Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О небожители! Здесь мощное силовое поле. Двустороннее.
Это значит, никто не может проникнуть внутрь, и никто — свободно выйти наружу. Это тонкое цветное стекло совершенно непреодолимо, словно каменная стена.
С одной стороны, установленные магические контуры и запоры защищают от всевозможных опасностей извне, с другой — превращают временное убежище в тюрьму, из которой нет выхода. Защищен ли настолько серьезно весь замок Великого Иерофанта или, учитывая немалые затраты ресурса, только Красные покои? И для чего было устроено так?
Красный Феникс не был мастером взлома настолько монументальных барьеров и вообще нечасто прибегал к методу грубой силы. Используя ее лишь в крайнем случае, он предпочитал тратить цвет своей крови рационально и эффективно, добиваясь больших результатов с меньшими усилиями. Именно потому, даже владея самым редким даром небес — способностью управлять священной стихией солнечного огня, мессир Элирий Лестер Лар так любил обманчивую стихию иллюзий, переменчивый и лукавый дух бесцветия.
А вот его ученик всегда тяготел к созданию воздушных барьеров — незримых и непреодолимых защитных преград, которые успешно сдерживали, в том числе, и сокрушительные удары легендарного Хвоста Феникса. Но всё это дела давно минувших дней. В нынешнем состоянии бывшего верховного жреца говорить о каком-то применении цвета крови вообще не приходилось. На повестке дня стоял более насущный вопрос: как бы этой драгоценной кровью не истечь или не захлебнуться случайно во сне во время очередного приступа кашля.
Само по себе наличие силового поля выглядело весьма подозрительно и навевало разные мысли. Всегда лучше ошибиться в излишних подозрениях, чем недооценить реальную опасность.
Больше всего ситуация походила на то, что эта красивая комната — клетка, и он уловлен в неё, как алая птица феникс, которая не живет в неволе. Гордая птица в руках птицелова.
Еще раз тщетно взглянув наружу сквозь молоко туманной пелены, мессир Элирий Лестер Лар отвернулся и задумчивым взглядом обвел щедро украшенные цветами внутренние покои. На лице его застыло нечитаемое выражение. Нет сомнений: в прошлом Красный Феникс Лианора оставил что-то очень важное, бывшее весомой частью жизни. Что-то, а точнее сказать, кого-то, кого за минувшие четыре сотни лет, увы, он умудрился напрочь позабыть. Смутное ощущение точило душу, тяготило и не давало покоя, будто нечто значительное играючи пряталось от него и не давало ухватить себя за хвост… Казалось, воспоминание скрывается, словно молния в белоснежных облаках, ускользает от взгляда, как белое журавлиное перо, упавшее на ослепительный снег. Белый снег, укрывший память белым саваном забвения.
Совершенный нахмурил брови, мучительно пытаясь вспомнить, кто стоял рядом с ним в те давние годы его величия. И кто, возможно, мог бы помочь ему сейчас.
Определенно, этот дикарь, этот рыжеволосый кочевник-полукровка не мог быть единственным учеником прославленного Красного Феникса Лианора.
* * *
Эпоха Красного Солнца. Год 274. Сезон малой жары
Дуют жаркие ветры
Ром-Белиат. Красная цитадель
*черной тушью*
После долгого путешествия на восток они наконец прибыли в Ром-Белиат — вскоре после захода солнца, в алой закатной тиши.
Это оказался вытянутый вдоль побережья город в узкой бухте Красного трепанга, что вдавалась в плоть материка глубоко и хищно, словно кошачий коготь. Столь удачное географическое расположение давало защиту не только от свирепых морских штормов, бушевавших в этих краях постоянно, но и от внезапных нападений. Правда, из-за отсутствия бурь тихие волны не выбрасывали на берег закрытой бухты самоцветы, коими были так знамениты янтароносные косы Бенну, зато — неутомимые ловцы доставали из тела океана немало рожденного им перламутрового и золотого жемчуга, шедшего потом на роскошные украшения для Совершенных.
Не зря с момента основания Ром-Белиат гордо именовали Морской Жемчужиной Востока. Это был один из двух городов Оси, основанных Красным Фениксом. Ось пронизывала весь Материк от Запретного города Ром-Белиата на востоке до Вечного города Бенну на западе, и мало-помалу все независимые территории, что находились между великими городами, были вновь покорены морским народом. Увы, как и всегда, земля прирастала кровью.
У сопровождавших жреца Карателей имелись превосходные породистые лошади, но Райар, разумеется, предпочел взять из Халдора собственного любимого и не однажды испытанного скакуна с приметной шкурой цвета золота. Верный солнечный конь со струящейся кремовой гривой и хвостом летел вперед и в теплых лучах закатного света нес всадника куда-то в неизвестность. Теперь копыта его, увы, звонко цокали по тесаным камням незнакомых безлюдных мостовых, а не поднимали к небу пыль бескрайних южных степей. Жизнь раскололась на до и после и — пошла в совершенно другом направлении.
Никогда прежде кочевник не бывал в большом городе. Ему вообще редко доводилось бывать в городах — разве только в набегах вместе с соплеменниками, но во время этих кратких визитов Степные Волки предпочитали грабить, убивать и жечь, а вовсе не любоваться красотами. Ром-Белиат же оказался не просто большим, а, по меркам неискушенного Райара, поистине огромным городом. Страшно представить масштабы Бенну в таком случае!
Когда городские ворота закрылись за ними, на улицы уже начинали опускаться сумерки. В этот час Ром-Белиат дышал влажностью и казался причудливо лиловым, похожим на мираж. Воздух сильно пах морем; долгожданная после жаркого дня, вокруг плавала приятная вечерняя прохлада. Под ногами коней клубились понемногу собиравшиеся с берега марь и морской туман, расползалась по мостовым сиреневая дымка. Подкрадывалась ночь, она была уже близка, и густо-синие тени одна за другой проливались на Запретный город, растушевывая краски и контуры: розовато-перламутровый колорит зданий едва проступал из полумрака, словно на расплывчатой, потускневшей от времени картинке из старых фолиантов.
Сыну Великих степей были не по сердцу закованные в камень города. Природа была его домом, и воля была его жизнью. Исполненная юношеского восторга душа кочевника жаждала свободы, простора и широты, но таким, чуточку нереальным и не столь строгим, как воображалось, легендарный Ром-Белиат неожиданно понравился ему. Утонченная красота этого города очаровывала и пленяла.
Взгляду Райара впервые открылось ночное море. Мерцали кормовые огни стоящих на рейде величественных кораблей, названия которым он не знал. Вдоль берега пенной волной белели цветущие деревца гардений, в душистый аромат которых тонкой струйкой вливалась морская горечь. Ром-Белиат весь шумел морем, как прижатая к уху раковина; по улицам бродило эхо океана. И целых пять месяцев в году можно было любоваться пышным белопенным прибоем цветов по всей линии побережья…
Позже кочевник узнал, что гораздо больше гардений высажено в аллеях восьмивратного Бенну, но не белоснежных, а декоративных золотых, выведенных специально под стать главному цвету Второго города Оси. Одежды гардениевых цветов носили высшие иерархи храма Полудня, для всех прочих же этот цвет был