– Это еще зачем? – удивился парень. – Я думал, нам этого чела надо в небопорте искать или где-то рядом.

Девушка покосилась на расслабившегося коротышку, который ковырял в зубах травинкой, и с нескрываемым ехидством в голосе спросила:

– Урвий, а ты, случайно, не задумывался, что этот незнакомец в небопорте делал?

Штрыба наморщил лоб и, поскребя свою лысину, отрицательно мотнул головой.

– Понятно. – Гая тяжело вздохнула и, открыв флягу, пояснила. – Тот, кого мы ищем, в данный момент направляется в Лайморелью и находится уже где-то на полпути к континенту.

– Ого. – Густые брови Штрыбы удивленно взметнулись вверх. – Так, значит, он на дирижабле…

– Именно, – скривила в ухмылке рот магичка. – Догадливый ты у нас.

– Еще бы, – расплылся в довольной улыбке тот. – Хозяин даже обещал меня в свою академию пристроить, всегда говорил: «Ты, Штрыба, с такими мозгами далеко пойдешь».

Гая покосилась на своего спутника, гадая, шутит тот или нет, но, увидев, что он вполне серьезен, едва сдержала рванувшийся наружу ехидный смешок.

– Ладно, мыслитель, пошли к станции, – сказала она, поднимаясь с земли и отряхивая штаны, – надо выяснить, можно ли отсюда добраться до какого-нибудь порта на побережье или же надо возвращаться в город.

– А зачем нам на побережье, когда мы можем из небопорта…

– Уврий, ты хоть знаешь, сколько стоит билет на дирижабль?

Парень отрицательно мотнул головой.

– На внутриконтинентальный рейс от пятидесяти до ста номов, о межконтинентальных даже заикаться не хочу – три сотни, не меньше. У тебя есть такие деньги?

Штрыба вновь замотал головой.

– Вот и я о том. Остается только добраться до порта и договориться с капитаном какого-нибудь торговца или на худой случай грузовоза. Увы, но господин Варк не соизволил снабдить нас достаточным количеством денег.

– Ну, он же не знал, что он… может, вернемся и попросим еще…

Гая фыркнула и, развернувшись на каблуках, быстрым шагом направилась в сторону дороги. Штрыба пару минут рассеянно хлопал глазами, гадая, что он сказал не так, затем резво вскочил с земли и, подхватив подстеленную куртку, поспешил следом.

– Все-таки я одного не понимаю, – сказал он, догоняя девушку. – Зачем мы поперлись в такую даль, что, в городе Искача[1]не нашлось бы?

Гая покачала головой.

– Я сразу предположила, что наш незнакомец в порту не для прогулки, а значит, простой Искач нам бы тут не помог. Вся эта мелкая шушера, что промышляет на рынках и в салонах, дальше пары кварталов от своей берлоги ничего найти не сможет. Нам же нужен был настоящий профессионал, а такие в городе все под колпаком у стражи. Сунься мы к ним, и кто знает, как обернулось бы. Ладно еще просто найти человека – могли бы что-нить сбрехнуть, а вот привяз сделать точно без лишних вопросов не получилось бы. А оно нам надо? – Магичка вопросительно посмотрела на Штрыбу.

– Ну… – потянул тот.

– Вот и я говорю, – бросила Гая. – А тут у меня одна знакомая бабка живет, которая многих дипломированных искачей за пояс заткнет. Помогать она мало кому помогает, но мне отказать не смогла… должок за ней был.

– И что, у нас теперь есть привяз?

Девушка молча извлекла из кармана кристалл с заключенной внутри бабочкой, поверхность которого теперь покрывала паутинка едва заметной рунической вязи, и продемонстрировала его своему спутнику.

– Так это же вещь того очкастого дрыща, – удивился Уврий. – Он-то нам чем поможет, или хозяин приказал и его до кучи? – Он чиркнул себе ладонью по горлу.

– Просто я думаю, что хозяин этой вещицы поможет нам выйти на нашего «друга».

– Думаешь?

– Предчувствие у меня такое. – Гая на мгновение замолчала, а ее глаза полыхнули странным синим пламенем, заставив Штрыбу сбиться с шага и немного отстать. – В любом случае надо сперва найти этого очкарика, – продолжила она как ни в чем не бывало. – Так что поспешим и будем надеяться, что сможем его догнать.

Безделье угнетало. Уже вторые сутки я практически безвылазно сидел в каюте, и все благодаря излишней подозрительности капитана. Хотя с какой-то стороны я его понимаю, он несет ответственность за свой корабль, его экипаж и принятых на борт пассажиров, так что должен перестраховываться. А я личность со всех сторон подозрительная; у меня даже документов нет, а единственно, кто за меня может хоть как-то поручиться – это чудаковатый профессор. Если честно, удивляюсь, как меня вообще на борт взяли. Надо заметить, что капитан лично и весьма вежливо попросил меня не покидать свою каюту, правда, причины данной просьбы объяснять не стал. На самом деле мне было как-то без разницы – трое суток полета не так уж и долго, а что-то кому-то доказывать как-то не особо тянет. И все равно скучно. Дайк постоянно со своим хозяином и заявляется в каюту, чтобы только поспать, да и то из него слова не вытянешь. Пару раз заглядывал сам Дворкин, узнать, как у меня дела, да занести несколько книг, чтобы было не так скучно в одиночестве. Старый ученый сам недоумевал о причинах, побудивших капитана ограничить мое перемещение по дирижаблю, и уверял, что ничего не рассказывал тому об обстоятельствах нашего знакомства. Было видно, что он по-настоящему расстроен случившимся и ему крайне неудобно. Пришлось утешить, сказав, что я не в обиде, – впрочем, так оно и было. Три раза в день меня все же выпускали из каюты, чтобы я присоединялся к остальным пассажирам во время завтрака, обеда и ужина, но всю дорогу до верхней палубы меня постоянно сопровождали два матроса с массивными пистолетами на поясах. Обстановка за столом была довольно непринужденной, но лично я предпочитал больше слушать, чем говорить, постоянно стараясь уходить от задаваемых мне вопросов. Особенно дотошным был Сагер. В первый день этот молодой ученый постоянно расспрашивал меня о Родарии, приходилось ограничиваться общими туманными фразами. Конечно, за время своих прошлых странствий я достаточно неплохо узнал как Родарию, так и Аранию, но ведь прошло столько лет. В конце концов он от меня отстал, по всей видимости, решив, что я обижен на свой «домашний арест» и поэтому не хочу особо разговаривать.

Со своей стороны я тоже не особо много узнал. Единственное, что понял точно, – гном и Сагер члены некой научной экспедиции, отправляющиеся в те самые места, где некогда возвышалась неприступная крепость Рамион. Вот только целей этой экспедиции я немного не понял. Из разговоров за столом у меня создалось стойкое впечатление, что оба ученых сами точно не понимали, что они хотят там найти. Отправиться бы с ними, побывать, так сказать, на местах «боевой славы», хотя много ли там осталось, – на карте вон сплошные леса. И все же меня туда тянет. Увидеть вновь те самые места, побывать там…

Мы стоим на вершине горы рядом с небольшим, сбитым из досок постаментом, на котором лежит завернутое в белую материю тело Таиль. Открытой оставлена лишь голова, и кажется, что эльфийка просто крепко спит, счастливо улыбаясь чему-то. Ее короткие волосы треплет легкий ветерок, а с хмурого неба медленно падают крупные хлопья снега, только вот коснувшись ее лица, они не тают.