Как вас зовут? Кем вы являетесь? Вы свидетель? Тоже участвуете в конференции?

Полина смущенно улыбнулась. Кажется, моя шефиня сразу выбрала слишком активный наступательный темп. Уж не связано ли это с тем, что ей не нравится, как мы с Полиной смотрим друг на друга?

— Ого, сколько вопросов сразу, — сказала девушка и поправила прическу. — Нет, я не свидетель и не участвую в конференции. Я просто помогаю иногда органам правопорядка, для того, чтобы восстановить справедливость. Передаю то, о чем мне говорят голоса. Потусторонние голоса.

Белокрылова удивилась.

— Что, вы тоже умеете гипнотизировать? Или…

Сапфирова покачала головой.

— Нет, конечно. Я просто как радиоприемник. Получаю сигналы и передаю их людям. Те, кому надо, поймут, а те, кто не хочет, проходят мимо.

Моя шефиня продолжала удивленно хлопать глазами и мне пришлось пояснить:

— Полина имеет ввиду, что она нечто вроде телепата или экстрасенса. Она слышит голоса в голове, которые рассказывают ей про собеседника.

Теперь моя коллега гневно посмотрела на меня. Она досадовала, что потеряла столько времени на чепуху.

— Ты же говорил, что телепатов не существует!

Я пожал плечами. Решил поиздеваться над моей сварливой начальницей.

— Перед нами стоит живое опровержение моим чересчур самоуверенным словам. Так что да, приходится подтвердить, что я был неправ.

Белокрылова поглядела на меня, поняла, что я шучу, пробормотала: «Что за херня такая!» и пошла прочь. На ходу бросила:

— Нам надо допросить организатора конференции и помощников убитого. Пошли скорее.

Трутнев издали указал на Полину.

— Обязательно возьмите Сапфирову. Она вам очень поможет. Как помогла нам. Уже много раз.

Полина просияла, послала прокурорскому следаку воздушный поцелуй и повернулась ко мне.

— Ну что, пойдем?

Я предложил ей руку и дальше мы пошли вместе. Полина щебетала, как птичка и неумолчно рассказывала, что сегодня самый удачный день в ее жизни, потому что она наконец-то познакомилась со мной. Якобы, я ее давний кумир.

— Надеюсь, ты изменишь свое мнение о телепатах, — сказала она как будто невзначай. — Когда познакомишься со мной ближе.

Ух ты, она уже пытается меня программировать. Чтобы изменить мои убеждения. С этой дамочкой надо держать ухо востро.

Пока мы искали организатора, я напомнил Белокрыловой:

— Прямо сегодня отправь запрос на вызов свидетелей по делу Гуляева. Я вскрою им мозги, как консервные банки. Неужели ты не понимаешь, как это важно? Они видели Пикового туза.

Шефиня раздраженно посмотрела на меня.

— Ты меня совсем за полную идиотку принимаешь? Я уже отправила Наварскую заниматься этим делом. Потом поедешь и допросишь.

Вот это другое дело.

— Ах ты ж моя умничка, — похвалил я девушку. Она только фыркнула в ответ.

Организатор конференции, заведующий местной кафедры экологии по фамилии Бургасов представлял из себя очень печальное зрелище. Еще бы, человек раздавлен тем, что на такой важной конференции произошло убийство и из-за этого все сразу пошло наперекосяк.

— Скажите, что содержалось в том докладе, который Бокин хотел зачитать на конференции? — спросила Белокрылова. — Получается, вы так и не нашли его?

Бургасов сидел на скамеечке для студентов, в коридорчике неподалеку от запасного входа. Он сокрушенно покачал круглой головой.

— Нет, мы так и не нашли доклад. Вам надо как можно скорее отыскать его. Вы считаете, что Бокина могли убить из-за доклада? — он говорил тихо и печально, но потом разговорился. — Вполне возможно, знаете ли. Были слухи, что он собирался раскрыть на том докладе схемы воровства и хищений, допускаемых ответственными лицами при проведении мероприятий по охране недр и природы нашей страны. С указанием конкретных фактов и фамилий. Это был бы грандиозный скандал.

Я кивнул. Очень хороший мотив для убийства. Этим объясняется и поспешность выбора орудия убийства, ведь преступник, получается, использовал то, что попалось под руку.

— А копии доклада? — спросила Белокрылова. — У вас имеются?

Пузатенький ученый снова мотнул подбородком из стороны в сторону.

— Нет, конечно. Откуда? Бокин из всего делал тайну. Спросите лучше у его помощника.

Белокрылова подумала и спросила напоследок:

— А вы знаете женщину, о которой шла речь в записке? Что за Катя? Супруга?

Бургасов усмехнулся.

— Нет, Бокин не был женат. Давно уже. Я не знаю, кто такая Катя. Скорее всего, любовница.

Тут нас всех удивила Сапфирова. Девушка пощупала гладкий ровненький лобик и заявила:

— Нет, она ему не любовница. Она гораздо ближе, — она подняла пальчик вверх. — Пока что не знаю, кто это. Голоса слабеют. Но это очень близкий человек для Бокина.

Бургасов злобно посмотрел на девушку.

— А это что за шарлатанка? Она тоже работает в милиции? Я считал вас серьезным учреждением, которое занимается расследованием преступлений, а не гадание на кофейной гуще.

Несмотря на его вспышку, Сапфирова продолжала мило улыбаться ему в ответ:

— Хм, если так, то тогда этим товарищам следует арестовать тебя, милый ты наш, потому что в том докладе стояла и твоя фамилия. Уж это я знаю точно.

Глаза Бургасова полыхнули огнем. Слишком запоздалым, я заметил, как сначала он быстро глянул по сторонам, не поворачивая головы — типичная ситуация, когда человек подсознательно хочет уйти от обвинений. И еще проверяет окружающее пространство, готовясь убежать.

— Да как ты смеешь, жалкая оборванка! — закричал он и хотел кинуться на нас, но Аксаков схватил его и заломил руки.

Белокрылова удовлетворенно кивнула.

— Ладно, вези его в контору. Мне его о многом нужно допросить.

* * *

Покойный Гуляев Евгений Викторович работал инженером на Втором Московском часовом заводе, отвечал за разработку новых изделий. Его подчиненные Рагимов и Елисеев из того же отдела обычно частенько сидели вместе с начальником после работы в забегаловке недалеко от завода. Причем не всегда употребляли спиртное, иногда и просто довольствовались мороженым и лимонада, общались на тему футбола и хоккея, говорили о том, куда лучше повести жен на выходные.

Однажды они сидели за столиком, как раз трезвые, выпили до этого чая с пирожными и продолжили спор, начаты до этого в стенах завода, насчет ремешка новой модели часов. Рагимов и Елисеев пытались убедить Гуляева, что лучше использовать другую модель, и почти достигли в этом успеха, когда к ним подсел незнакомец.

Сначала они пытались убедить его катиться куда подальше, но настенный мужик, довольно молодой, между прочим, никуда не хотел уходить. Наоборот, повернул дело так, что это Рагимов и Елисеев позвали его присесть за столик.

Тем более, что свободных мест вокруг и не было. Закусочная заполнена до отвала, все столики заняты, полно народу, все болтают, кричат, размахивая руками, галдят и шумят.

— Ладно, пусть сидит, — милостиво разрешил Гуляев, дядька лет пятидесяти, круглый, крупный, в неизменных