Мои ноздри уже улавливали ароматы местной кухни, весьма сносные, к слову, как вдруг кто-то весьма грубо схватил меня за плечо и попытался развернуть на сто восемьдесят градусов.

— Де Брас! Я не ошибся, это вы!

Я резко обернулся, скидывая чужую руку со своего плеча, и отступил на шаг назад, расширяя зону свободного пространства.

Передо мной стояли трое дворян, и хоть на них в данный момент не было гвардейских плащей, я узнал одного из них. Это был Пикара, тот самый гвардеец, который охранял зал суда в момент моего побега. В тот день он хорошенько меня запомнил, как и я его, так что ошибки быть не могло — я попался.

— Пикара? Я вас помню. Вы честно выполняли свой долг, но удача в тот день была не на вашей стороне.

Гвардеец злобно смотрел на меня, его усы топорщились, рука лежала на эфесе шпаги. Двое его товарищей стояли наготове по бокам. При любом моем движении, они начали бы действовать.

— Зато вы тогда подло напали со спины, — сказал Пикара. — Один из моих товарищей до сих пор вынужден пропускать караулы — вы сломали ему челюсть. А второй едва не истек кровью после удара в бедро. Доктор сказал, ему повезло!

— Я всего лишь защищал свою жизнь. Вы на моем месте поступили бы так же.

Пикара не хотел ничего слышать. Он был полностью уверен в своей правоте, и, в целом, я прекрасно понимал его позицию.

— Королевский суд приговорил вас…

— Судья даже не принял аргументы моего адвоката. Весь суд был фарсом, и вы это видели!

— Плевать! Я считаю, вы поступили бесчестно, и говорю вам об этом в лицо! Мои товарищи — свидетели этих слов!

Так, оскорбление нанесено, но, кажется, меня не пытаются арестовать, а провоцируют на драку.

— Вызываете меня на дуэль, Пикара?

— Вы все верно поняли, шевалье. Я сейчас не на службе, иначе мы схватили бы вас безо всяких разговоров. А раз я не на службе, то требую удовлетворения. Прямо сейчас!

— Здесь? — искренне удивился я. — Прямо на набережной, в двух шагах от Лувра? Ладно, я, по мне и так плаха плачет, но ведь пострадаете вы, и ваши товарищи. Дуэли, как вы знаете, запрещены. Собственно, по этому самому поводу мы и встретились с вами в суде…

Один из друзей Пикары приблизился к нему и что-то негромко сказал на ухо. Тот недовольно покачал головой, но все же внял убеждениям, и согласился.

— Хорошо, я знаю один дворик неподалеку, там нам никто не помешает. Изволите ли пройти с нами?

— А у меня есть выбор?

— Его нет.

— Трое против одного? И вы еще говорите о подлости?

— Драться будем только мы с вами. Один на один. Мои товарищи — люди чести, они подождут исхода поединка. А потом, если я буду убит, бросят вам вызов. И вы будете драться с ними по очереди.

Что-то это мне напоминало, но я лишь кивнул в ответ и произнес:

— Пойдемте же, господа. Показывайте дорогу! Надеюсь, я убью вас быстро и еще успею вернуться к ужину.

Первым шел Пикара, я за ним, а позади два его товарища. Выглядела наша компания настолько внушительно, что прохожие шарахались в стороны, освобождая дорогу.

Кажется, гвардеец завелся по настоящему, и уже не выпустит меня живым. Дело понятное, я оскорбил его, бежав из зала суда и ранив его однополчан, и это стало для него настолько личным, что он предпочтет прикончить меня своей рукой, чем сдать в руки правосудия.

Мы слегка попетляли по переулкам, прошли через прикрытую калитку, и вышли в замкнутый цветущий дворик, окруженный со всех сторон глухой стеной, увитой плющом.

Вокруг было тихо и спокойно, пели птички, и ни одной чужой души кругом. Все окна, выходящие во двор, были глухие.

— Здесь нам никто не помешает, де Брас.

— Скажите, Пикара, если я убью вас всех по очереди, то где мне найти лопату, чтобы закопать тела?

Два гвардейца за моей спиной расхохотались.

— А он мне нравится! Этот человек не лезет за словом в карман!

— Вы мне тоже нравитесь, господа, — обернулся я к сопровождающим, — мне будет грустно вас убить. Впрочем, если мы каким-то образом переживем сегодняшний вечер, то обещаю угостить вас ужином и самым лучшим вином, которое только можно найти в этом городе.

— Достойная речь, — похвалил второй гвардеец, — но пора приступить к делу!..

Я скинул плащ, колет, шляпу и перевязь на траву и приготовился к поединку. Страшно не было. Адреналин стучал в виски.

— En guarde![16]

Где-то я уже это слышал! Точно, в самую первую секунду своего появления в этом теле и этом веке. Ну что же, не я начал эту схватку, но и умирать я не намерен. Слишком много планов образовалось за это время, слишком много нерешенных дел требовали моего участия. Прости, Пикара, но зря ты встретил меня сегодняшним вечером.

Мы пошли друг напротив друга по импровизированному кругу, клинки слегка опущены вниз, походка танцующая, никто не спешил атаковать первым.

Мы обменялись парой ударов и вновь разошлись. Пикара был не дурак подраться, обладал немалым опытом и, зная мою репутацию, притирался к противнику, старался отыскать слабое место. Опасный человек!

И все же, Пикара не выдержал первым. Он резко атаковал, целясь мне сначала в грудь, потом в шею, затем в бедро. От первого выпада я просто ушел в сторону, второй отразил, а на третий — контратаковал. Но и гвардеец успешно блокировал два моих удара.

Когда говорят: сталь звенит — это не правда. Она скорее мерзко скрежещет, когда клинки скользят друг по другу. Звук этот неприятный и раздражает. Хуже только пенопластом по стеклу!

Мы продолжили танец. Я поднял кисть выше уровня сердца, и чуть опустил острие рапиры вниз. Пикара, наоборот, держал шпагу классически, снизу вверх, и опять ушел в глухую оборону.

Такая схватка могла длиться долго, до тех пор, пока один из участников не потеряет терпение и не совершит оплошность. Кажется, это поняли и друзья Пикары. Вот только вместо советов со стороны они придумали, как решить исход поединка иначе.

Мне повезло, что я заметил слева резкое движение воздуха и интуитивно отшатнулся немного назад, пропустив чужой клинок буквально в паре сантиметров от своей шеи.

Друг Пикары, нисколько не смущаясь, выругался и напал повторно. Третий гвардеец старался зайти мне со спины, держа шпагу в руке.

Вот она, сука, пресловутая дворянская честь!

Теперь они нападали на меня втроем, охватывая кольцом, и не давая возможности ретироваться.

Я бы сбежал, но все пути к отступлению были перекрыты.

Чужой клинок рассек мне левое плечо, второй — достал до ребер, к счастью, неглубоко и легко. Третий удар я отбил и отступил максимально назад, прижавшись спиной к стене. Дальше деваться мне было некуда, и против троих противников долго я не выстою. Черт! Неожиданно. Но, кажется, сейчас меня убьют. А это, как всегда, не вовремя. Только я начал вживаться в этот век.