– Мы же не хотим, чтобы такое случилось с Нерой! – заявил он.

Дженн подумала, что такое определенно испортило бы тюлений праздник, если, конечно, они не захотят сделать из тюленя чучело и носить по улицам в большом стеклянном гробу, словно останки какого-то святого. Дженн пробралась к Энни Тэйлор, которая щурилась на фотографию Неры, словно хотела разглядеть тюленя получше. Энни спросила:

– Кто-нибудь может примерно оценить ее возраст?

В сторону Энни повернулось несколько голов. Она была посторонней, а появление постороннего человека на собрании тюленьих наблюдателей было странным. Дженн подумала, не следует ли представить Энни собравшимся, но этого не понадобилось: Энни представилась сама. Она сказала, что она специализируется на морской биологии и что если ее помощь пригодится…

Айвор радостно заулыбался. Он взял с ближайшего стола пару брошюр и вручил их ей.

– Возможно, вы – именно тот человек, который нам нужен! – сказал он ей. – Давайте поговорим после собрания и посмотрим, так ли это.

Собрание закончилось тем, что все тюленьи наблюдатели взяли на себя определенные обязательства. Раз Нера уже оказалась в их районе, что доказывал сделанный снимок, то вдоль всего ее маршрута, проходящего около западного берега острова, будут устроены постоянные дежурства. Все будут ежедневно выходить на связь в назначенные сроки и делать отчеты. Необходимо сообщать, где именно видели тюленя, в какое время ее видели, чем она занималась и на какое время задерживалась там, где появилась. Айвор велел докладывать обо всем, что покажется необычным. Для этого предлагалось использовать Интернет-сайт.

Дженн с досадой выслушивала подробные инструкции: она уже умирала с голоду. Пиццерия находилась на Первой улице – и она мечтала о большой пицце с колбасой, маслинами и грибами. Но когда собрание закончилось, Энни подошла к Айвору.

Она заговорила насчет раннего появления Неры и сообщила Айвору, что если тюлень болен, то помочь можно только одним способом. Ей понадобится лекарственная терапия, так что к ее лечению необходимо будет привлечь специалиста по диким животным. Он сможет оценить состояние ее здоровья, и пока она будет содержаться в неволе, появится отличная возможность взять у нее образцы для ДНК-анализа.

Тут Айвор Трондайк буквально взвился. Дженн уже побрела в сторону, когда его рык «К этому тюленю никто не прикоснется!» не только заставил ее обернуться, но и лишил Энни Тэйлор дара речи секунд на десять. В конце концов она промямлила:

– Никто не стал бы забирать ее с острова. Речь шла о том, чтобы устроить загон, где она была бы в безопасности, пока ее здоровье…

– Ни в коем случае! – отрезал Айвор. – Я не допущу попыток поймать этого тюленя.

– Господи! Можно подумать, она ваша собственность, – пробормотала Дженн.

Энни возразила:

– Ее не станут ловить. Послушайте, она ведь не случайно приплыла раньше обычного. Мне неприятно это говорить, но должна же быть причина тому, что она выглядит именно так, как она выглядит.

– Это еще что такое? – вопросил Айвор, словно папаша, чье дитя оскорбляют. – Она выглядит так, как выглядела всегда! – Он махнул рукой в сторону белой доски, на которую был спроецирован снимок Неры в воде. – По снимку незаметно, чтобы она выглядела как-то иначе. Разве вы ее раньше видели?

– Я не говорю о том, как она выглядит в этом году по сравнению с прошлым годом. Я говорю о том, как она вообще выглядит: она же вся черная! Этому должна быть какая-то причина. Этот тюлень мог пострадать от…

– Этот тюлень ни от чего не пострадал! – заявил Айвор. – И не пострадает впредь из-за того, что ее поймали и стали на что-то проверять.

– О господи! – воскликнула Энни. – Она – не ваша собственность, мистер Торндайк! И судя по тому, что происходило на этом собрании, у меня создалось впечатление, что люди предпочли бы, чтобы она осталась жива.

– Не приближайтесь к этому тюленю! – взревел Торндайк.

Выражение лица Энни задавало те вопросы, которые возникли у Дженн. Один из них был «Почему это?» и второй: «Что для тебя значит этот тюлень?».

Шли дни и ночи. Сначала я делала то единственное, что знала: следовала за поворотами идущей в гору дороги, чтобы уйти с того места, где меня оставили мама и папа. Я высматривала их. Я высматривала их серебристо-серую машину. Но когда я добралась до верхней точки дороги, там ничего не оказалось. И я пошла дальше.

Я иду на юг. Для меня существуют только свет и темнота. При свете я бреду вдоль дорог, которые мне попадаются, сворачивая направо или налево по велению чувств. Я иду вдоль скалистых обрывов. Я иду вдоль полей. Я иду через густые леса. Вот что я делаю при свете. В темноте я сплю. Я стараюсь найти укромное место, чтобы лежать там, никем не замеченной – и я пытаюсь не замерзнуть.

Когда я иду по обочинам, мимо меня проносятся машины. В дождь или снег они тормозят, и те, кто сидят внутри, опускают стекло и кричат: «Эй! Тебя не надо подвезти?» Но у меня нет слов, и я не отвечаю. «Надо, – думаю я. – Что такое «надо»?»

Меня гложет голод – и этот голод приводит меня на задворки одиноких домов, где в баках есть отбросы. В том единственном городе, куда я заходила, голод привел меня к бакам позади здания, где, судя по запахам, готовят и подают еду. Но после этого города других не оказалось, так что я просто иду.

Ночи длинные. Дни холодные и короткие. Иней припудривает столбы изгородей, которые мне попадаются. Он образует кожу на листьях кустов и на резных листьях папоротников в лесу. Земля от него твердая.

Я просто передвигаюсь от одного предмета к другому. Я ничего не ищу дальше того расстояния, которое мне видно. Я всегда жила в этом мире именно так – и понимаю, что именно так должна жить и теперь.

Меня подхватило течение, которое меня куда-то несет. Я ему не мешаю.

Как это ни странно, окончательный разрыв отношений Бекки и Деррика произошел в основном из-за задания по цивилизации Запада. Позже, вспоминая случившееся, Бекка никак не могла поверить, что нечто столь неважное, с ее точки зрения, сможет вышибить их на обочину.

Шаг первый: их учитель мистер Кит выдает задание: вы будете работать в парах, результат будет письменным и устным, и чтобы ничего из этого чертова Интернета я не видел, ясно? Вам дается шесть недель. И не сомневайтесь: я буду все проверять.

Шаг второй: распределение по парам. Естественно, всем хотелось получить в напарники Коротышку Купера, потому что по мозгам ему равных не было. Дженн Макдэниелс почему-то заорала: «Детсадовское молоко!», на что Коротышка ответил: «Я же тебе говорил! То-то», – и подтвердил, что они будут работать вместе.

Шаг третий: все стали поспешно подбирать кого-то, с кем можно нормально работать. В этот момент Бекка должна была бы пригласить Деррика, и пригласила бы Деррика, и хотела пригласить Деррика, но услышала, как он предложил Эмили Джой Холл объединиться, вот и все.