- Я глава рода Поющих Песков. После того, как стал энноем, остальные люди позволили мне решать их судьбу. Но радости в этом нет никакой…

- Что ж, тогда у нас с тобой не будет проблем. Я согласен поселить вас в городе - но только если вы все примете наш язык, обычаи и образ жизни. Все главы родов таковыми и останутся, а ты, если пожелаешь - можешь выбрать наставником одного из энноев Лантирска. Предупреждаю сразу - ты станешь намного сильнее, чем сейчас, но вера твоих людей навсегда вольётся в общий поток, замкнутый на меня.

- Я буду знать и уметь много, но не смогу этим воспользоваться?

- Почему же? Все Говорящие с огнем получают от Верховного энноя равное количество энергии, и только Грохх сейчас может удержать ее всю. Остальным предстоит ещё долго этому учиться. Но выйти за эти рамки, и получить кратковременный прирост сил даже на короткое время, через тот же ритуал наложения рук, уже не получится.

- Ты боишься потерять власть?

- Нет, Хаким. Я боюсь разделения общества, которое ещё никогда ни к чему хорошему не приводило. Стоит только появится двоим Вождям, двоим лидерам вместо одного, и все рухнет. Поэтому такого развития событий никогда не будет - даже после моей смерти и переселения в Первую Пещеру.

Некоторое время мой собеседник сидел молча, обдумывая услышанное. Предложенная мной цена за спокойную и сытую жизнь для тех, кто сумеет добраться до Лантирска была не такой уж и большой. И Хаким решился:

- Я принимаю все твои условия, Верховный энной Дим. И все мои люди тоже готовы стать частью народа Солнца!

- Тогда смотри внимательно и запоминай все, что я тебе сейчас покажу. Это - КАРТА мира, в котором мы все живём. Вы находитесь вот здесь, а Лантирск - воот за этими горами…

Мы успели обговорить многое - Хаким и так проявлял чудеса концентрации для человека, впервые попавшего в чужой сон. Под конец обсуждения наиболее удобного маршрута он все же не удержался и исчез, но теперь ничто не мешало нам встретиться снова, и продолжить разговор.

Следующие два дня пришлось потратить на обещанный ртутный тонометр. Если сделать тонкую стеклянную трубку и небольшой сосуд для ртути оказалось делом несложным, опыт у стеклодувов в создании подобных вещей уже был, то с остальным пришлось повозиться и даже импровизировать. Например, для изготовления резиновых трубок мои помощники изготовили метровые стержни из воска, на которые сначала навивали ленту из ткани, и затем несколько раз промазывали ее растворенным в скипидаре латексом. После застывания резины воск вытопили в горячей воде, а готовые шланги посыпали известковой пылью изнутри, чтобы не слипались. Манжету сделали похожим способом, прорезинив тканевую раскройку, и тщательно промазав жидким латексом швы уже готового изделия. А вот классическая груша для накачивания воздуха не получилась - имеющимся в наличии материалам не хватало упругости. Если маленькие шарики для отбора жидкого меда, сделанные раньше для Валт'и и его шмелиной фермы неплохо работали, то изделия побольше просто не хотели распрямляться после сжатия... После нескольких попыток я вышел из положения, заменив ее миниатюрной копией кузнечных мехов. Осталось добавить к ним клапан в виде шарика, свободно движущегося в короткой трубке с маленьким отверстием с одного конца, пробковый вентиль для сброса воздуха, и собрать всю конструкцию воедино. Слуховую трубку по моей просьбе вырезал из мамонтовой кости Слав, и все это время тщательно полировал войлоком свое творение.

Новый прибор испытывали целый день - две девушки-л’тоа под вечер вполне уверенно считывали верхний и нижний порог давления, а у врачей появилась первая статистика. Нормальными признали показатели 135/85 мм ртутного столба, у детей они были чуть ниже, а у взрослых и особенно стариков - наоборот, повыше. Выявили и первых больных гипертонией, сразу же согласившихся стать подопытными пациентами при подборе травяных настоек, снижающих давление. Это должно было не только помочь им избавиться от частых приступов головной боли, но и в перспективе продлить жизнь.

Тем временем Пратт вместе с остальными судостроителями заканчивали повторно смолить корпус и поплавки флагмана нашего морского флота. Тримаран “Газель” походил на старика “Сайгака” - основными внешними отличиями были большая длинна корпуса и грузоподъёмность, но главное - само судно было в разы легче. Это достигалось за счёт набора жёстких ребер-шпангоутов, на которые уже на месте натягивалась обшивка из тщательно просмоленной кожи. Двое крупных туров - рабочих быков приходилось кастрировать, чтобы они не были слишком агрессивными - без труда тянули новенькую телегу, в которой находился разобранный двенадцатиметровый главный корпус. Вторая упряжка перевозила длинные сигары поплавков, распорки и мачту с парусом.

На испытаниях, проведенных прошлым летом, флагман при полной загрузке - шестнадцать человек команды и десять тонн груза - уверенно держал скорость в пятнадцать километров в час при боковом ветре, а налегке вообще выдавал все двадцать пять! Остальные суда были уже давно готовы - четырнадцать разборных катамаранов проекта “Заяц”. Эти корабли были поменьше “Газели”, но, тем не менее, каждый из них мог принять на борт шестерых человек и две тонны груза.

Именно постройка подобного мобильного флота, который можно было бы перевезти по суше к морю, стала причиной столь долгой подготовки, растянувшейся на годы. Промышленность Лантирска все ещё была очень слабой, и поставленную вождём задачу тянула с трудом - ведь на создание каждого корабля уходили десятки квадратных метров качественно выделанной кожи, ткани, сетей, сотни метров веревок, уникальные наборы деревянных деталей, деготь, смола, кованые блоки и тали, гвозди и скобы, якорные цепи и сами якоря…

Первый разборный катамаран мы начали строить пять лет назад, ещё два года ушло на его испытания в водах Аркаима и вскрытие всех “детских болезней” новой конструкции. Только после этого судостроители приступили к серийному производству. А “Газель” - это вообще вершина нынешнего мастерства Пратта и его команды, “лебединая песня”, заслуженно ставшая предметом их гордости.

Пять телег были загружены лёгкими походными палатками, каждая из которых вмещала двадцать человек. Они станут временными жилищами для той части отряда, что останется в Крыму. Тем же, кто