постройки из фанеры, возвели искусственные улицы. Мавзолей превратился в обычный трехэтажный дом с двухскатной крышей.

Получив ведро с краской и кисть, Лиза шла к кремлевской стене, рисовать на ней окна и подъездные двери. Работы было много, дело требовало оперативности, привлекая художественный талант — все должно было выглядеть больше, чем правдоподобно. За работой она отвлекалась, мысли уносили ее к любимому, куда же еще! Она не могла оправдать его поступок. «Почему он так поступил со мной? Это вообще на него не похоже. Ну, да, конечно, его напугал мой интерес к обручальным кольцам. Он не хотел жениться. На мне, интересно, или вообще. Почему? Что если он секретно женат на такой же тетёхе, как Панфилов. Ездив по городам, колхозам, он уж точно не упустил возможности переспать с девицей, да еще на выбор — с его то внешними данными. Но ведь со мной он был так тактичен и сдержан и вел себя точно джентльмен из французского романа. Ведь у нас тогда могло все произойти…Там, в Царицыно. Он работал на семинаре, я приперлась, как влюбленная дура. Я ему мешала, — усмехнулась Лиза, — он поглядывал все время в мою сторону и отвлекался от беседы. Потом эта прогулка по лесу. Забрели в избушку. Сумасшедшие, такие сладкие поцелуи. В избе тепло, темно, пахло прелыми листьями, от него шел жар, словно от доменной печи. А как он все «удачно» закончил: взял мою руку, поцеловал и сказал нежно: «пойдем, поздно» — вот и вся любовь.».

Глава 11

8 июля Владимир, назначенный комсоргом батальона, прибыл на фронт в район реки Луга. Вышел из машины, показали, где находится командир дивизии, пошел в сторону блиндажа.

Он почувствовал, как будто заложило уши, потом комок подступил к горлу, сглотнуть его не смог. «Что это? Заболел что ли, как некстати», — подумал.

— Воздух, воздух, — закричали вокруг.

Группа вражеских истребителей пронеслись над головой и только сейчас он услышал свирепый гул моторов. Быстро прыгнул в окоп, прижался к земле. Через минуту все вокруг затряслось, завизжало, земля рвалась на части, дым гарь, пыль, рев самолетов, крики людей — все смешалось в один зловещий рык. Комки земли били в спину, иногда очень сильно, прикрывал голову руками. Через какое-то время тишина — улетели. Владимир поднялся, отряхнул грязь с одежды, осмотрелся. Отовсюду из-под земли выползали солдаты, в пыли с ног до головы. Отряхиваясь от земли приходили в себя, кто копошился, кто искал оружие, кто пытался закурить трясущимися руками папиросу, у кого по грязному лицу катилась слеза, оставляя глубокий след.

Владимир пошел к командному блиндажу, низко нагнувшись, пролез внутрь, поздоровался и представился: «Комсорг Черноглазов прибыл в ваше распоряжение».

— С боевым крещением, — протянул ему руку комбат.

Вышли с комбатом наверх, проверить подразделение после налета. Разорванная земля клубилась дымом. На краях окопов сидели грязные солдаты, приходя в себя после боя, бегали санитары, проверяя лежащих на земле людей.

— Вот так весь день. Бомбят без остановки, — зло выдавил из себя комбат. — После самолетов артобстрел. Остервенелые. У них задача — взять Ленинград за неделю, но кукиш им, дудки — пока есть мужчины в стране не выйдет у них ничего. Ты откуда? — поинтересовался комбат. — Лицо мне твое знакомо.

— Из Москвы, работал в горкоме комсомола — оттуда, наверное.

— Черноглазов Владимир, да, вырезка из газеты с твоей фотографией висела на стенке у моей сестры. Хм, мир тесен. Ну что ж, приступай к работе, принимай пополнение, подготовь документы на убитых. Приятно познакомиться, сработаемся, думаю. И разошлись, пожав друг другу руку. Потом, идя, молча к блиндажу горестно подумал: «Так же хорош, как в газете, точно артист, жаль, очень жаль». Он знал, что век комсорга не долог — от одной до двух атак.

Лужская оперативная группа активно укрепляла оборону: перед основной главной линией обороны строилась полоса предполья — полоса препятствия, создаваемая для сдерживания врага. Планировалось укрепить оборонительными сооружениями сто семьдесят пять километров территории при глубине до пятнадцати километров, установить сотни дзотов и дотов, вырыть километры противотанковых рвов, подготовиться к немедленному уничтожению дорог, мостов, минированию территории в случае прорыва врага.

У комсорга на фронте много работы: руководство комсомольской ячейкой, ежедневное проведение политбесед, выпуски боевых листов, работа по воспитанию комсомольцев, привлечение молодых солдат в ряды комсомола, а кроме этого принять и устроить пополнение, проверить обмундирование, поднять боевой дух, который на войне не менее важен, чем крепость боевого железа. К комсоргу шли со всеми вопросами, начиная от военных проблем до бытовых.

Но самое важное, что комсорг — это авторитет, авторитет во всем, будь то внешний вид, поведение, поступок. Это он, сжав весь свой страх в кулак и собрав всю силу воли, бросается первым на вооруженного врага с криком «Ура», поднимая солдат в атаку.

С утра 11 июля по территории обороны Лужской группы шла отступающая 90 стрелковая дивизия Северо-Западного фронта из-под Пскова в тыл на переформирование. Шли молча, не глядя ни на кого, уставшие, потрепанные, грязные, по их виду было видно, что они побывали в пекле.

На следующий день, 12 июля, на дальних подступах к Луге фашисты вступили в бой с частями прикрытия Северного Флота. Их встретили подразделения 483 полка, оборонявшие передний край полосы предполья.

Красноармейцы дрались самоотверженно. Фашисты шли стеной, широкой полосой. Прорывая слабо укрепленные позиции, немецкие танки рыча рвались вперед, выдавливая солдат. Пехота вооруженная и обученная шла следом. Остановить эту зловещую машину было сложно. Линия фронта растянулась на километры, противотанковые орудия стояли не по вей линии обороны. Солдаты, как могли обороняли рубежи гранатами и бутылками с зажигательной смесью. Минута, другая, русская брань и вот уже несколько танков горят. Отброшена назад обученная пехота. Пройдет несколько часов, пока те вновь поползут вперед. И снова полетели вперед гранаты и бутылки с зажигательной смесью, застрекотали пулеметы и оружейные выстрелы. Неравный бой. Под атакой танков и мотопехоты немецкой дивизии 483 полк, впервые оказавшийся на фронте, отошел.

Фашисты бросались в атаку за атакой, лезли напролом. Бои шли тяжелые, было много убитых и раненых, наши позиции бомбили страшно, постоянно Каждую ночь в батальон приходило пополнение. В комсомол вступали поголовно, им уже не выдавали удостоверений, да многие и не успевали бы получить их.

Владимир думал о Лизе постоянно, волновался за нее — как такая хрупкая, нежная девушка переносит лишения войны, умело ли она укрывается во время бомбежки — ведь и Москву бомбили. В минуты отдыха он в полудреме вспоминал прекрасные минуты