лепёшки, опустил его в горшок, подержал, потом достал и быстрым движением отправил в рот. Так же поступила мать и жестом предложила Мордану последовать их примеру. Кусок лепёшки погрузился в густой расплавленный сыр, который потянулся за лепёшкой, но не удержал добычу, когда Мордан извлёк свой кусок и отправил в рот. Мягкость и воздушность пресной лепёшки соединилась с густотой, плотностью и сладкой остротой сыра, и это, пожалуй, было самое вкусное, что он пробовал в своей жизни. О чём Мордан поспешил сообщить Матери, как только дожевал и проглотил. Все каджиты по очереди старшинства макали в горшок кусочки лепёшки и — не ели, а вкушали — Настоящее Эльсвейрское Фондю. Когда все попробовали по кусочку, снова Отец макнул кусок лепёшки в сыр, потом Мать, Мордан, все пошли по новому кругу. Неслух Рыжий попытался просунуться к горшку вне очереди, но получил от бдительной Матери деревянной ложкой по лбу и вернулся на своё место с пустыми лапами. Когда фондю закончилось, Мордан уже чувствовал себя объевшимся. Но Мать торжественно провозгласила:

— А теперь — сладкое!

И Мордану было передано целое блюдо с разнообразной выпечкой и чашка с чем-то янтарно-оранжевым.

— Это морковь в глазури из лунного сахара, — пояснила Мать. — А там — слойки с лавандой, с яблоком, с можжевеловыми и со снежными ягодами. Ну и, конечно, сладкий рулет.

Как ни протестовал уже изрядно наполненный живот, Мордан ел одно, другое, третье — и не мог остановиться. Такое всё было вкусное! Чтобы легче елось, Мать поставила перед ним кружку и целый кувшин какого-то удивительно ароматного напитка.

— Нордский мёд? — поинтересовался Мордан.

— Пфф! — презрительно фыркнула мать. — Пусть его пьют эти дикари норды! Это — горячий сидр с пряностями.

После Настоящего Эльсвейрского Фондю Мордан был уверен, что уже никакой вкус не сможет его удивить, но ароматный сидр просто влюбил его в себя, попутно ещё и уравновесив сладость слоек и рулета своей душистой кислинкой, нежно пощипывающей язык.

— Когда Дро'зарр-Дар нанимал Бажар-до, — заговорил вдруг Воин, державший в лапе надкушенную слойку, судя по лиловой начинке, с лавандой, — он обещал, кроме хорошего звонкого джа, ещё и еду от лучшей стряпухи Эльсвейра. Бажар-до подтверждает, что своё обещание про еду Дро'зарр-Дар сдержал.

Мать смущённо улыбнулась, Отец довольно хмыкнул и изрёк:

— Каджит каджита не обманывает.

А потом вдруг повернулся всем телом к Мордану и сказал:

— Дро'зарр-Дар не знал, что Морд’Ан — чародей. Он думал, что в караване только один боевой маг — К’Хай-ла. Морд’Ан учился в Коллегии Винтерхолда?

— Мордан… ну, то есть, я… не боевой маг, — помотал головой Мордан. — Про Коллегию я только слышал краем уха.

— Как же тогда Морд’Ан повелевал стихией огня? — заговорила Красотка. Голос у неё был глубокий, грудной, заставляющий мужское сердце биться быстрее.

— Я… мне удалось… словом, в руки ко мне попала книга, — смущённо стал объяснять Мордан, — в которой довольно много разных заклинаний. Я её читал, кое-что пробовал… многое запомнил, и… огненное заклинание в том числе.

— Книга? — удивилась Красотка. — Никогда не думала, что магию можно постичь самому по книжке.

— Я сейчас покажу её, — засуетился почему-то смущённый Мордан и полез в неразлучную сумку, перекинутую через плечо. Доставая книгу, он задел какую-то лежавшую в сумке тряпицу, она выпал на землю, раскрылась, и из неё высыпались несколько уже засохших лунных мотыльков. Отец наклонился и осторожно тронул когтем одного из них.

