Она выглядела еще более желанной для поцелуя, ее волосы немного распушились, губы набухли, и он также замирал от вожделения. Вдобавок она смущалась. И казалась слегка уязвленной.

Но не до крайней степени. Поэтому он сказал:

– Я не так хорошо тебя знаю, чтобы говорить что следует.

Она отпрянула как от удара:

– Вау! Я давно знала, что ты упрямый сукин сын, Джона. Но до сегодняшнего дня не подозревала, что ты еще и трусишка.

И, не оглянувшись, зашагала прочь.

Почесав затылок, он проводил ее взглядом. А верный Халл по-прежнему смотрел на него преданными, как никогда, глазами. Ну что тут скажешь?!

– Отчасти она права. Я сукин сын.

Но трусом он не был. Конечно, не собирался бежать за ней вдогонку, чтобы это объяснить. После недавнего поцелуя он даже почитал себя за героя. В прошедшие дни задавался вопросом, почему ему следует держаться от нее подальше. Подумывал отказаться от встреч с ней. Но все его планы рухнули, как только она затрепетала в его руках.

Он давно решил провести остаток дней в Лунной бухте, хотя в душе был бродягой. Дух странствий жил у него в крови. Перешел от легкомысленной матери. От моряка отца. По сути, он был предоставлен себе с десятилетнего возраста. Сам ходил в школу. Готовил себе еду. Катался на роликах. Занимался серфингом. Ничто не привязывало его ни к чему, ни к какому месту. Он все выбирал сам.

Когда в их городок приехала Рейч, ему было двадцать три, он жил отшельником в отцовском доме на краю поселка. А она была доморощенным философом, вырвалась из Сиднея отдохнуть недельку, и он изо всех сил старался ее покорить. Как бы он ни прозябал до того – завоевать эту женщину означало доказать себе и миру, что его образ жизни был лучшим на земле.

Она сошлась с ним через три дня и оставалась почти год.

Но все больше уставала.

И уехала, оставив его в беспредельной тоске и печали. Он бродил по дому, как птица со сломанными крыльями.

После катастрофического вояжа в Сидней, с его шумом, смогом и толпами народа, Джона поставил себя в жесткие рамки. Решил вкалывать, как его отец.

Пусть ему не хватало времени для возврата к прежней жизни – с ее солнцем, морем и голубым небом, – но он понимал, что она наполнена другим. Больше того, чувствовал свое возрождение.

И не хотел рисковать этой новизной ради кого-то или чего-то. Даже ради девушки, которую ему безумно хотелось поцеловать.

Эйвери так распереживалась, что не помнила, как добралась до отеля. Тем не менее вскоре она процокала по белым ступенькам и вошла в фойе.

Всего несколько дней назад она гордилась своей способностью сказать мужчине «нет», словно благодаря опыту таких отказов сумеет когда-нибудь поставить на место и своих родителей. Однако ее ждало фиаско. Одно прикосновение, один пристальный взгляд – и она влюбилась по уши.

Она тронула пальцами набухшие губы, понимая, что между способностью сказать «нет» и желанием сказать «да» огромная разница, но не могла рассуждать логически, все еще ощущая объятия этих больших сильных рук, стук его сердца у своей груди, его губы припавший к ее губам.

На Эйвери вдруг навалилась усталость, она замедлила шаг и ткнулась лбом в холодный искусственный мрамор колонны. Второй удар привел ее в чувство.

– Эйвери!

Она вздрогнула, потерла ушиб на лбу, повернулась и увидела Люка Харгривса. Он шел к ней в элегантном костюме, размашистой походкой, навесив на лицо привычную лучезарную улыбку. Очевидно, всем этим намеревался сразить ее наповал, однако на сей раз тщетно.

Она без всякой задней мысли пригласила его пообедать. Просто обсудить новости. И ничего больше. Его показная респектабельность и деланое радушие вызывали у нее желание послать его подальше. Хотя, может, это был знак. Что ей надо вести свою игру.

– Люк! – Она вытянула губы в воздушном поцелуе.

– Выглядишь на миллион баксов. – Он осмотрел ее снизу доверху, отчего она почувствовала себя… хорошо одетой. Если бы ее так оглядел Джона, она бы показалась себе раздетой. – Вроде мы сегодня собирались пообедать.

Да, еще как собирались.

– Не беспокойся! Я случайно встретила Джону. – Черт! – Он подсел ко мне, и мы поели.

– Ну и как?

– Что – как?

– Стейк.

– О, стейк был великолепный. Нежное мясо. Вкусное. – Господи, забери меня отсюда немедленно, куда угодно. – При случае обязательно попробуй.

Кивнув в знак согласия, Люк провел рукой по волосам, отчего они симпатично взъерошились. Но даже это не вызвало у нее желания к нему прикоснуться. Тогда как всякий раз, когда то же делал Джона, ее неудержимо тянуло его погладить.

– Слушай! А что ты сейчас будешь делать? – спросил он.

Изо всех сил стараюсь унять дрожь в коленках после лишившего меня чувств поцелуя твоего приятеля. А ты что думал?

Он посмотрел на часы и слегка нахмурился:

– Вот чудо – у меня сейчас есть немного свободного времени. Можем выпить кофе.

– Нет, – ответила она более сурово, чем хотела. Но Эйвери – это Шоу. А обладатели фамилии Шоу никогда не сдаются. Взять хоть ее мать! И Эйвери лишь улыбнулась. – У меня встреча. Сегодня вечером. Интересный междусобойчик. – Может, и правда наклюнется что-то занятное.

– Отлично. – Он улыбнулся. – Увидимся еще. – И он наклеил на лицо приветливую улыбку. Эйвери и бровью не повела. В ее душе правда ничего не шелохнулось.

Она позволила ему чмокнуть себя в щеку и неожиданно дружески похлопала по руке. После этого он удалился, как всегда, деловитой походкой. В отличие от Джоны, вокруг которого, даже если он куда-то спешил, царила атмосфера неспешности и безалаберности.

Эйвери вздохнула, ей не хотелось забивать себе голову такими мыслями. Она огляделась и поймала взгляд юной Айсис за стойкой регистрации. Девушка вопросительно подняла брови.

Если бы она знала все! – подумалось Эйвери. Однако юная особа лишь зевнула. А Эйвери поднялась к себе в номер, легла в кровать и впервые с детских лет провалилась в сладкий безмятежный сон. После несостоявшегося свидания с одним мужчиной и остальных перипетий прошедшего дня силы ее иссякли. Однако ее губы помнили поцелуй другого мужчины.

Джона сидел в небольшом баре, в который редко заглядывали туристы, возможно, потому, что его не окружали пальмы и там не звучала музыка «Бич бойз». В Сиднее он неплохо выучился самобичеванию, а теперь ждал, что к нему присоединится Люк.

– Спасибо, что составил компанию Эйвери и пообедал с ней, – заметил Люк.

Джона не ответил и лишь отхлебнул пива.

С запотевшей бутылкой в руке, Люк добавил: