Рекс никогда не заказывал, какую еду ему приготовить. Ему было все равно, что подают на стол. Он даже не помнил, заходил ли он хотя бы раз на кухню. Но сегодня он вбежал туда весь в поту от волнения.

Анна отлично умела готовить, и сейчас она с бешеной скоростью носилась по кухне. На плите кипели кушанья в нескольких кастрюлях. Рекс почувствовал запах жарящейся баранины. Вдруг он заметил возле кастрюль своего конюха, который мешал ложкой в одной из них. Как хорошо, что Анна сама догадалась позвать на помощь молодого Джона! На боковой доске Рекс увидел холодные пирожки с мясом фазана.

— Анна! — позвал он.

Горничная повернулась к нему. Она раскраснелась от жары плиты, хотя оба окна кухни были широко открыты.

— Я слушаю, сэр!

— Все готово к ужину?

— Да, милорд, — ответила Анна, нервно сжимая ладони. Вид у нее был обеспокоенный.

— Где Фенвик? — Рекс каким‑то образом сумел задать этот вопрос спокойно, но был сердит, как избалованный король. В одиночку он не мог справиться с галстуком и запонками, а у Анны дел и так было выше головы.

Когда к нему приезжала в гости графиня, у него служила экономка — пожилая женщина, которая готовила очень хорошо. С тех пор у него не было гостей.

— Я послала его в деревню за пирогом.

Это встревожило Рекса. До деревни целый час пути и еще час обратно. Фенвик может не успеть вернуться к началу ужина, а он должен прислуживать за столом.

— Когда он вернется?

Анна заволновалась.

— Я думаю, к восьми, — ответила она.

Рекс в ответ лишь недовольно взглянул на нее. Лучше бы она не посылала слугу в деревню, а на десерт подала заварной крем. Рекс не мог представить себе, чтобы Анна прислуживала им и все время была перед глазами, когда он будет пытаться вести вежливую беседу с гостьей. Это будет слишком стеснять. Рекс рассердился. Досада, которая весь день тлела в его душе, вспыхнула ярким огнем. Судьба, как нарочно, подбрасывает ему одну мерзкую случайность за другой! Но все же леди Херрингтон согласилась провести ночь в его доме, и сегодня они ужинают вместе. Его сердце тяжело ударило в ребра. Одно приятное событие все‑таки случилось. И дай бог, чтобы все эти беды закончились. Он хотел произвести на Бланш хорошее впечатление.

— Мы будем обедать по‑французски, — мягко сказал он.

Анна беспомощно взглянула на него, и Рекс увидел, что она готова заплакать.

Он объяснил еще более мягким тоном:

— Ты поставишь на стол все блюда сразу, а мы сами будем класть себе еду на тарелки. — Потом он добавил: — Не волнуйся. Баранина пахнет чудесно.

По лицу Анны было видно, что она успокоилась.

Как раз в этот момент в кухню вошла горничная Бланш. Она, как положено, присела перед ним в реверансе. Рекс удивился ее появлению и спросил:

— Почему ты не со своей госпожой?

— Леди Херрингтон находится в холле, — тихо ответила горничная.

Сердце тяжело повернулось у него в груди. Он мрачно подумал, что должен овладеть собой. Ему нужно скрыть свою тревогу и волнение, иначе леди Херрингтон поймет, что он чувствует к ней неуместную привязанность. Он кивнул горничной и быстро вышел из кухни, на ходу затягивая галстук. Он чуть было не надел фрак, но это было бы нелепо, и он выбрал светлые брюки, серебристый жилет и прекрасный темно‑коричневый сюртук. «По крайней мере, внешний вид у меня безупречный», — подумал он.

Войдя в холл, он увидел Бланш и споткнулся от изумления.

Она стояла у окна и смотрела на усыпанное звездами вечернее небо. На ней было платье темно‑зеленого с серебристым отливом цвета, с глубоким вырезом и короткими рукавами из шифона. Ее светлые волосы были завиты и зачесаны вверх. Она была невероятно хрупкой и невероятно прекрасной. Рекс должен был признаться себе, что всегда считал Бланш красивой, но — по крайней мере, в большинстве случаев — думал о ней с большим уважением. Теперь он только стоял и смотрел, потому что они были одни в большом зале его дома. И в эту минуту ему хотелось только одного — сжать ее в объятиях, накрыть ее губы своими и, черт возьми, основательно попробовать ее на вкус. Но этого не случилось. К несчастью, именно в этот момент, когда события прошедшего дня были полностью забыты, собственное тело предало его: он почувствовал движение в области паха.

Бланш повернулась к нему. Она улыбалась.

К ней, кажется, полностью вернулось ее обычное самообладание. Теперь Рекс еще больше восхищался этой девушкой. Он отдал бы все, что угодно, чтобы она действительно забыла о его свидании с Анной и решила, что этот случай не имеет отношения к его душевным качествам.

— Добрый вечер. По вашему виду заметно, что вы отдохнули, — сказал он и слегка поклонился.

Щеки Бланш были розовыми, словно она их слегка нарумянила. Но Рекс знал, что она не пользуется косметикой.

— Я действительно немного поспала. Но я вижу, что ваши другие гости еще не приехали. Я пришла не слишком рано?

Рекс немного помедлил и ответил:

— Боюсь, что никаких других гостей не будет.

Может быть, Бланш ожидала, что проведет вечер в обществе вежливых людей?

Бланш вздрогнула от неожиданности.

— Ох! А я полагала, что кто‑нибудь составит нам компанию… но это не имеет значения. Извините меня, — сказала она. Ее голос звучал ровно, но румянец стал ярче.

Он хмуро улыбнулся, пытаясь понять, пугает ли ее то, что они будут ужинать наедине.

— Боюсь, что я плохо знаком со своими соседями.

— Но ведь вы живете здесь много лет.

— Да, вы правы.

Ее глаза широко раскрылись от удивления. «Теперь она поняла, какой я нелюдим», — еще более хмуро подумал Рекс.

— Поскольку у меня нет хозяйки в доме, я не принимаю гостей, — попытался он объяснить. Но он знал, что дело не в этом. Просто он презирает пустые вежливые разговоры и не выносит, когда чужие жены недовольно поджимают губы, услышав его имя.

На лицо Бланш вернулась улыбка.

— Извините меня, сэр Рекс. Я просто предположила, что вы пригласите в гости своих соседей. Но без них нам будет лучше, верно? Вы единственный из де Варенов, кого я мало знаю.

Рекс был поражен. Бланш хочет ближе познакомиться с ним? Его сердце забилось чаще, каждый нерв в его теле задрожал от восторга. Но это, конечно, сказано просто так, чтобы поддержать разговор. Или она действительно имела в виду то, что сказала?

Она улыбнулась и произнесла:

— Я не помню, чтобы вы когда‑нибудь были плохим собеседником.

Он решил не напоминать, что все их разговоры в течение многих лет были очень короткими.

— Не желаете ли выпить шерри или вина? — вежливо спросил он.