— Сдачи не надо, — приятным голосом сказал Чумп, и генерал понял, что сдачи не надо и впрямь: всё равно перед отъездом сопрёт всю Коальдову казну, секиру, доспех, снимет сапоги со стоящих, спорет со штанов кружева, хоть и отпирается, и пусть онты молятся, чтоб ворота острога с петель не снял. Коальд же, по всему, не уразумел — кивнул, зычно рявкнул что-то непонятное, и мигом в сторону поехала вторая створка ворот.

— Заезжайте. — Онт повёл рукой на ворота. — Отведайте хлеба-соли, ну и всего прочего, что боги шлют нам в своей неизъяснимой милости.

Генерала упрашивать не пришлось: подхлестнул коня и въехал в острог, словно в город, павший после долгой осады. Чумп своего зверя придержал, соблюдая субординацию и мысля, не пнуть ли конягу покрепче и не умчаться ли со свистом в ушах куда подальше. Конечно, тут рядом Коальд, вон и секиру невзначай перехватил обеими ручищами, ну да поди такой махни по-быстрому. А вот луки на стене — уже хуже, да и офицера не бросать же? Мнительность тоже до добра не доводит… Пришлось смириться и въехать во двор следом за начальством.

Уже посреди двора Чумп догнал Панка.

— Слышь чего, анарал, — пробубнил он тихонько. — Я всё больше по стенам вхожу во всяки крепости, есть такой прибабах… По-эльфийски, комплекс… Ну, где сокровищница да кухня, только и знаю, но соль не в том… Так вот, ночами на стенах, уж поверь, никого, кроме разве что за провинности в караул назначенных. Потому — холодно, да и упасть спросонок, как два пальца… А здесь что ж творится? Не должно ж быть такой оравы!

Генерал огляделся. И впрямь народу на стенах — не провернись. Онтов не видать, зато всяких прочих не сосчитать, никаких пальцев не хватит. Хумансы, какие-то навроде гзуров, в кепках и с кривыми саблями, мелькнул чернокожий здоровила, не иначе хотт, прямо напротив ворот дремлют с топорами в обнимку два громадных горных тролля — косматые, нечёсаные, смахивающие на Хранителя Ушкута после первого похода с Райденом. И все до последнего оборужены так, что пробирает нехороший озноб! Кто в кольчуге, кто в панцире, иные в толстых буйволиных шкурах; лук у каждого пятого, а кое у кого и дорогие мощные арбалеты; копья и алебарды шалашами стоят вдоль стен; а уж меч или топор у каждого, у некоторых по нескольку, а есть и увешанные оружием без меры, так что едва ли и шевельнутся без посторонней помощи.

— Эге ж, — ответствовал бестолковый Панк беспечно. — А всё потому, что непутёвый ты перец. Я вон как к какой крепостце подходил с войском, хоть бы и малым, так на стены тут же все кто был высыпали.

— С цветами?

— На хрена мне цветы? Я эльф, что ли, ботаник? Белый флаг — и то хорошо. Правда, чаще с луками да с кипящим варевом.

— У этих хоть варева не видать. Зато луков с избытком. Как мыслишь — ждут осады?

Генерал повертел ещё раз головой, сморщился в раздумьях:

— Едва ли. Кабы затевалась какая свара в сих местах, уж я бы знал. А ежели войск сюда не стягивали, так и защищаться не от кого, верно?

— Разве что от героев навроде нас?

— Так я ж без фанфар, скромно… да и тебя им чего опасаться? Что-то не думаю, что у кого-нить тут есть кружева на штанах…

Чумп мучительно скривился и повесил голову на грудь, но озираться искоса не перестал, ибо предчувствия его обуревали самые гнусные.

