— Нам туда? — интересуется Вычет. По-моему, он совсем не испуган — скорее заинтригован.

— Туда, туда. Замолкни.

Не хочу разжевывать ему очевидную для меня истину: если мы проникнем внутрь и там поймем, что это здание нам не подходит, то выбираться назад скорее всего будем тем же путем.

— Подержи-ка «шнек» да сдай чуть назад…

Мне сразу намного легче. Нет, найти «шнек» — это исключительная, сказочная удача, но он не более чем артефакт, а значит, дурак тупорылый. Я уже устал дрожать, а он знай себе пищит и предупреждает: опасность рядом! Без него знаю.

Навязываю на леску еще одну гайку, потом еще одну… Теряю пять гаек и метров сорок лески. Здесь нельзя ошибаться. Да, вдоль стены тянется узкий проход. Пройдем, если без рюкзаков и без оружия.

Снимаю с себя всю поклажу, обвязываюсь вокруг пояса пятимиллиметровым капроновым шнуром, моток отдаю Вычету.

— Будешь травить помалу. Чтобы внатяг. Обязательно чтобы внатяг. И вдоль самой стены. Никаких изгибов и петель. Попадет веревка в «воронку» — все, кранты. Видел, что с гаечками стало?

Он кивает — понял, мол.

Начинаю идти, прижимаясь к стене. Шажок — остановка, шажок — остановка. Таких шажков надо сделать около двадцати. Шесть… Семь…

— Замри! — кричит вдруг Вычет.

О господи! Он поднял автомат, готов открыть стрельбу. Во что — не вижу. Веревка! О веревке не забывай! Провиснет она и качнется в сторону от стены — конец сталкеру Чемодану. Это же не леска, а пятимиллиметровый шнур, на нем кабана повесить можно!

В такие минуты стареешь сразу на несколько лет. Стою, не дышу, ощущаю лицом нехороший ветерок — признак близости «воронки» — а сердце в груди кто-то поменял на пулемет ШКАС. Не стучит — колотится в диком темпе. Попробовать сдвинуться назад? Нельзя, веревка провиснет…

— Все в порядке! — кричит Вычет. — Показалось.

Креститься надо, когда кажется! Экий дозорный… Показалось ему! Но облегчение, громадное облегчение смывает мгновенную злость, как морская волна тапочки какого-нибудь ротозея. Мне уже не страшно. Одиннадцать, двенадцать… еще немного… дошел!

— Не отпускай веревку, держи натянутой, понял?

Так я и думал — передо мной короткий коридор. Четыре двери, все стальные, и все не просто заперты, а тщательно заварены. В конце коридора имеет место лестница, ведущая вниз. Ржавые железные ступени. Тихо там? Вроде тихо, запах тоже самый обыкновенный, подвальный, а подробности лучше осматривать в четыре глаза и два автоматных ствола.

Меча на локоть веревочные кольца, возвращаюсь ко входу.

— Эй! Придумай там, за что привязать веревку. Вон вроде что-то из земли торчит. Потом достань из моего рюкзака тонкий шнур, там есть моток…

Вычет все понимает: он отправит мне по веревке оба рюкзака и оружие, потом переберется сам. Может, он когда-то ходил в горные походы или даже увлекался альпинизмом? С учеными это бывает.

Он работает без спешки, но делает все в лучшем виде. Конец тонкого шнура проброшен ко мне вдоль стены просто идеально, рюкзак висит на основной веревке тоже очень хорошо, и тонкий шнур привязан к его боковой шнуровке. Надо было бы сперва переправить мне автомат, ну да ладно, парень все равно молодец. В основе своей толковый, хоть и чуток заучившийся. Готово? Тяну. Поехал рюкзак!

Следом второй. Потом оба автомата и заодно с ними детектор Теперь сам иди.

— Веревку отвяжи. И подожди там пока.

