– Его прозвище никак не связано с аристократией, – заметил Харт. – Родители Барона купили ему титул. Подарок на день рождения. Кажется, тогда ему было около десяти лет.

Эта новость меня не удивила. Еще в XVII веке состоятельные англичане могли побаловать себя «новой игрушкой». Видимо, семья Блеков была довольно богатой, раз подарила сыну на первый юбилей билет в привилегированное общество. Но раз он стал актером кочующего театра, значит, титул его не особо волновал.

Актера с рыжей шевелюрой звали Чарли Уилсон. 35 лет, он получил прозвище Ирландец из-за места рождения. Он был противоположностью Барона. Светлый и приветливый. Из-за детской травмы он время от времени заикался, а поэтому чаще молчал. Но его молчание не напрягало. Наоборот – успокаивало.

– Когда Ирландец был подростком, на его глазах произошло страшное убийство. С тех пор он заикается. У него это психологическая болезнь. Когда он выходит на сцену, нет даже признаков того, что еще минуту назад за кулисами он мог запнуться, говоря «стул».

Близнецов звали Отис и Деймон Фишеры. Отис был младшим.

– Он отличается от всех нас. Более открытый.

Отис одаривал всех девушек и женщин комплиментами и поэтому имел много поклонниц. Деймон – старший – в отличие от брата, оставался сдержанным и неприступным. Много лет назад он отдал сердце театру, и его больше ничего не заботило в жизни. Он не купался в женском внимании и иногда пугал коллег своим грозным видом. Любил много читать и в свободное время ходил в кино.

– Мой лучший друг в труппе – это Дэвид Мосс, – сказал Том, а я посмотрела на длинноволосого парня, который напоминал модель. – Он старше меня на год. Мы вместе играем в спектакле «Косметика врага»[9]. Он хороший парень, правда, иногда раздражает.

– Чем?

– Да циник он еще тот. Ред нашел его в цирке. Он был помощником клоуна – своего отца. Собирал разную атрибутику с манежа. Дэвида никто не уважал, многие откровенно издевались, отец ничего не мог с этим поделать – сам был не первым человеком в том заведении. Детство сильно сказалось на характере Дэвида. Кстати, прозвище у него Циркач.

– А какое у тебя прозвище? Или у тебя его нет?

– Есть. Бармен.

– Бармен?

– Да.

– А почему?

– Ред встретил меня, когда я работал в захолустном пабе в Уэльсе. Это были сложные времена. Я не хочу о них говорить.

Я молчала, не зная, что сказать. Как Том оказался в Уэльсе, когда рос в Шотландии?

– Ох, Сара, я бы поговорил с тобой еще, но мне уже пора, – Том нарушил тишину своим бодрым голосом. – Перед сном хочу прогнать текст завтрашней роли.

– Да, конечно. – Я пробежалась взглядом по заметкам в ежедневнике и с облегчением вздохнула: я задала все вопросы, которые хотела. Пусть на многие не получила тех ответов, на которые рассчитывала, но в целом интервью получилось содержательным и глубоким. Вечные темы о работе, любви к искусству и трудностях бытия, которые мы обсудили с Томом, в статье должны были иметь выигрышный вид.

Мы попрощались, и я отключилась.

После интервью я жалела только об одном. Том был в Рединге. А я так хотела сходить на их спектакль, чтобы собственными глазами увидеть то, о чем рассказал актер. Хотелось посмотреть на Барона, Ирландца, Близнецов и Циркача. И на него – Тома Харта Бармена. Хотелось взглянуть на них, чтобы, в случае провальной игры, написать, что ничего особенного в «GRIM» нет. Просто кучка бесталанных и самовлюбленных мужчин.

Но у меня не было времени на поездку в Рединг. Работу в кофейне никто не отменял. Да и на написание интервью оставалось всего два дня.

– Сара, как у тебя дела? – спросил Джеймс.

Я откинулась на спинку стула и зажмурила глаза. Передо мной стоял включенный ноутбук – я делала очередную вычитку интервью. Голова гудела, на столе стояли чашки из-под кофе и лежал ежедневник с новыми заметками.

– Все в порядке, – я устало зевнула и посмотрела в окно. На улице стояла туманная утренняя погода. Часы показывали всего десять утра, но казалось, было не больше семи.

– Ты куда-то пропала, два дня уже не звонила и не писала, – обиженно заметил Джеймс. Он хотел, чтобы я сообщала ему о каждом действии. Не разделяя этого желания, я спокойно работала.

– Прости, много работы. Сегодня уже 10 марта, нужно сдать интервью до полуночи. Хочу привести его в идеальный вид перед отправкой.

– Ты даже не сказала, как все прошло.

– Решила рассказать при встрече. Ты свободен завтра? У меня будет выходной. Могли бы сходить куда-нибудь.

– Учеба до четырех, потом свободен.

– Отлично, тогда до завтра.

– Пока.

Завершив вызов, я глубоко вдохнула, выдохнула и снова склонилась над ноутбуком, вычитывая текст.

«Моя мама была актрисой в театре Шотландии», – прочитала я и вдруг вспомнила, что хотела найти информацию о миссис Харт, чтобы посвятить ей в конце интервью небольшой абзац, некий постскриптум.

Но я не успела зайти в поисковик. Сотовый телефон снова завибрировал от входящего звонка и чуть не упал со стола. Взяв его в руки, я напряглась. На дисплее высветился номер мистера Дартла.

– Сара, ну и где вы? – холодно спросил управляющий после моего неуверенного «да?».

– Дома, – все так же с опаской произнесла я, не понимая, почему он мне звонит. Еще ни разу мистер Дартл не нарушал мою домашнюю идиллию.

– Дома? А ничего, что вы уже час как должны быть на рабочем месте! Я пришел в кофейню, а тут как на необитаемом острове – ни одной живой души! – Тон его голоса все повышался и повышался. Когда мистер Дартл произносил последние слова, от напряжения его голосовые связки дрогнули. Слово «души» он пропищал как большой, разгневанный комар. В этот момент я представила его лоснящееся и раскрасневшееся лицо. Стая мурашек пробежала от головы до кончиков пальцев ног.

Дрожащими руками я открыла календарь в ежедневнике, на котором отмечала все смены, и увидела, что 10 марта обведено в черный кружок. Я должна была выйти на работу с утра, но забыла об этом, отвлекшись на интервью. Я была уверена, что в этот день моя смена с обеда.

– Простите, мистер Дартл! – взмолилась я, вскакивая со стула. – Сейчас буду!

– Жду, – сухо ответил он и сбросил вызов.

«Только увольнения сейчас не хватало», – в панике думала я, натягивая джинсы, а следом, не разбирая, где рукава и горловина, черную водолазку.