— Что это?

— Это лунный мотылёк, — ещё более смущаясь, пояснил Мордан.

— Зачем он Морд’Ану? — удивился Отец.

— Тут записаны, — Мордан показал всем книгу в своих руках, — кроме заклинаний, много рецептов разных зелий. В том числе есть рецепт зелья из крыльев лунных мотыльков. Пишут, что оно может сделать человека невидимым.

— Человека — невидимым? — ещё больше удивился Отец. — А может ли оно сделать невидимым каджита?

— Да! Может ли оно сделать невидимым каджита? — заинтересовался Старший Сын.

— Ммм?… — навострила уши Красотка.

— Я не знаю, — признался Мордан. — Я никогда его не делал. Только хотел попробовать. Но из-за этих мотыльков, даэдра их побери, чуть не погиб. И если бы не помощь каджитов… В общем, я перед вами в долгу.

— О нет! — решительно заявил Отец. — Морд’Ан свой долг сегодня погасил с лихвой! А если он ещё и сварит зелье, способное сделать каджита невидимым…

Отец искательно и даже как-то просительно, снизу вверх посмотрел на Мордана.

— Я бы мог попробовать. Правда, у меня не в чем его готовить…

— У Морд’Ана всё будет! — воскликнул Отец и резво нырнул в одну из кибиток. Вернулся он, держа в лапах изящный ящичек из красного сандалового дерева. Отец открыл крышку на беззвучных петлях, и Мордан увидел внутри отличный набор алхимика: бронзовые весы, ступку с пестиком, колбы, реторты, перегонный куб.

— Подарок Морд’Ану от Дро'зарр-Дара.

Как ни отнекивался Мордан, от подарка ему уклониться не удалось. И это был не последний подарок за день. Когда все уже разошлись по шатрам и стали укладываться спать, в шатёр, отведённый Мордану, вдруг заглянул рыжий котёнок. Он протянул маленькую пушистую лапку и сунул что-то в ладонь своего спасителя. Мордан присмотрелся и увидел, что это маленький клык, подвешенный на тонкий кожаный шнур.

— Первый молочный клык Р’эд-ма, — пояснил котёнок. — Подарок человеку. На удачу!

Мордан не успел сказать спасибо, как котёнок уже удрал из шатра.

На следующий день утром караван не тронулся с места, как обычно. Вместо этого Отец обратился к Мордану с просьбой попробовать сварить эликсир невидимости из крыльев лунных мотыльков. Пока Мордан ворожил над тиглем, колбами и алембиками, за его работой внимательно следили Отец, Старший Сын и Красотка. Как только варево остыло, Старший Сын попросил Отца:

— Можно Джи’ал первым это попробует?

Отец с недоверием посмотрел на склянку с белёсой, словно разбавленное молоко, жидкостью.

— Может, лучше, если человек?… — нерешительно сказал он.

— Конечно! — поддержал его Мордан.

Он поднёс склянку ко рту, выдохнул и сделал три больших глотка. Вкуса у зелья не было. Мордан поставил склянку на раскладной походный стол и прислушался к своим ощущениям. Ни во рту, ни в горле, ни в животе ничего не чувствовалось: он как будто сделал несколько глотков тёплой воды. Но только он перевёл взгляд на каджитов, как увидел, что коты смотрят на него с каким-то суеверным ужасом. Мордан опустил голову, чтобы осмотреть себя и — ничего не увидел! Туловище, ноги, руки — всё исчезло!

— Великий Раджин! Он исчез! — прошептал потрясённый Отец.

— Я не исчез, — возразил Мордан, и каджиты вздрогнули.

— Человек здесь? — заозирался по сторонам Отец. — Куда человек делся?

— Зелье сработало. Я здесь, но