напряжение. Пеньков ответил не сразу, выдержал паузу. Ему нравилось это легкое негодование в глазах окружающих. Они в растерянности от всего: от предложения, от того, что с ними общается не представитель Федерации, который раньше решал вопросы Лесничества, и даже от самого факта этой встречи. А значит, сейчас они беззащитны. Все эти горы мышц не помогут, потому что интеллект намного более грозное оружие.

Станислав откашлялся и начал:

— Мы хотим, чтобы вы прекратили войну с «Проспектом» и стали нашими союзниками. Давайте будем честны. Ни вас, ни нас Федерация не приводит в восторг. Вас — потому что Федерация агитирует ваших молодых ребят становиться их «пушечным мясом». Я это прекрасно понимаю, — спортсмены одобрительно закивали. — Нам же Федерация тоже как кость в горле — потому что все их слова про «защиту» не более чем прикрытие для безвозмездной эксплуатации наших ресурсов, — одобрение сменилось удивлением. Похоже, для них это было открытием. — Да, это так. Я знаю, что многие считают, что мы с Федерацией одно целое. У них даже праздник есть в честь нашего «единства». Но все это полнейшая чушь! Наше объединение с самого момента основания обманным путем было полностью захвачено. С первого же дня после Поражения нашего будущего лидера подло переманили на «Кремлевскую», якобы потому что «оттуда решать дела будет привычнее», а на места руководителей станций поставили своих марионеток, которые очень быстро подписали договора о том, что Лесничество — Республика Федерации!

Станислав сделал паузу, давая спортсменам немного переварить информацию. По их лицам легко считывалось, что ожидания от этой встречи были какими угодно, но не такими. Видимо, в их головах была уверенность, что Пеньков сейчас начнет сейчас очередную агитацию о вступлении в ряды бойцов всевышнего объединения правителей.

— Так… эээ… — спросил один из громил, — а вы тогда кто?

— Я и мой коллега Артур — действующие начальники двух из трех станций.

— Тоже марионетки, что ли?

— Нет! Мы настоящие руководители станций! Мы из народа! Кое-как, с большим трудом, но за пятнадцать лет у нас получилось занять эти посты, и мы намерены все изменить! Мы хотим независимости!

— Так, погоди… много слов, — Ренат сделал жест рукой. — То есть, все решения по испытаниям оружия принимали не вы?

Станислав замешкался:

— Оружия?

— Да. Оружие на «Проспекте Победы». И кстати, кто из вас начальник этой станции?

— Начальника этой станции с нами нет, он как раз является той самой марионеткой.

— Вот оно что… Интересно. То есть, вы не в курсе испытаний?

— Нет…

Часть громил по бокам о чем-то перешептывались. Затем тот, что сидел ближе к Ренату, что-то ему сообщил. Станислав напрягся. Теперь застали врасплох его.

— Что… что происходит? — он постарался скрыть свое волнение.

Ренат пронзительно посмотрел на Пенькова, отчего тот даже пожалел, что зашел в самый дальний угол переговорной. Спортсмены были такие люди, понять эмоции которых, рады они или хотят убить, порой очень сложно. По крайней мере так всегда считал Стас. Ренат снова о чем-то негромко спросил своего подчиненного. Тот вновь ему что-то ответил. Повисла тяжелая пауза, которую через пару минут раздумий разрушил серьезным тоном Ренат:

— То есть, вы даже не знаете, почему мы напали на «Проспект»?

— Я думал, что… — у Стаса вспотели ладони, — что вы знали о том, что станцией управляет человек Федерации и захотели таким образом ей отомстить, — он старался говорить максимально осторожно, чтобы не ляпнуть лишнего.

— Нет. Похоже, что вы, ребята, совсем не в теме, что тут за движения происходили… Если хотите что-то поменять, думаю, вам стоит знать, что в вашем объединении планировалась настоящая диверсия и теракт против Нового Олимпа. Ваша, как вы сказали, марионетка дотащила до «Проспекта» целый грузовик с какой-то секретной штукенцией.

— Ого! Мы понятия об этом не имели!

— Мы тоже! Это еще хорошо, что среди федеральных бойцов остались верные родным местам олимпийцы, которые быстро смекнули, что что-то неладное творится. Ночью вскрыли фуру и нашли там какое-то сверхмощное оружие… бомба какая-то. Представляете? Ну ребята быстро на уши всех поставили, устроили бунт, до нас донесли тему. Мы следом подняли всех уже у себя, отбили станцию. Ваша марионетка, которая станцией руководила, свалила так, что только пятки сверкали.

Сверхмощное оружие? С чего Федерации просто так использовать его на Новом Олимпе? Конечно, напряжение на почве найма бойцов было всегда, но этого недостаточно, чтобы вот так просто совершать такие идиотские действия.

— А с чего вы взяли, что Федерация хотела против вас это провернуть? — уточнил свои мысли Станислав.

— А против кого? Против себя? Других потенциальных противников у Федерации на юге нет. Не против вас же.

Станислав кивнул. Звучало логично, но пока недостаточно основательно. Однако Ренат продолжал, дав ответы:

— За месяц до этого мы хорошенько поработали с агентурой Федерации, которая наших ребят вербовала на убой… Грохнули, короче. К нам приезжал потом еще один дрыщ их. В костюмчике такой, очкарик прилизанный. Сказал, что Федерация не приемлет такого обращения со своими послами, — он хохотнул. — Послами, прикиньте! Совсем страх потеряли! В общем, мы ему сказали, что, если еще хоть одному молодому парню они мозги промоют служить в Федерации, служить у них будет больше некому. Если мы их халявная сила, эта сила против них повернется.

— Ничего себе! Да вы герои! — восхитился Станислав. Получается, Олимп уже одной ногой у него под контролем. — Ну тогда понятна связь, почему появилась эта бомба.

— Ну да. Мы сразу поняли, что к чему. Видимо, они хотели какую-нибудь очередную свою хитрую подлянку сделать.

— А как выглядит эта штука? Где она?

— У нас на «Бойцовской»… — он немного замешкался, — прошу прощения, это наше название… Вы ее называете «100-летия ТАССР». Успели утащить, пока федеральное подкрепление не прибыло.

— Вы разобрались, что она делает? — уточнил Артур, который все это время старался не вмешиваться.

— Пытались, но