У пещерных жителей хороший слух, и она вовремя успела спрятаться под лестницей. В помещение стали заносить раненых, двоих положили на столы, лекарь закричал едва ли не громче, чем королева цвергов в бою. Языка она не знала.

Женщины, которым приказывал лекарь, были одеты в праздничные рубахи с многоцветной вышивкой, в полосатые юбки и длинные кружевные передники. Эти дорогие передники, которые передавались от бабушки к внучке, сейчас рвали на полосы, чтобы перевязывать раненых, и белоснежные нижние юбки тоже рвали.

Иоланте Церфессе удалось, подхватив бархатную накидку богатой горожанки, выскользнуть на улицу. Теперь нужно было выбираться из города и искать своих. Но не удалось – хоть и с опозданием, а горожане заперли ворота, поставили стражников на стенах. Значит, единственное – переждать суету. Спрятаться и переждать.

Королева была уверена, что цверги уже ищут ее. Разведчики могли пройти под землей. Значит, лучше всего – забраться в другой подвал.

Вот в другом подвале ее и окликнул младший альвриг Эйтри.

В братстве альвригов он считался средним по силам и способностям; он еще только учился пользоваться обжигающим губы синевато-сизым огнем. Однако честолюбие он имел неуемное и рвался в тройку Старших. Говорили, что у него в дальних пещерах уже растет сын, которому он хотел бы передать свое место в братстве.

О том, как появляются юные альвриги, королева не задумывалась. Вроде бы в дальних пещерах жили жены старших альвригов, но откуда они брались – она не знала и ни одной такой жены не видела, хотя провела детство как раз в дальних тайных пещерах. Но ее растили матери цвергов, а потом передали альвригам. Так что правды королева не знала, а Эйтри казался ей самым злым из всего братства. И, пожалуй, самым осторожным – он в битве не приближался к королевским носилкам, а благоразумно обретался в самом безопасном месте и вылезал, когда дело доходило до дележки добычи.

И это легко объяснялось – Эйтри был самым низкорослым и узкоплечим из альвригов. Кривой горб так перекосил его тело, что левая рука волочилась бы по земле, если бы он не держался когтями за пояс. Он в бою не сумел бы защитить себя.

Эйтри появился в углу подвала, из щели между большими ларями для зерна и круп. Ему удалось протиснуться, а вот королева там наверняка бы застряла.

– Это я, Церфесса, – сказал он. – Так и знал, что ты спрячешься внизу.

– Немедленно выведи меня отсюда к нашим, – ответила королева, немного удивившись, что именно Эйтри пошел ее искать.

– Нет, Церфесса, я никуда тебя не поведу.

– В чем дело?!

Сперва Церфессе пришло на ум, что пол в подвале выложен каменными плитами, а плита толщиной в ладонь – уже непреодолимое препятствие для цверга, тем более для презирающего труд альврига. Она топнула и по звуку определила: не камень, утоптанная земля.

– Мы должны остаться здесь.

– Почему? Разве наши погибли?!

– Не «почему», а «зачем», Церфесса. Ты видела того подлеца, который перебил наших вольфкопов?

– Разве они все погибли?

– Не все. Примерно треть, остальные струхнули и убежали. Теперь их не дозовешься. Так ты его видела? Ты же оказалась в сердце битвы.

– Видела!

– И что ты скажешь о нем и о его мече?

– Я ничего не смыслю в мечах! Альвриг, мы должны уйти немедленно. Ступай вперед, я за тобой.

Иоланта Церфесса не умела проходить сквозь землю, но двигаться вслед за цвергом, упираясь в стены норы руками и ногами, она могла.

– Нет, Церфесса. Нет.

– Я приказываю!

– Этот приказ я исполнять не собираюсь.

Королева затопала ногами и затрясла кулаками – это она проделывала, стоя на носилках, когда посылала вольфкопов в бой. Другого способа выразить ярость она не знала.

Но Эйтри отразил сгусток воли.

– Церфесса, ты ничего не поняла… Этот меч в руке подлеца – страшное оружие! Он губит вольфкопов, рассекает их, как земляных мышек! Я даже не знал, что такое оружие есть. Кто бы мог подумать, что мы с ним встретимся? Церфесса, если подлец способен справиться с двумя дюжинами вольфкопов, то мы погибли – мы не можем двигаться на запад одни! Он же станет искать вольфкопов в лесах и убивать их, а живые убегут на восток, и мы потеряем власть над ними. А они нам необходимы. Церфесса, ты все еще не понимаешь? Мы умрем под землей от голода! Без них мы не добудем ни еды, ни одеял!

Иоланта Церфесса делила мир надвое: одни, вверху, пашут и жнут, доят коров и растят яблони, а другие, живущие внизу, приходят и забирают, потому что иначе помрут в своих пещерах. В этом была высшая справедливость – земля, породившая цвергов, дала им в удел свои плоды, растущие вверху, а спорить с землей не приходится, она всевластна. Так ее научили альвриги.

– Так что же, альвриг? – спросила она. – Неужели ты не знаешь заклинаний, чтобы уничтожить этот меч?

– Нет! Не знаю! И никто не знает! Слушай, Церфесса, вся надежда на тебя!..

* * *

Великая радость в роду Фалькноров – нашлось похищенное дитя!

Девицу опознали по приметному родимому пятну над левой ключицей. И вторую неделю приезжают гости в замок Фалькнор – поздравить старого графа и посмотреть на красавицу. Вторую неделю охотники Франц и Ларре рассказывают, как, проверяя силки, наткнулись в лесу на девицу.

– И я говорю Францу: до чего ж она похожа на покойную госпожу графиню!

– Нет, это я тебе сказал, что она похожа на покойную госпожу графиню! И мы повели ее в замок, но она с самого начала не сказала ни слова…

– И мы первым делом позвали госпожу кастеляншу…

Знатные гости ахали и вздыхали – прекрасная юная графиня оказалась немой, но, кажется, не глухой. И поди разбери – есть ли в ней хотя бы малый женский ум или же она проста, как годовалое дитя.

– Если бы она заговорила – мы бы поняли, где она жила, как ей удалось убежать, кого нужно покарать смертью! – рассуждали господа. – Но, с другой стороны, немая жена – дар небес. Только как ей растолковать про женихов и свадьбу?

Да, разумеется, сразу появились женихи: даже бедная племянница в роду Фалькноров могла найти себе хорошего мужа, а Иоланта фон Фалькнор – невеста на вес золота.

Особенно когда нарядили ее в алое платье, когда вплели в косы сверкающие ленты и уложили их на голове высокой короной, когда унизали ее белые пальцы драгоценными перстнями! А уж когда малость подрумянили ее ослепительно белое, словно из мрамора выточенное, лицо, так и вовсе стало понятно: равных ей нет.

Но первые женихи были немало ошарашены – красавица попросту отворачивалась от них. Молча отворачивалась, всем видом показывая: до чего ж вы мне скучны, господа…

– Уж не дурочка ли? – совещались они. – Взгляд вроде умный, а как станешь разбираться, так дурочка…