Он отвязывает, а я обрезаю шнур возле дверного проема — случись что, я потеряю так лишь десять метров шнура, а не весь запас. Попробую все-таки втянуть его — терять десять метров крепкого шнура мне совсем не хочется. Иногда цена веревочке — жизнь. Тяну осторожненько. Ползи, ползи, веревочка, вдоль стены ползи, не отклоняйся… Вот зараза, конец шнура скатывается все ближе и ближе к «воронке». Внезапный рывок едва не сдирает кожу мне с ладоней. Если бы случайная петля захлестнула мне руку или ногу, я бы вылетел в дверной проем со скоростью пули и через мгновение превратился бы в небольшой, очень плотный комок в центре гравиконцентрата. Но я, конечно, следил, чтобы не было никаких случайных петель…

Ладно, хрен с ней, с веревкой. Двигай, Вычет! Твоя очередь.

Страшно, когда напарник очень боится, и не менее страшно, когда видно невооруженным глазом, что боязни нет и в помине. Вычет очень собран и очень спокоен. Перебирается вдоль стенки так, словно никакой «воронки» в считанных сантиметрах от него вообще не существует. Ох, не нравится мне это! А если он решит, что «воронка» — лучшее и притом окончательное решение всех его проблем? Не хочу. Иди, парень, иди. Вот так, молодец. Еще шажок. Ну вот, уже совсем немного осталось. Давай!

Оп! Вычет опять при мне, а я вновь мокрый от пота. Переволновался Чемодан за напарника. По-родственному переволновался.

— Ладно, — говорю, — будем считать, что защита от нападения снаружи у нас есть. Идем глянем, что там в подвале. Где твой фонарик — опять на дне рюкзака?

— В кармане фонарик.

— Лучше иметь налобный. Жаль, что я свой потерял, а ты учти на будущее. Кстати, что тебе там померещилось, когда я шел вдоль стенки?

— Так… — Вычет пожимает плечами. — Шевеление какое-то. Может, показалось.

— Говори яснее. Где шевеление — в траве?

— Нет, в окне того здания, что ты забраковал.

Ну, это ладно. Может, дозорный тех тварей, что гнездятся в подземельях, а может, свой брат-сталкер, укрывшийся от выброса и уставший его ждать, рискнул вылезти поглядеть, что делается снаружи. Заметил нас? Возможно. Но не стрелял — либо потому, что не признал в нас людей вне закона, либо сообразил, что стрелять сквозь «воронку» бессмысленно. И черт с ним.

«Шнек» молчит, а на детектор я и не смотрю, он на монстров не всегда реагирует. Аномалии как-то жмутся к земной поверхности, в подвалах их почти не бывает и на этажах выше первого тоже. Зато в подвалах можно встретить крыс, бюреров, иногда снорков — вся эта животная сволочь считает подземелья своим домом, а к чужакам относится как к бесплатному обеду с доставкой. Реакция у тварей молниеносная, и если они полезут стаей, нужно иметь хотя бы три-четыре ствола чего-нибудь короткоствольного и скорострельного, потому что вести прицельную стрельбу по тварям некогда — только успевай вертеться, грохоча автоматом практически наугад. Не застрелил в суматохе напарника — удача, отбились — чудо, а все остальное, как всегда, в воле Зоны, потому что богу сюда хода нет. Не хочешь, а задумаешься иногда: не она ли новый бог? Есть такие, что убеждены в этом.

Ни звука в подземелье, ни шороха, а запах есть, но самый обыкновенный — запах сырости и затхлости. К потолку пристал хищный гриб — заведомо дохлый, высох весь и съежился, а все еще маскируется, не вдруг разглядишь. Опять коридор, и опять стальные двери. Вот эта открыта… Хм, комната, хотя выглядит так, будто здесь взорвали килограмма два тротила. Металлические стеллажи искорежило и разметало, а другой мебели в комнате и не было. Бывшая секретная библиотека, что ли? Ну, библиотека не библиотека, а какое-то секретное хранилище — точно, вон дверь какая. На полу очень много потускневших стреляных гильз — пистолетных девятимиллиметровых и от АК-74, а на стенах цементных, масляной краской крашенных, немало пулевых выбоин.