часа или же наведаться домой?». Этот вопрос не был самым сложным из тех, что копошились у нее в голове, однако, заставил задуматься на некоторое время. Девушка решила пройтись пока в сторону остановки, а там уже посмотрит, что делать дальше. Дорога была скользкой, с подтаявшими льдинками. Народу на улице почти не было, по крайней мере, за двадцать минут пути Альке попалась только одна женщина. Дама шла с противоположной стороны, стремительно надвигаясь на девушку. На голове у нее был необычной формы берет, напоминающий крендель. Черное пальто разлеталось в стороны, приобнажая массивную фигуру, глаза скрывались под толстыми темными очками, но даже сквозь них Аля поймала на себе подозрительный взгляд. «Наверное, я не вписываюсь в общую картину, – с обеих сторон разрослись дивные домики, с резными крылечками и вычурными заборами. Обычно здесь не ходят пешком, – слишком престижный райончик, где принято только ездить», – подумала про себя Алька. За поворотом показалась остановка, к которой приближалась маршрутка. «Ну, что ж, значит, – домой», – с этими мыслями девушка прибавила шаг и вскоре оказалась в транспорте. Поворачивая к дому, Алька услышала за спиной знакомый голос. Машинально повернулась, и увидела в стороне Ирку, с которой встречалась в баре. Девушка снова была на высоте в плане внешнего вида: стройную фигурку обтягивала меховая курточка, длинные ноги казались еще тоньше от лакированных сапог на шпильке. Белые локоны спадали на плечи и слегка развевались на ветру. Ирка мило улыбалась и хитро заглядывала в глаза молодому мужчине, которого держала под руку. Он с нежностью посматривал на собеседницу, пряча от ветра бардовую розу. Парочка выглядела довольно счастливой. Парень был старше девушки лет на семь. Он обладал хорошей фигурой и на лицо казался очень симпатичным, можно сказать, даже красивым. Алька поняла, что это и есть сожитель ее бывшей подруги. Это мог быть, конечно, и другой ее воздыхатель, но обычно Ирка показывалась на улице только со своими «легальными» парнями, а со всеми остальными «зажигала» в клубах и на дискотеках. Аля снова стала себе противна, причем, вдвойне: во-первых, за то, что она не такая, как Ирка; во-вторых, за то, что испытывала очередной приступ непонятной зависти. Она всегда желала другим только добра, что же сейчас с ней происходит? – Этот вопрос не давал Альке покоя. «Наверное, я просто устала наблюдать за тем, что у остальных все хорошо, а у меня, – как всегда, ничего нового и интересного. Разве это жизнь? Разве я живу, радуюсь чему-то? Моя жизнь – сплошная скука, и Валентине Петровне я кинулась помогать только из-за того, что мне скучно, – что уж скрывать-то от самой себя…, любимой? Мне даже цветов никогда никто не дарил. Только однажды, когда мне исполнилось четырнадцать, на мой День рождения, пришел папин друг и протянул мне три розочки. После этого я одна забилась в комнате и проревела там с полчаса, потому что всегда представляла, как любимый парень дарит мне первые цветы…, а тут, – лысый дядька, вечно обещающий жениться на мне, «когда я вырасту», приходящий в гости со своей женой и двумя детьми». Алька черепашьими шагами поднялась по ступенькам и вползла в квартиру. Дома никого не оказалось, – только тишина. Девушка сбросила с себя ботинки и куртку, зашвырнув их в дальний угол, и плюхнулась на диван. "Депрессия" вернулась. Девушка понимала, что надо жить дальше, жить, по-другому. Надо радоваться каждому денечку, каждой птичке, каждому цветку. Но ничего не хотелось. Казалось, что она одна, и больше рядом нет никого. «Все, надо завязывать с этим. Надо что-то менять в жизни. Надо полюбить себя, иначе меня так никто никогда не полюбит», – думала Аля. «Вот, сейчас найдем Веронику, и, кто знает, вдруг она устроит меня на работу. Учиться можно и заочно. Зато передо мной откроются новые перспективы, новые горизонты. Я смогу преподносить себя по-новому…, приоденусь, приведу себя в полный порядок…», – мечтала девушка, понимая при этом, что слишком увлеклась фантазиями. Через несколько минут в рот отправился новый кусочек ароматного шоколада с привкусом ванили. Алька пила чай и почему-то вспоминала, как недавно смотрела по телевизору фильм «Сладкая женщина». В нем главной героине тоже не везло с мужчинами, но больше это происходило по ее вине, – слишком многого требовала она от них. Алька даже требовать-то ничего не хотела, – просто, пусть кто-нибудь полюбит. А потом на память пришел еще один фильм, – «Одиноким предоставляется общежитие». Там почти всем девушкам повезло, и каждая встретила свою судьбу. Алька понимала, что жизнь – это не кино, здесь все гораздо сложнее и не так красиво. Но очень хотелось верить, что иногда и в реальности находится место для романтики.

«Ведь нет ничего сложного в том, чтобы вместе с любимым человеком отправиться вечером на берег какой-нибудь тихой реки. Лучше, чтобы это было летом. Взять с собой минимум еды, например, шампанского и шоколада…, сидеть, обнявшись, шептаться, как заговорщики, слушать пение птиц, стрекотание кузнечиков и смотреть друг другу в глаза, пытаясь найти в них свое отражение. Ветер нежно роется в волосах, завывает у висков, но тебя согревают нежные, родные, самые теплые руки. Есть только вы и целый мир, но он где-то там, далеко-далеко…», – Алька порхала в своих мыслях, и в этот момент на ее лице красовалась улыбка. Она и сама не могла представить себе, насколько была неотразима в такие минуты, минуты, когда рисовала в своих мечтах образ высокого брюнета с голубыми глазами. Полнейшее разочарование в жизни сменилось блаженной внутренней идиллией, гармонией с самой собой. «Ведь, я же одна такая, в единственном экземпляре…, больше такой нет, – уже за это я должна не только любить себя, но и боготворить», – пыталась приободрить и вразумить себя Алька. Влажная от слез подушка, кружка с недопитым чаем и кусочек недоеденного шоколада были сейчас главными ее друзьями, помощниками и свидетелями начавшегося перерождения. Девушка понимала, что "депрессия" ушла только на время, но главное, она ушла, и теперь важно как можно дольше не подпускать ее к себе близко. Алька посмотрела на часы и поняла, что нужно выходить, – неудобно заставлять Валентину Петровну ждать. Она, нехотя, посмотрела на себя в зеркало, вытерла припухшие веки, расчесалась и набросила куртку. Во всем теле ощущалась лень. Хотелось укутаться с головой в теплое одеяло, дремать, видя сладкий сон, и ни с кем не разговаривать до самого вечера. На улице моросил влажный снежок. Сначала Алька даже не могла разобрать, что это, – снег или дождь. Прохладные резные звездочки покрывали лицо, тая на щеках, тонким слоем