– Женя, прикрой! – крикнул вдруг Боря.

Я оглянулась и мысленно чертыхнулась. Боря бежал куда-то в сторону. Делать нечего, я последовала за ним. Свалив двух или трех скиндхедов, Боря прорвался к стене, у которой трое погромщиков избивали какого-то человека. Его лицо было так залито кровью, что я не сразу узнала Антона. Двое держали его за руки, а третий стоял перед ним, раз за разом поднимая и опуская руку, снова и снова. В тусклом свете уличного фонаря на пальцах скинхеда блестел окровавленный кастет. Боря подпрыгнул и врезался в него обеими ногами, в голову и в плечо одновременно. Второго вырубила я. Третий побежал прочь. Боря схватил скинхеда за шиворот, но тот ужом вывернулся из куртки и убежал, оставив ее в Бориных руках.

А потом все кончилось. Скинхеды бежали врассыпную, а где-то на горизонте уже мелькали серые каски омоновцев.

– Петрович, ты как? – спросил Боря, присаживаясь перед Антоном на корточки.

– Хреново, – честно ответил Антон.

– Встать можешь? – снова спросил Боря.

– Не знаю, – сказал Антон. – И проверять не хочу, сержант. Можно, я просто полежу? Слушай, дай сигарету. Нет, прикури, в рот вложи, а то у меня, кажется, еще и руки сломаны.

Он говорил медленно, словно в полусне, правый его глаз был закрыт, а левый, наоборот, бессмысленно вытаращен.

Мимо пробежал бритоголовый верзила в кожаной куртке. Я могла бы просто его вырубить, но почему-то повисла у него на спине и принялась душить. Мужик попался здоровый, успел пробежать еще с полсотни метров, прежде чем его остановили омоновцы и стащили меня с его плеч. Потом были мигалки милицейских машин, снующие взад и вперед санитары с носилками, пожарники с брандспойтами, какие-то уж совсем непонятные лица, коридоры райотдела милиции, решетка «обезьянника» и вопросы, вопросы, вопросы… Сперва меня допрашивал молоденький лейтенант-омоновец, потом незнакомый мне следователь в штатском. Потом в кабинет вошел мой старый знакомый, следователь Земляной.

– Здравствуйте, Евгения Максимовна, – поздоровался он. – Нечего сказать, умеете вы выбирать знакомых. Но такого я даже от вас не ожидал. Ладно бы убийцы, бандиты, шантажисты, наркоманы, на худой конец. Но сегодня вы саму себя превзошли! Какие-то извращенцы пополам со скинхедами…

– Я тоже рада вас видеть, Вячеслав Юрьевич, – сказала я и заставила себя улыбнуться.

– Как вы? – спросил вдруг Земляной с искренним сочувствием. – Тяжело пришлось?

– Бывало и хуже. Скажите, пострадавших много?

– Да уж немало, и работников клуба, и посетителей, и налетчиков. Летальных пока – тьфу, тьфу! – нет, но многие в тяжелом состоянии. Боюсь даже представить, сколько из них на вашем счету. Мы ведь, знаете ли, давно с ними боремся, но за один этот вечер у нас больше задержанных, чем за весь прошлый год. Одно плохо, большая их часть говорить не в состоянии. Физически. Револьвер был при вас?

– Да. Но я сегодня не стреляла, можете проверить.

– Верю на слово, – кивнул Земляной. – Надеюсь, наши ротозеи его изъяли? Или вы его спрятали?

– Нет, он был в сумочке. Я отдала омоновцам, спросите у них.

– Хорошо, вам его сейчас принесут, – пообещал следователь.

– Вы что, меня отпускаете? – удивилась я.

– Да, конечно, – сказал Земляной. – А какие у меня могут быть основания для задержания? И еще. Знаете, сегодня я согласен с вами как никогда. Не как следователь, просто по-человечески. Сам бы эту мразь душил голыми руками. У меня ведь оба дедушки с фронта не вернулись. Но зайти для дачи показаний в самое ближайшее время вам все-таки придется.

– Понимаю.

– Завтра или послезавтра сможете? – спросил следователь. – Вы ведь, как я понимаю, сейчас работаете?

– С чего вы взяли, Андрей Васильевич?

– Ай, бросьте! – махнул рукой Земляной. – Ни за что не поверю, что вы зашли в «Устрицу» совершенно случайно. Просто так, пивка попить. Может, раз уж мы встретились, просветите меня по секрету, как старого знакомого, сколько трупов ожидать в ближайшее время?

– Я не астролог, Андрей Васильевич. Очень надеюсь, что ни одного.

– А уж я-то как надеюсь, – пробормотал Земляной. – Ладно, можете быть свободны. Если хотите, я скажу ребятам из ППС, они вас довезут.

– Спасибо, я лучше возьму такси. У меня к вам один вопрос, точнее, просьба.

– Знаю, – сказал Земляной. – Фюрер Борис Карлович. Уже свободен, ждет вас на улице.

– Спасибо, – поблагодарила я следователя, взяла свой револьвер и вышла.

Боря и в самом деле ждал меня у дверей отделения. Обе наши машины остались у «Наутилуса», а такси мы не стали брать по молчаливому согласию и просто пошли по ночному городу, тем более что до дома Серегиных было рукой подать. Какое-то время мы молчали, потом Боря вдруг запрокинул голову и засмеялся.

– Ты чего? – спросила я.

– Так просто. Слишком много впечатлений для одного вечера. И это только первое свидание! Что же будет на втором?

– Извини.

– Да нет, все нормально. По-моему, именно это и называется «жить активной жизнью». Тут тебе и суши, и танцы, и небольшой мордобой для полного удовольствия. Скажи, а чего ты хотела от Матвеева? Ведь ты ради него меня в этот клуб притащила?

– Когда ты догадался? – удивилась я.

– Пока в «обезьяннике» сидел. Было время подумать.

– Хорошо, а с чего ты взял, что будет второе свидание? – спросила я.

– Почему бы и нет? Как в том фильме говорится? Вы привлекательны, я чертовски привлекателен…

– Сколько тебе лет, Боря?

– Двадцать восемь, а что? Хорошо сохранился?

– Да. Иногда ты ведешь себя совсем как восьмилетний.

– Это хорошо или плохо? – совершенно равнодушным голосом спросил Боря.

– Я пока не решила.

– А насчет второго свидания? Тоже пока не решила? – спросил Боря.

Мне показалось или его голос действительно чуть дрогнул?

– Нет, ну почему же? Решила, причем положительно. Но только при двух условиях.

– Даже при двух?

– Угу. Во-первых, давай сперва закончим с нашим делом. А во-вторых… – я слегка улыбнулась, – купи себе нормальный костюм, чучело! С галстуком!

– Не проблема, – улыбнулся мне в ответ Боря. – Но у меня тоже два условия. Во-первых, и в главных, я хочу, чтоб в следующий раз опять были суши и танцы. Финальный мордобой можно опустить. Во-вторых, и тоже в главных, я так и не угостил тебя ни коньяком, ни мороженым, значит, тебе придется съесть и то, и другое. В-третьих, и опять в главных…

– Эй, так нечестно! – запротестовала я. – Ты же говорил, что будут два условия.

– Ну, значит, три, а не два, не мелочись. Так вот, в-третьих, место в следующий раз выбираю я, договорились?