Ворота закрылись за вошедшими онтами. Механически Чумп отметил хитрое блочное устройство, управлявшее тяжеленным стальным брусом-засовом. Всего один хуманс дергал рычаги, но это не значит, что справится любой! Отпирают утром, а захочешь выйти до рассвета — не оберёшься проблем. А от кого запираются? Оказавшись в исконно гоблинских землях, Чумп пересек весь Злой Лес, не имея даже сколь-нибудь серьёзного оружия. Дважды ночевал, не выходя из леса: раз в заброшенной лет полста тому сторожке, а второй — вовсе в шалашике, очертив Защитный круг. Нельзя сказать, что ночлег оба раза вышел особо приятный, какие-то заразы выли и скулили не переставая, но не таков гоблинский род, чтобы какие-то посторонние звуки мешали ему дрыхнуть. Главное, не съели же… А этим, местным, многочисленным и добротно снаряжённым, разве помехой какая-нибудь лесная нечисть? Или впрямь опасаются, что придет тот самый гоблин, спорет со штанов последние кружева (будь я кейджианин, если это делал!!!)? А почему тогда так легко впустили внутрь? Надеются, что не выйдет? Так зря, со стены — это не на стену, а в ночи и не подстрелишь. Да и замком хитрым разве что генералов останавливать.

Толстый малый вынырнул из приземистой постройки, по запаху — конюшни, ухватил обоих коней под уздцы.

— За конями присмотрят, — пояснил Коальд. — А вам вон туда, где огонёк, это корчма наша, там же и гостевые комнаты. За все уплочено, так что угощайтесь во славу богов, а коли я понадоблюсь, так ищите в башне. Засим бывайте, завтра поутру непременно свидимся.

— Вот это, я понимаю, обращение, — просипел довольный генерал и весьма ловко спрыгнул наземь. — Ты, уважаемый, и к коню чтобы с пониманием, поелику не гзурская кляча и не верблюд плевучий, а благородных кровей скотина.

— Не извольте беспокоиться. — Толстяк хрустнул в поклоне хребтом. — Всё у нас в лучшем виде…

Подозрительному от природы Чумпу вовсе не понравились конюхов плотоядный оскал и кривой меч на боку, но спорить было бесполезно. И поздно. Чумп тоже слез с коня, снял с луки свой мешок и генеральский топор. Мало ли что.

— Пошли. — Панк приблизил к Чумпу свой шлем и прошипел еле слышно: — И не думай даже о ремесле своём окаянном!

— Оно и не думается, — успокоил его Чумп.

Мысли его и впрямь были далеки от кражи мечей и арбалетов. Он изучал внутренность острога. Возиться с запорным механизмом — оно интересно, но не всегда возможно. А чтобы сигануть со стены, надо ещё как-то на неё взлезть. Так что нашлось, что оглядеть.

Таверна, где надлежало провести ночь, была двухэтажной постройкой с удивительно плоской крышей. По такой сможет удирать не только генерал, всё ж таки кондовый горный гоблин, но и любой раздолбай, у которого худо-бедно ноги переставляются. Так что, буде дойдёт до отступления, один путь вроде как есть. Если, конечно, на крышу удастся как-то влезть. Ну и если генерал не упрётся в героическом порыве сокрушить врагов. По обе стороны таверну зажали ещё два здания той же конструкции. Стало быть, махнуть с таверны на любую крышу, а с той легко можно перепрыгнуть и на стену. С третьей стороны, между таверной и задней стеной, высилась башня, куда убыл Коальд. В ней было на поверх больше, да ещё на крыше имелось что-то вроде смотровой башенки, горел факел и маячил какой-то верзила. Башня нам вроде бы ни к чему, хотя именно в ней, по всем понятиям, хранится казна, и ежели до утра не убьют, как раз туда-то надобно перед рассветом наведаться. Так что для Коальда выгоднее будет-таки хрястнуть первым и на совесть… О-о… Онт дурнем не выглядел, должен понимать, что к чему… И как генерал, такой беспечный, до своих лет дожил?

Генерал и впрямь о мрачном не помышлял. Такой вещи, как КОВАРСТВО, он не признавал. В случае если придётся вытащить меч и встать со случайным спутником спиной к спине против всего мира — он был готов. Всегда готов. В конце концов, никогда не знаешь, из-за какого угла выскочит злой разбойник или кто косо посмотрит на твои новые ботфорты — за иной такой взгляд в высшем свете принято было выкликать на двобой без промедления.