Если же есть другие причины — они продолжат сражаться и будут мстить. Это стратегема номер восемнадцать.

— Хорошо, но что дальше? — император непонимающе помотал головой.

— Тут начинается самое основное. Как бороться с армией канцлера, если у нас нет армии и нет денег ее содержать? Мы должны создать армию наемников.

— Но им надо платить деньги, а у меня их нет, — возразил Тогон, усевшись на кровать.

— Зато они есть у улуса Хулагаев.

— Что?

— Что?

Император и Колта воскликнули в один голос.

— Улус Хулагаев — это государство ильханитов, — прокомментировал Колта, — какое нам дело до их денег? Это другая страна.

Император обратил свой взор на меня.

— Сейчас объясню, — я потерла руки, — улус Хулагаев или ильханитов — отколовшееся от Монгольской империи государство и формально вы, Великий Хан, являетесь его правителем. Конечно, уже двести лет это не так. Но договор о вассальном служении все же имеется. Идем дальше, в монгольских странах править могут только Чингизиды, но в Хулаганаде потомки хана уже давно превратились в пустых кукол, их власть сродни вашей, они никто в своей стране, пока всем правит Великий Визирь. Но Визирь из клана Чобанидов, их род долго правит этой страной, но не имеет права взойти на трон. Я предлагаю заключить с Чобанидами сделку.

— Сделку? — переспросил пораженный император. Не знаю был ли он сам осведомлен о политических подоплеках соседних стран.

— Да, вы напишите Визирю Хасану Кочючюку из клана Чобанидов, что согласны признать его род царским. Тем более, что Чобаниды — не простолюдины, такие же сыны степей как и вы, одни из ближайших сподвижников Чингисхана.

— Но как я могу такое написать? — воскликнул Тогон-Темур.

— Очень легко, если вы, великий хан всей Монгольской Империи, старший из потомков Тэмуджина, признаете власть визиря легитимной, то никто не посмеет возразить. Естественно, что произойдет это не просто так, взамен визирь Хасан Кочючюк пришлет вам деньги и армию наемников, дабы свергнуть канцлера.

— Но я… — император округлил глаза, по его лбу скатились капельки пота, — разве такое возможно?

— Нет ничего невозможного, государь.

— Мату, и как ты это придумал?

— Я просто шарю в истории.

— Что?

— Я хотел сказать, что люблю изучать историю. Подобный финт проделывали в моей стране, один политик по имени Лен-Нин. Но это было в другое время. Две тысячи лет вперед, то есть назад. Не суть.

— Мату, так ты и правда сын князя и получил хорошее образование.

— А вы что думали. Я князь Владислав Московский, и я последний из своего рода.

Странное чувство наполнило мое существо, будто это все было правда. И настойчивое ощущение внутри сердца, будто твердило мне: «Ты должен постоять за свой род, Владислав, во имя погибших отца и брата».

— Но я не Владислав, — прошептала я по-русски.

Император и Колта удивленно взглянули на меня. Я махнула рукой, изобразив, что хочу пить.

— Я согласен, Мату. Говори, что делать, — глухо сказал Тогон.

Колта закрыл рот от ужаса рукой.

— Я сделаю вас великим. Нет, не так, вы сами станете великим, государь, — я склонилась на одно колено, — можете рисковать мной как пожелаете. У меня не осталось семьи и больше нет Родины. И я, быть может, никогда не смогу вернуться назад, да я и не знаю, куда возвращаться. У меня больше нет дома.

Тогон кивнул.

— Дом, — тихо прокомментировал Колта, — это не обязательно место, где вы родились. Дом — это место, где любят и ждут, где всегда простят и примут.

— Я надеюсь, что однажды я обрету такое место, а пока его нет.

Дайду. Ночь. Дворец Императора. Спустя несколько дней.

Сегодняшней ночью решено было превратить наш с императором план в жизнь. Доверять нам некому кроме самих себя. Над письмом пришлось попотеть. Тогон не умел писать и читать. Пришлось составлять послание мне и Колте, который вызвался, так как был немного знаком с придворным этикетом ильханитов.

Моя роль заключалась в том, что я должна была вынести письмо из дворца, разыскать купцов из государства Хулагуидов и передать им письмо. Колта заверил нас, что знает надежного человека оттуда. Оставалось только ждать ответа от визиря Хасана Кочючюка.

Я спрятала письмо в рукав и отправилась глубокой ночью плутать по коридорам дворца. Такое время выбрано было, потому что именно ночью на страже во дворце стоял кешиктан Баяна, и соответственно я могла, никого не предупреждая, поговорить с ними и незаметно выбраться. Но на этот раз все было сложнее. Если в самом дворце дежурили наши люди, то на улице вся гвардия подчинялась генералу Тан Ке Ши, назначенному хранителем дворцовых покоев.

Из иностранного кешиктана я подружилась с одним сэму — он был наполовину монгол наполовину русский, и он был не раб здесь, а вполне уважаемый человек. Его звали Миха или Миша, Михаил вообщем. Так вот Миха указал мне расстановку всей стражи, чтобы как можно незаметней проскользнуть к потайному выходу из дворца.

Я так и поступила. Начало шло благополучно, я перебиралась от одного дворца к другому, пока не почувствовала что-то вроде страха. Знаете, как за минуту до опасности ты чувствуешь ее приближение, но не успеваешь интерпретировать этот сигнал. И вот опасность уже накрывает тебя вместе с осознанием того, что означало это предчувствие.

Так и я, прячась за углом терассы, вдруг почувствовала, как испуг сжал горло, а по спине побежали мурашки. Я обернулась в противоположную сторону. Передо мной в лунном свете стоял Тан Ке Ши, скрестив руки на своем хуяке. Ну вы поняли на груди, облаченной в доспехи.

— Взять его, — скомандовал он, появились два гвардейца и встали по обе стороны от меня, осветив мою фигуру фонарями.

— Ах, это ты, мелкий евнух, — Тан Ке Ши, кажется, обрадовался. Только вряд ли из дружеской симпатии.

— Ах, это вы, господин генерал, — вымучив улыбку, сказала я. Но я никак не смогла совладать с собой и думаю выдала свой страх, непроизвольно сжав край рукава.

— А я давно искал тебя, Мату, в последнее время ты не вылазишь из комнат императора, что он там делает? — Тан Ке Ши сделал пару шагов ко мне.

— Ну он… спит, ест.

— Мне не нравится этот ответ, — Тан Ке Ши сузил глаза.

— Он… было кое-что, — поспешно исправилась я, — приходила вдовствующая императрица.

— И что?

— Она недолюбливает господина канцлера.

Тан Ке Ши дернул бровями.

— Дальше что?

— Она велела императору дожидаться, когда представится благоприятный случай.

— Этого можно ждать долго.

— Согласен, генерал.

— А ты куда идешь? — вдруг спросил он.

— Я…я, — я сглотнула, — гуляю туда-сюда.

— Ночью?

— А что здесь такого?

— А