– Значит, Константин Максимович был в это время дома, – уточнила я еще раз, прервав восхваления в адрес Городенчикова.

– Да дома, конечно, дома. Где же ему еще быть в такое-то время.

Ладно. С Константином я разобралась. Теперь что? А поеду-ка я домой, пообедаю и решу, что делать дальше. По дороге я поймала радиостанцию «Рекорд-радио». Мне нравится эта волна: там всегда ритмичная, зажигательная музыка, и диджеи стараются вовсю, придумывают всякие-разные конкурсы, юморят. Сейчас шел какой-то кулинарный конкурс, начало я пропустила, захватила только окончание. Я услышала про японский суп с пельменями и креветками. Дома я решила попробовать соединить пельмени и креветки вместе. Раз уж пошла такая японская тема. Но суп получился так себе, хотя я и посыпала его мелко нарезанным укропом. Может быть, к нему должны прилагаться специфические японские добавки типа васаби? Не знаю, полностью рецепт я ведь не слышала. Однако в целом я насытилась, креветочный бульон оказался ароматным и насыщенным. После обеда я сварила кофе, не торопясь выпила его, а потом вынула из сумки лист бумаги, который я взяла вчера у Кирьянова. Это была распечатка абонентов, которые звонили Елизавете Городенчиковой на сотовый. Я сосредоточилась в первую очередь на тех, кто звонил непосредственно перед убийством, за несколько часов до совершенного преступления. Напротив каждого номера был отпечатан род занятий, адрес и телефон абонента. Это значительно облегчало мою задачу по поиску подозреваемых. Молодец Киря, довольно оперативно выяснил, кто есть кто. А Алевтина Григорьевна еще бочку катит на следователей, нерасторопные, видите ли, они. Ладно, посмотрим, кто звонил Елизавете. Сначала был звонок от Екатерины Борисовны Расторгуевой. Знакомое имя и фамилия. Так это же подруга Елизаветы еще с детского сада, если верить словам Алевтины Григорьевны. Далее шел звонок от Михаила Сергеевича Амельченко. Кто это такой, интересно? Вот, напротив этой фамилии написано: стриптизер ночного клуба «Ажиотаж». А что могло связывать Елизавету, респектабельную даму, и стриптизера? Если бы Елизавете было лет, ну скажем, шестнадцать-восемнадцать, тогда это было бы еще понятно. Ну хорошо, разберемся. Кто у нас там дальше? Дальше был Валентин Николаевич Ласточкин, юрисконсульт компании «Российская недвижимость». В скобках рукой Кирьянова была сделана приписка: «Российская недвижимость» занимается скупкой промышленных предприятий. Это что же получается? Рейдерство, что ли? Похоже на то. Кстати, а ведь фамилия Ласточкин тоже мне знакома. Алевтина Григорьевна называла мне и фамилию, и имя близкого друга Елизаветы. Все точно: Валентин Ласточкин. Но что-то какие-то сомнительные знакомые были у убитой Елизаветы: стриптизер, рейдер. Интересно, а знала ли Алевтина Григорьевна, что Валентин Ласточкин является, по сути дела, рейдером? Она-то ведь отрекомендовала близкого друга своей дочери, считай любовника, как вполне респектабельного юрисконсульта. Или ей без разницы, каким именно способом зарабатываются деньги? Какие тут еще звонки имеются? Вот Афиногентова Раиса Владимировна, пенсионерка, работала в библиотеке номер двадцать семь. Час от часу не легче! Зачем бывший библиотекарь звонила Елизавете? Чтобы напомнить ей, что она задерживает взятые в библиотеке книги? Смешно. Надо позвонить Кирьянову, определенно ему что-то известно, причем более правдоподобное. Я набрала Кирьянова:

– Киря, это я, Татьяна, заранее извини, что отвлекаю, но мне нужно прояснить ситуацию с Афиногентовой Раисой Владимировной, ты не знаешь, зачем бывшая библиотекарша звонила Елизавете Городенчиковой?

Выпалив все на одном дыхании, я остановилась.

В телефонной трубке воцарилось молчание.

– Алло, Киря? Володя, ты что, не узнал меня? – недоуменно спросила я, не понимая, почему Володька молчит и никак не реагирует на мой запрос.

– Простите, Татьяна… – в трубке наконец раздался мужской голос, но это был отнюдь не голос Кирьянова.

– Это вы простите меня, я думала, что Владимир Сергеевич…

– Его вызвали, а меня зовут Евгений, я стажер. Но я в курсе расследования, которое ведется по делу Городенчиковой, и могу ответить на ваш вопрос.

– Пожалуйста, скажите, какая связь между Елизаветой Городенчиковой и Афиногентовой Раисой Владимировной, – попросила я.

– Значит, так, звонок был действительно сделан с телефона, зарегистрированного на имя Раисы Владимировны. Однако здесь вот какое дело. В квартире Афиногентовой прописан ее племянник Афиногентов Алексей Алексеевич, тысяча девятьсот девяносто восьмого года рождения, судимый. Отсидел он за кражу с отягчающими, и два месяца назад его освободили по амнистии.

– Так он что же, проживает вместе с Раисой Владимировной в одной квартире?

– Нам известно только то, что он там прописан. Мы еще не были там, – объяснил мне Евгений.

– Поня-ятно, – протянула я. – Да, а есть ли еще какие-нибудь данные экспертизы?

– Да, под ногтями у Городенчиковой были обнаружены следы биологической ткани. Возможно, что перед тем, как было совершено убийство, она, защищаясь, подралась с преступником, – ответил Евгений. – Но в базе данных аналогичные образцы отсутствуют, – добавил Евгений.

«Да, – подумала я, – борьба определенно была. Ведь беспорядок кругом был еще тот. Конечно, его могли создать и умышленно, но если Елизавета боролась с напавшим на нее убийцей, то в пылу борьбы все предметы могли оказаться в одной куче вполне непреднамеренно. Жаль только, что не удалось идентифицировать следы».

– Спасибо за разъяснение, Евгений, – поблагодарила я стажера.

– Не за что, – ответил он.

Я отключилась. Если убийцей был этот самый Алексей Алексеевич, то… Что-то не сходится. Ведь Ольга Петровна, консьержка, сказала, что Елизавета пришла вместе с представительным мужчиной. Вряд ли вор, каким являлся Афиногентов, мог выглядеть именно так. Поэтому я сейчас поеду к бывшей библиотекарше. По дороге к Афиногентовой я думала над списком звонивших Елизавете Городенчиковой в тот роковой вечер. Итак, Елизавете звонили Алексей Афиногентов, Валентин Ласточкин, стриптизер Михаил Амельченко. И все эти звонки были сделаны незадолго до убийства. И что же это может означать? А то, что, в принципе, любой из них мог быть так или иначе причастен к совершенному преступлению. В общем-то, круг фигурантов, можно сказать, очерчен. Но хотя бы одной мало-мальски серьезной зацепки у меня не было. А стало быть, в данный момент я не смогла бы с уверенностью сказать, кто же из них мог бы быть подозреваемым номер один. Вообще, странная какая-то компания вырисовывается из позвонивших абонентов. Рейдер-любовник, вор-уголовник, стриптизер. И все нити тянутся к Елизавете Городенчиковой. Она является связующим звеном. Совершенно непонятно, каким образом у нее в знакомых числятся такие люди, принадлежащие к разным социальным слоям. Причем в роли обезумевшего от ревности любовника – если взять за основу версию об убийстве в состоянии аффекта – мог выступить как Валентин Ласточкин, так и Михаил Амельченко. Хотя и стриптизер – фигура более чем сомнительная. Зачем Елизавете связываться с человеком ниже ее по социальному статусу? Да, но Елизавета – все-таки женщина. Со стриптизером она могла заиметь знакомство, скажем, от скуки. Даже при наличии постоянного друга, каковым является Валентин Ласточкин. А может быть, объяснение кроется в ее прошлом? Надо все-таки выяснить это. Да, но у кого? Алевтина Григорьевна вряд ли будет откровенничать со мной на эту тему. Случай с ее сыном Константином яркий тому пример. Тогда можно будет вернуться к соседке Алевтины Григорьевны, Клаше, и поговорить на эту тему с ней. Думаю, что она не откажется, вчера она очень даже охотно рассказывала о своих соседях. За размышлениями я и не заметила, как уже почти подъехала к дому Раисы Владимировны Афиногентовой.