не человек?

— Я не уверена, — она опустила взгляд и поджала губы. — Он странный, порой у меня пробегают мурашки от его взгляда. Он живёт в кузнечной башне. Меня туда не пускают, но иногда, гуляя рядом с ней, я слышу ужасные крики и грохот.

— В замок привозят каких-то людей? Детей, девушек?

— Если только ночью, когда я сплю. Я не видела.

— А чёрных животных?

— Да, привозили. Кстати, я никогда не видела их на кухне. Это ведь странно? — её взгляд стал слегка озабоченным.

У Марка не возникло желания задавать ей вопросы. Он с интересом наблюдал, как она словно нехотя, но вполне целенаправленно чернит своего брата, подтверждая худшие подозрения мага, и при этом намекая, что если возникнет ситуация, когда у неё не будет другого выхода, она расскажет ему много интересного. Сперва он не понял причин такого поведения, но потом услышал о её сыне и вспомнил бравого капитана, которого видел недавно. Что бы сказал Тьери де Латур, узнав, какие речи ведёт его мать о дяде?

— Ну, теперь ты не станешь говорить, что у меня нет оснований для подозрений? — воскликнул Филбертус, когда они вышли из её гостиной.

— Да, наговорила она много, — усмехнулся Марк. — Но я понял одно: она очень хочет, чтоб её сын стал графом де Фортеном, и не пожалеет ради этого родного брата, да и не только его.

— Почему ты всё трактуешь в его пользу? — обиделся Филбертус.

— Вовсе нет! Просто я не сижу под каблуком у леди Инес и могу смотреть на это непредвзято. Показания этой дамы слишком явно свидетельствуют против барона де Бельгарда, и у неё есть мотив избавиться от него. Хотя, это не значит, что она лжёт! Навестим её второго брата?

Виконт де Риваж оказался, как и сестра, высоким и худощавым. Его узкое лицо с длинным носом и маленькими глазками было слегка морщинистым и тщательно напудренным, на щеках краснели пятна румян. Жидкие тёмные волосы были завиты и начесаны вверх, отчего на его голове красовалось что-то похожее на гребень. Его розовый камзол был отделан серебряным позументом и при этом запачкан углём, которым сей славный муж что-то рисовал на большом листе бумаги, чуть прикусив от старания язык. Заметив гостей, он нахмурился.

— Разве я звал вас? — сердито спросил он. — Почему вы вошли без стука и разрешения?

— Мы постучали, ваша милость, — возразил Марк, подходя ближе. — Я граф де Лорм, а это граф Рошмор. По приказу короля мы расследуем похищение вашего племянника, и должны задать вам несколько вопросов.

— А граф это ниже виконта или выше? — уточнил тот. — Впрочем, неважно. Король — это точно выше, и если вы представляете его, то я должен подчиниться. Извините, что не предлагаю вам присесть, у меня нет свободных стульев.

Это было правдой, потому что всё вокруг было завалено какими-то запылёнными вещами, тряпьём, сломанными детскими игрушками, коробками и книгами. Филбертус брезгливо осматривался по сторонам, но Марк спокойно воспринял этот беспорядок, а также невольную неучтивость виконта де Риважа.

— Скажите, ваша милость, — произнёс он, — что вы помните о вчерашнем вечере и прошедшей ночи?

— Ничего! Я спал. Кухарка приготовила очень вкусную похлёбку из куропатки, и я съел две тарелки, после чего меня заклонило в сон.

— Это была похлёбка из куропаток или кроликов? — подозрительно уточнил маг.

— Я не ем кроликов! Они слишком милые, — ответил виконт. — Потому в этом доме их не готовят. Это была похлёбка из куропатки, в чём меня заверил мой лакей. Я с ним поругался.

— Почему?

— Потому что он ворует мои вещи! Я не разрешаю ему ничего тут трогать, хотя он постоянно пытается обыскать мою комнату под видом уборки. И ворует всё, что плохо лежит. Вчера на чердаке я поймал голубя и положил его в ящик стола, а потом он пропал. Его взял этот прохвост!

— Хорошо, мы поняли, — останавливая волну его возмущения, проговорил Марк. — Скажите, виконт, вы знаете, что вашего племянника Жюльена уже дважды пытались похитить?

— Да, я что-то слышал об этом.

— Как вы думаете, кто это мог быть?

— Демоны! Здесь в городе за стенами замка везде демоны. Их много. Так мне сказал Луи и посоветовал не выходить из дома, иначе они и меня похитят. Жюльен, видимо, вышел. Он очень избалованный ребёнок. Это Луи его балует, и меня тоже, но я взрослый и понимаю, что мне говорят. А Жюльен ещё слишком мал и при этом шкодлив.

— А в доме нет демонов? — спросил Филбертус.

— Нет, потому что это наш дом, и он находится под защитой Луи. Луи — сильный колдун, он умеет вызывать мёртвых и повелевает