шадхен спрашивал обоихj. В случае утвердительного ответа приступали к предварительным переговорам об условиях брака, приданом, кесте (содержании молодой четы в течение определенного времени после свадьбы).

Столковавшись, стороны писали «проким ришойним» (פרקים ראשונים, букв, «первые параграфы») или «киньян», акт (קינן, букв, «купчая»). Проким ришойним или киньян являлись предварительными условиями и представляли собою основу для составления последующего предбрачного договора. Киньян закреплялся с помощью платка, который давали подержать за конец жениху, а затем невестеk.

Составление проким ришойним было известно у польских и литовских евреев с XVI века под названием «тноим ришойним» (תנאים ראשונים, букв, «предварительные условия»). Тноим ришой-ним у польских и литовских евреев заключались между родителями жениха и невесты. В тноим ришойним обозначалось, сколько каждая сторона дает приданого за сыном или за дочерью, продолжительность кеста и время проведения свадьбы. В тноим ришойним также фиксировался «кнас» (קנס, букв, «неустойка», штраф для стороны, нарушившей оговоренные условия). Заключение тноим ришойним происходило в присутствии родных и гостей с обеих сторон и заканчивалось вечерней «кнас-мол» (קנס־מאל, букв, «штрафная трапеза»)l1. Тноим ришойним у польских евреев носили характер простой гражданской сделкиm.

В Белоруссии и на Украине при сватовстве у богатых или же знатных по своему происхождению евреев во время смотрин или же в период от начала сватовства до помолвки проводились испытания, «фар’ерн» (פארהערן, букв, «прослушивание») жениха и невесты упомянутыми выше мейвиним. Мейвиним бывали от обеих сторон. Кроме того, с женихом обычно еще приезжал его «ребе» (רבי, учитель) для отпора особо строгому мейвину – представителю стороны невесты. В качестве мейвиним приглашали иногда раввина, рош-ешиве (главу ешибота) или же вообще «ламдана» (למדן, ученый талмудист). Иногда (Пропойск, Белоруссия) обязанности мейвина со стороны родителей невесты исполня л сам отец невесты (мехутн). Невесту испытывала почтенная и набожная женщина. В Белоруссии (Могилевская губерния) в конце XIX – начале XX века невесту испытывали путем беседы с нею, а также наблюдением за ее поведением.

Испытания жениха состояли в проверке его познаний и искусства в области толкования Талмуда. В Белоруссии (Могилевский уезд) жениху еще предлагали прочесть «мафтир» (מפטיר, заключительный отрывок недельного раздела Пятикнижия)2, написать адресn3.

Описание испытания жениха у белорусских евреев, относящееся к 1860-м годам, дано в воспоминаниях Е. Котика:

Реб Хацкель взял трактат «Кидушин»4 и, на мое счастье, открыл как раз на том разделе, который я когда-то учил еще с Довидом-кривым, а теперь – с Ицхок-Ошером, а также самостоятельно. И в Тосафотo5 и в толкованиях Магаршор мне тоже все было ясно. Он велел мне изложить Мишну с Тосафот.

Я ответил без запинки. Он велел мне изложить вопросы, которые ставит Магаршо. Я изложил, он закрыл Гемару, опять ущипнул меня за щеку и сказал:

– Есть уже у меня для тебя хорошая невеста.

Я опять покраснел, а он с папой снова ушел в другую комнату обговорить все детали, приданое и т. д.q6

Примерно к этому же времени относится описание экзамена жениха у украинских евреев в изложении Шолом-Алейхема в его автобиографическом произведении «С ярмарки»7.

И вот приехал однажды благообразный еврей с роскошной бородой – кум из Василькова, и не один приехал, а с экзаменатором, молодым человеком с рыжей бородкой, всезнайкой и ученым, докой по части Библии и знатоком древнееврейского языка, но довольно-таки докучливым и назойливым, любившим въедаться в душу.

Первым делом экзаменатор стал показывать себя перед сватами. С этой целью он взялся за учителя жениха, пустившись с ним в сложный грамматический диспут. Что ни скажет учитель, то у рыжего всезнайки выходило наоборот. Затем он вдруг огорошил учителя внезапным вопросом:

– Почему сказано в Экклезиасте: «Мухи смертью воздух отравляет» – в единственном числе, а не «Мухи воздух отравляют» – во множественном числе?

На сие учитель возразил ему:

– А почему в том же Экклезиасте сказано: «И да вспомнит он Творцов» – во множественном числе, а не «И да вспомнит он Творца» – в единственном числе?

Тогда экзаменатор повел наступление на учителя совсем

с другой стороны:

– Скажите, пожалуйста, а в каком месте написано «И шли от народа к народу?»

Учитель пришел в замешательство и ответил с легким смущением:

– Это из молитвы «Славя Господа, взываем именем Его…»8

Но молодой человек на этом не успокоился:

– А где еще написано: «Славя Господа, взываем именем Его?»

Тут учитель еще больше смешался и ответил:

– Это, надо полагать, где-нибудь в Псалмах написано?

Рыжий молодой человек разразился торжествующим смехом:

– Извините меня, ребе, написано не «где-нибудь» в Псалмах, а имеется один раз в Псалмах и один раз не к стыду вашему и не к стыду всех нас сказано в «Сказаниях Времен»9.

Для учителя это было смертельным ударом. Крупные капли пота выступили у него на лице. Он был убит.

– Молодой человек этот – плут! – сказал он детям, полой вытирая пот. – Если он за жениха возьмется, то и жених пропащий, и сватовству конец…

А так как в сватовстве был заинтересован и он, сам учитель, значит, – то есть не столько в сватовстве, сколько в деньгах за сватовство – то он пошел на хитрость, шепнув брату жениха, Шолому, чтобы тот тихонько залез под широкий фанерный диван, а самого жениха поместил на диване.

Когда сваты все уселись за полукруглый фанерный стол с неуклюжими лапами, рыжий молодчик взял на цугундер жениха. В это время мать жениха начала накрывать на стол, ставить пряники и водку, будучи, видно, вполне уверена, что экзамен сойдет гладко.

– А ну, скажи-ка мне, паренек, где написано: «Факел презрения уготовлен для колеблющихся в помыслах беспечных?» – В книге о Иове, – еле слышно раздалось из-под дивана. – В книге о Иове, – бойко и во весь голос ответил жених.

– Правильно, в книге о Иове. А теперь скажи, не знаешь ли, где еще есть в Библии слово того же корня, что «помыслы».

– «В тот день потерял он мысли свои», в Псалмах! – пищит суфлер из-под дивана, а жених повторяет это громко, слово в слово.

– Значит, с Библией дело как будто в порядке, – говорит экзаменатор, бросая взгляды на стол, где маленькая Хая-Эстер возилась с пряником и вареньем. – Теперь мы займемся немного грамматикой. Какого залога будет глагол «потерял»? Какого наклонения? Лица? Числа? Времени?

Маленький Шолом чуть слышно пищит из-под дивана, а жених повторяет вслух каждое его слово: