подумала… Нам же не обязательно ходить под ручку, пить какао в пижамах и обсуждать мальчиков. Мы ведь можем просто иногда обедать вместе. Ну хотя бы так.

Ника смотрела на нее как на полоумную. Дэвис твердит? Вместе обедать?

– А еще мы иногда тайком выбираемся в город. – Дженни самодовольно ухмыльнулась. – И ты могла бы присоединиться к нам.

– Это как? Здесь везде охрана.

– Не-а. Через главные ворота, конечно, не выйти, но есть же западный вход, типа служебный. Там всякие машины останавливаются, продукты привозят и тому подобное. Там, за футбольным полем. – Дженни махнула рукой вдаль. – Проход по электронным пропускам.

– И у тебя этот пропуск конечно же есть? – Ника едва заметно нахмурилась. Неужели будет условия ставить?

– Опять не угадала. Пропуск есть у Маркела, но тебе не составит труда его получить. – Дженни делано округлила глаза, мол, ты же все понимаешь.

Ника нахмурилась сильнее: она ничего не понимала, но намек, что бы он ни значил, ей не понравился. Спрятав книгу в рюкзак, она поднялась.

– Короче, Джен, ты, конечно, клевая и все такое, но мне пора.

– Пообедаем как-нибудь?

– Тебе придется убить меня.

– Только об этом и мечтаю! – пропела Дженни.

Ника развернулась и с жеманной улыбкой показала ей средний палец.

Дженни рассмеялась.

Что-то в поведении этой гадкой девицы было не так. Ника заметила это еще в первую встречу в пансионе, но до сих пор не могла понять, что именно. Нет, это не иллюзия, вызванная дорогими шмотками и гламурной компанией. Речь, взгляд, походка – все какое-то другое. Ника отказывалась верить в то, что нервозная замухрышка Дженни так сильно изменилась всего за год. Но с другой стороны, ей-то откуда знать, как богатые подружки влияют на людей?

Ника быстро обогнула загон с лошадьми и, пробежав по аллее, оказалась во дворе. Утренние лучи теплого сентябрьского солнца лениво пробивались сквозь пасмурное небо и выманивали сонных школьников на завтрак. Навстречу ей шагали группки ребят с ланч-боксами и вяло переговаривались. Ника сделала несколько шагов назад и посмотрела наверх: среди башенок, увенчанных остроконечными крышами, виднелся плоский участок – небольшой, с какими-то техническими строениями и одной кирпичной будкой. Она переместилась в сторону и увидела дверь. Ага, значит, есть выход. Хорошая замена беседочных развалин. Остается только надеяться, что Дженни Тейлор хватит ума не ходить за ней.

Алекс второй час сидел в библиотеке, бросая тревожные взгляды на балкон. Перед ним лежали открытые книги, но он давно перестал обращать на них внимание. Его мысли занимала Ника Харт-Вуд. Она находилась этажом выше, и Алекс никак не мог решиться поговорить с ней.

Доводы Мари совсем не убедили его: журнал он раньше не видел и фото ничего не значило. Красивая девчонка с глянцевых страниц обычно не вызывает у парней желания убивать, пусть даже и во сне.

В пятницу Алекс не мог уснуть до самого утра: украдкой забрал журнал из комнаты отдыха и рассматривал фотографию Ники, пытаясь отыскать в памяти ответы на свои вопросы. Тщетно. Наличие пуантов объясняло ее комплекцию, а еще она действительно была красива, хотя острые черты лица и взгляд исподлобья поначалу пугали и даже вызывали необъяснимую неприязнь, но чем дольше он смотрел на нее, тем красивее она становилась – раскрывалась, как бутон цветка. Однако больше всего его притягивали глаза: яркие и неестественно синие.

А еще этот сон… Всякий раз, когда Алекс смотрел на Нику, будь то урок или случайная встреча в коридоре, сердце предательски колотилось и он краснел так, словно стыдился своих мыслей. Но ведь это не так! Ведь не было никаких мыслей! Перед тем как ему приснился этот сон, он совершенно не думал о ней… совсем… ни секунды.

К фото в журнале прилагался небольшой текст: «Ника Харт-Вуд, пятнадцать лет, ученица Русской балетной школы в Лондоне».

Алекс не мог этого понять. За четыре года жизни в этом мире – мире, свободном от политики, родительской власти и обязательств перед народом, мире, в котором значение имеют лишь смазливая морда, размер счета в банке и количество друзей, – он узнал, что люди по натуре своей очень просты. Все без исключения. Если ты чем-то владеешь – красотой, богатством, талантом, – покажи это, пусть все знают. Если ты приехал учиться в один из самых престижных пансионов Англии – заяви, что ты крутой! А иначе какие у тебя причины быть здесь? Хорошие знания много где можно получить. «Форест Холл» же – это про статус, и, чтобы заслужить его, нужно приспособиться. Они ведь с Мари смогли! А Нике это явно было не нужно.

Хватит думать о ней, придурок.

Алекс вздохнул и на мгновение прикрыл глаза. Голова гудела. И тут он увидел, как Ника спустилась на первый этаж и стремительно зашагала к двери, на ходу натягивая капюшон на голову. Мысленно подбодрив себя, Алекс кинул книги в рюкзак и бросился за ней, но на выходе столкнулся с Дженни и Барбарой.

– Маркел, все в бассейне собрались, только тебя и ждем, – сообщила Тейлор, придерживая дверь ногой.

Алекс ругнулся про себя, разочарованно смотря вслед уходящей Нике. Барбара проследила за его взглядом и вскинула бровь:

– Ты серьезно?

– Отъебись ты от меня, в конце концов, – прорычал парень и, закинув рюкзак на плечо, вышел в коридор.

Ника быстро сообразила, что попасть на крышу можно через коридор с кабинетами для внеклассных занятий на четвертом этаже. В дальнем углу, рядом с каморкой для швабр, располагался выход на чердак. В свое время Джейсон научил ее взламывать простые замки с помощью незамысловатых инструментов вроде английских булавок, скрепок и шпилек, поэтому попасть внутрь не составило труда. Чердак оказался маленьким, с узкой лестницей, упиравшейся в дверь с обыкновенным амбарным замком. Ника машинально дернула его и едва не выронила – замок оказался открытым. Опасаясь, что на крыше уже кто-то есть, девушка осторожно толкнула дверь и выглянула наружу: пусто. Пусто и тихо.

Ника с облегчением улыбнулась: идеальное место. Можно спрятаться ото всех за одной из технических башенок. Также отсюда открывался неплохой вид еще и на центральный вход: небольшие лампочки очерчивали периметр мягким бело-голубым светом, вода из брызговиков с легким шорохом орошала газон перед главными воротами. Ника вдохнула воздух полной грудью и впервые за последнюю неделю почувствовала себя счастливой. Как будто в мире не было ни одной живой души и все принадлежало ей.

Ника опустилась на прорезиненную поверхность крыши и прислонилась к башне. Как-то она сказала Джейсону, что было бы неплохо, если бы в мире случился апокалипсис и в живых, кроме нее, никого не осталось. Джейсон попытался втолковать ей, что можно сойти с ума без общения с себе подобными.

«А где подобный мне?» – спрашивала она, но тот лишь смеялся.

Подобных до сих пор не было. Ника всегда чувствовала себя другой – не особенной, а наоборот, какой-то поломанной, неправильной. Она много раз пыталась найти с кем-то общий язык, однажды даже пригласила на свидание парня, а в младшей школе, кажется, у нее были подруги. Ника точно не помнила этого. Как и не помнила, когда все изменилось.

Закурив, Ника закрыла глаза и невольно задумалась о матери. Отчего-то ее память была вычищена, но кое-что она все-таки помнила – лишь факты, без сильных чувств, без эмоций. Например, завтраки. Рита ненавидела готовить, но каждое утро вставала за полчаса до будильника дочери, потому что ревностно следила за ее питанием. Рита не признавала диеты и никогда не позволяла Нике голодать, но тщательно подбирала продукты, чтобы не давать ей ничего лишнего и при этом не вызвать у дочери отвращения к однообразным блюдам. Яйца, рыба, авокадо, оладьи с яблоками, панакота с обезжиренным йогуртом и башенкой из ягод, насаженных на причудливо соединенные шпажки. По понедельникам – в форме бабочки, по средам… По средам было солнце или звезда? Ника помнила эти большие тарелки с мастерски разложенными овощами, овсянкой на воде, посыпанной мелкой кокосовой стружкой, и тосты, с которых Рита не просто срезала корочки, а вырезала из них фигурки, каждый раз разные, и для каждой фигурки придумывала короткую историю. Иногда, проснувшись, Ника даже забывала умыться – бежала на кухню, чтобы скорее увидеть, как Рита, облокотившись на столешницу, прижимает к груди чашку с кофе и, мечтательно хлопая прекрасными глазами, готовится рассказать новую историю.

О чем была твоя последняя история, мама?

Из воспоминаний Нику выдернуло невесть откуда взявшееся пятно – большое и темное, возникшее посреди двора. Пригнувшись, Ника подползла к самой крайней башенке и пригляделась: это точно было