в чебуречную в Москве. Сам не понял, как так получилось. Пришлось добираться до родного города: где на электричке, зайцем, где в свободном полёте вдоль посадок. Уже было темно, поэтому я приземлился на балкон пятого этажа своей квартиры, перепугав Озорницу. Как у неё получается через стены проскакивать, не пойму? Наконец разобрались, меня узнали и впустили в комнату. Напоили чаем, и я всё рассказал молодожёнам. Думан смеялся, как же ты так опростоволосился? Ага, сам бы попробовал! Методом втыка, самоучитель в действии. Сюда то я добрался, а назад не знаю, как. Надо будет соседа ждать, Семёна. Я уже и так старался и по-другому, но никак в Московию не могу попасть. Самое главное, что я на Земле не калека. А что, если представить кого-нибудь из Московии: Сапожаку или водяного. Нет, не выходит. И я представил Огневицу. Открыл глаза в бане, и меня девчонки лупят шайками и вениками с писком и криком, облили с ног до головы и вытолкали за дверь. Во угораздило! Но я в Московии! Перемещаться мгновенно я побоялся, чтобы ещё куда не угодить. А до шалаша долетел за считанные минуты, обрадовав своим появлением Сапожаку с водяным. Они в шалаше «козла» забивали, кто-то научил их этой азартной игре.

Волхву не нравилось выглядеть смешным в совете, для этого есть подчиненные. Челстуг уже полчаса меня обрабатывал:

– Скажи, Дэн! Как ты смог попасть на Землю, в обход запретов и не имея специального разрешения?

Я ничего не скрывал:

– Тренировался в моментальном перемещении, представил себе комнату, и вот…, запах чебуреков меня сбил. Очутился в Москве в чебуречной, оттуда домой в пятиэтажку.

– Ты представляешь, что ты натворил, весь совет на уши поставил. Ведь Земля входит в запретные миры, там совет такие барьеры нагородил, вход по специальным разрешениям единицы имеют, а тут является недоучка землянин и проходит в запретный мир, как нож сквозь масло, нарушая все законы перемещений. Ты точно, зонами переходов не пользовался?

– Да нет же, говорю тебе. Я даже не знаю какие они. Линод ничего не успел рассказать.

– Я всю местность вокруг шалаша обыскал, нет там зон перехода, не мог ты из шалаша в Москву попасть.

Челстуг выходил из себя, как будто я его обманывал.

– Не веришь? Давай я опять попробую, на твоих глазах.

И я представил нашу пятиэтажку и голубей, гнездящихся на крыше. Лучше бы, что-нибудь другое представил, а то устроил в голубятне переполох своим появлением. На этот раз я был осторожен, ни каких полётов средь белого дня, спустился по лестнице в подъезде, как дисциплинированный житель, выплёвывая голубиные перья и пух, набившиеся мне в рот и сел во дворе на лавочку, ожидая Семёна. Челстуг появился только через полчаса:

– Ну ты даёшь! Я до самой деревни почти добежал, чтобы тебя догнать. А назад ты тоже так добрался?

– Ну, нет.

И я рассказал соседу про баню и как меня девушки встретили. Семён ржал, как лошадь.

– Нужен ориентир – живой ориентир.

Водяного Челстуг забраковал, очутиться в холодной реке, это хуже, чем в бане. Сапожака – непонятное существо, вроде не живое, но хуже собаки – злое и с характером.

– Он тебе не рассказывал, как пираты с острова колдунов от него убежать пытались?

– Не получилось у меня эту историю дослушать. Вот выберу время, когда закончатся эти учения-перемещения, и мы наговоримся с ним. Я всё хочу узнать откуда он такой взялся и как в Московии очутился?

Больше одушевлённых и живых в шалаше не было. Надо было рисковать, я опять начал думать о Огневице, и очутился на тахте в шалаше, рядом с ней и Сапожакой. Этот раз Челстуг стартовал за мной следом.

– Ну, что? Теперь веришь мне, что я не врал?

– Теперь верю. Неправильно всё это, всё не так, и он скорчил такую мину! Выразив своё несогласие с моими перемещениями.

– Приедет Линод, пусть разбирается. И вообще это не моё дело, некогда мне. У меня совсем другая задача. Вот пусть Линод и объясняет совету, как ты летаешь в запретные миры за чебуреками. А я пошёл, у меня срочные дела.

Челстуг явно выглядел расстроенным, он чувствовал себя ничего не понимающим болваном, на лице всё было написано без слов. Волхв, через Неясыть, подглядывал за всем, что твориться в Московии, в нетерпении потирая руки. Это он подставил Челстуга, на случай, если возникнут вопросы у совета, только ситуация с посещением Земли посеянным из рода Всевласа, не имела решения. Землянина даже наказать не за что, он ничего не взламывал, ничего не нарушал. Парню захотелось полакомиться чебуреками, а вы голову ломайте. Дождёмся Линода, а совет, всё равно собирать придётся. Нарушена защита, надо исправлять, но Волхв не знал, что именно и как исправлять. Технологии перемещений устарели, с полётом этого землянина рухнуло всё, система защиты в первую очередь. А если кто-то решиться напасть на наши миры, имея на вооружении новые технологии? А мы абсолютно беззащитны, и все наши запреты, замки, заборы, границы – это блеф, туман, мираж. Между мирами бродят полуголодные орды вакуумщиков, кошмар! Волхв не любил вспоминать о встрече с ними, он был юн, его впервые взяли в отряд, стражи обходили периметр, воины были молоды и полны энергией, соревнуясь друг с другом. Командиры не пресекали их незатейливые игры, ещё недавно сами были такими. Всё случилось, когда вышли на открытый участок за пределы защиты. Врага не было видно, ничто не сигнализировало о нападении, их силы резко стали таять, словно вампиры высасывали энергию из молодых тел. Волхв сбежал, он никому не признавался в своей трусости, он успел перенестись в один из своих миров, и рухнул обессиленный наземь. Это, наверное, его и спасло. Погиб весь отряд, вакуумщики не оставили даже оболочки, выпив всю энергию тел, без остатка. Осталось в живых двое: он и младший Телур. Телура успела накрыть защита. Тогда вакуумщики не смогли проникнуть через защиту, попав во временную петлю с выходом в одну из рождающихся чёрных дыр. А сейчас, кто его знает? Телур ещё успел описать вакуумщиков – это были живые сущности, состоящие из сгустков чёрной энергии, она клокотала внутри этого ужаса, порождения бездны. Ничто, не один из страхов вселенной не мог сравниться с этими пожирателями энергии. Телур умер через два дня, травмы, нанесённые вакуумщиками, были не совместимы с жизнью. Вакуумщики были самой страшной опасностью, соседствующей с нашими мирами. Единственно, что нас спасало от этой напасти, что они по умственному развитию были, как насекомые: