Он проверял ее. Похоже, она выдержала испытание.

– Я узнала это все из…

Взмахом руки он прервал ее:

– Знаю, знаю. Из книги.

Они дружелюбно улыбнулись друг другу.

Саммер обернулась на стук копыт. Это был Андерсон, который скакал к ним, широко улыбаясь.

– Сегодня привезли новый скот. – Он поздоровался с Гейбом, но смотрел на Саммер. – Как у вас дела?

– У меня все в порядке, – уверила она его.

Гейб беспокойно заерзал в седле.

– Сколько голов?

– Сорок.

– Давайте, Саммер, поедем, посмотрим на них.

Хотя у нее не было никакого желания смотреть на его коров, она пришпорила лошадь вслед за Гейбом и Андерсоном. Когда они достигли небольшого загона со скотом, мужчины спешились.

– Давайте. – Гейб протянул руку, чтобы помочь ей слезть с лошади. Она приняла ее, чувствуя, как контакт прогоняет страх. – Пойдем посмотрим на них.

Андерсон нерешительно улыбнулся:

– Гейб, я не думаю…

Гейб взглядом заставил его замолчать.

– С ней все будет в порядке.

– Знаете, я ведь не планировала выращивать коров. – Саммер чувствовала, что должна уточнить. – Вообще-то чем меньше я общаюсь с коровами, тем лучше.

– Дайте, я угадаю. – Гейб сжал ее руку, отчего у нее засосало под ложечкой. – Вы не боитесь скорпионов и пауков, но вы боитесь парочки коров.

Ее подбородок взлетел вверх.

– Я никогда не говорила, что боюсь их. Просто они мне не нравятся.

– Они не сделают вам ничего плохого. – Все еще держа за руку, он потянул ее за собой. Она с гордым видом согласилась.

Внутри загона царил хаос. Испуганные коровы носились по кругу, некоторые тоскующим взглядом смотрели поверх изгороди на траву на лугах, до которой не могли дотянуться.

– Вы выпустите их? – спросила Саммер.

– Как только закончим клеймение.

Его замечание вызвало живую картину огня, раскаленного металла и животных, ревущих от боли. Саммер почувствовала тошноту.

Она с трудом сглотнула.

– Не сегодня?

Андерсон подавил смех.

– Нет, Саммер. Не сегодня.

Она взобралась на изгородь, пока двое мужчин продвигались сквозь стадо, и воспользовалась возможностью понаблюдать за Гейбом. Его мощное тело двигалось легко, с непринужденной грацией. Бронзовое от дождя и солнца, его суровое лицо обладало грубой чувственностью, которая притягивала ее. Но даже сейчас, в окружении своих работников и своих животных, казалось, что он действовал изолированно от них.

Поглощенная наблюдением за мужчиной, Саммер совершенно не заметила взбешенной коровы, пока та не напала на нее. Она кувырком полетела с изгороди, выкрикнув, падая, имя Гейба.

Лучше получиться просто не могло. Разумеется, теперь она будет готова вернуться в Хьюстон. По крайней мере Гейб продолжал себе это повторять. Но, глядя на бледное лицо Саммер, держа ее холодную руку, он был готов отдать все на свете, если бы только мог успеть подхватить ее тогда, чтобы она не упала на землю.

Хотя Андерсон пытался помочь, Гейб не позволил бы никому другому коснуться ее. Схватив безжизненное тело Саммер на руки, он положил ее на переднее сиденье ближайшего пикапа и как сумасшедший помчался к дому. Там он сразу же позвонил Стюарту Матесону, местному доктору, и попросил его срочно приехать.

Когда он осторожно перенес Саммер и уложил ее на диван, ему оставалось только ждать приезда доктора.

К счастью, пульс был ровным. Дыхание Саммер показалось ему неглубоким, но что он знал о таких вещах?

Те десять секунд, которые ему понадобились, чтобы добраться до нее, проталкиваясь сквозь стадо, где каждое животное было весом в тонну, были самыми долгими в его жизни. Он подумал, что она умерла. По тому, как она лежала на земле, неестественно запрокинув голову, Гейб был уверен, что она сломала шею. Облегчение, когда он добрался до нее и нащупал пульс, было огромным. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным.

Саммер застонала. Гейб мгновенно застыл. Ее ресницы задрожали, и глаза цвета карамели взглянули на него.

– Гейб? – Ее голос прервался. – Что случилось?

Ему хотелось прижать ее к себе, убаюкать, как ребенка, и прогнать боль. Но он ограничился тем, что держал ее руку и удивлялся, что же такое с ним происходит.

Ее ресницы снова опустились. Ему показалось, что солнце закатилось.

– У нее легкое сотрясение, – объявил Стюарт после тщательного осмотра. – Нужно полежать как минимум день. Да, и у нее может быть жуткая головная боль. – Он оставил болеутоляющие таблетки и предписание, что делать в случае ушиба головы, взяв с Гейба обещание немедленно позвонить, если состояние Саммер изменится в любую сторону. Гейб проводил доктора и вернулся, чтобы присматривать за Саммер.

Лежащая на его диване, она выглядела еще более хрупкой, чем обычно. Он никогда не видел никого, кто казался бы более неподходящим для жизни здесь. Но, вспомнив часы, проведенные в седле, находчивость Саммер, ее терпение и выносливость, Гейб покачал головой.

Его взгляд упал на приготовленные для нее бумаги, лежащие в светло-коричневой папке на столе. Когда Саммер поправится, он ей их покажет. И увеличит свое предложение на десять процентов.

Ее голова была будто зажата в тиски, и они сжимались туже и туже. Саммер застонала. Откуда-то позади до нее донесся глубокий голос Гейба. Стараясь не впасть в панику, Саммер подняла голову, чтобы найти его.

Он немедленно появился радом с ней.

– С вами все будет в порядке. – Он положил прохладную руку ей на лоб. – А теперь отдыхайте.

– Что произошло? – Она содрогнулась от внезапного приступа боли, вызванного движением, и снова опустила голову на подушку.

Его улыбка была неожиданно нежной.

– У вас легкое сотрясение. Благодаря одной из моих новых коров.

Она мгновенно вспомнила все.

– Сбитая коровой. – Попытавшись покачать головой, Саммер поморщилась. – Как я могла быть такой глупой?

– Такое случается. – Он дружелюбно улыбнулся, отчего ее пульс участился, удваивая головную боль.

Она снова попыталась встать. И снова боль заставила ее отказаться от попытки.

– Мне нужно ехать, – сказала она и прикусила нижнюю губу. – Мой дом стоит открытый.

– Никто туда не войдет. – Гейб легко поднялся и протянул руку за ее ключами. – Но если от этого вам станет лучше, я поеду и все там проверю.

Слишком усталая, чтобы возражать, Саммер закрыла глаза. Если он так говорил, ей почему-то хотелось ему верить.