Несмотря на обилие народу в остроге, корчма мало не пустовала. Генерал заломил бровь — вспомнил Хундертауэр. Чумп не удивился, ибо заметил, что многие из встреченных на пути что-то лопали прямо на месте. Лишний [раз] убедился — чего-то ждут, все держатся в боевой готовности. Однако не на него же, в самом деле, поставили засаду? Он бы обогнул острог по большой дуге, не напугали бы ни Стремгодовы твари, ни генеральское возмущение, единственное, чего опасался, так это что из Хундертауэра за Панком будет погоня. К тому же, несмотря на явное преимущество, не навалились сразу… А впрочем, ежели хотят избежать лишней крови, оно и полезно дать расслабиться, скинуть броню, а то генерал какой могучий и страшный, весь в железе, что колокол, не один меч об него выщербишь.

В корчме, едва освещенной полудюжиной факелов, Чумп решительно прошёл в самый тёмный угол, уселся спиной к стене, чтобы видеть и дверь, и все окна, топор отставил, но недалеко — как раз чтобы дотянуться не вставая. Генерал же не принял, а точнее, не понял этих элементарных мер предосторожности. Для него война была войной, а гулянка гулянкой, и смешивать оные понятия не надлежало никоим образом. Шлем он небрежно поставил на лавку, поперёк стола уложил меч и гаркнул молодецки:

— Эй, там! За что деньги плочены?

Приблизился кривоногий верзила с зубами через один, в грязном фартуке и опять же почему-то с мечом на боку. Чумп живо представил себе его в компании с давешним конюхом сидящим в лесной засаде на одиноких путников. Уж как должна судьба кидать эдакого агнца, чтоб загнать в повара?

— Приветствую. — Повар поскрёб в затылке. — Чем порадовать? Каша есть, оленины хоть уешься, с утреца пару лосей добыли… Гуся спечь могу али поросёнка, но это ждать придётся. Из напитков пиво, мимбо из самого Дэмаля, брага…

— Ждать, милейший, нам недосуг, — ответствовал генерал. — Так что поросёнка ты нам к завтраку, да не забудь, что в лучших домах в пасть ему яблоко положено или ещё какой овощ. А чего есть — волоки, каша так каша. Из напитков же, учитывая, что ободрал нас почтенный Коальд до последних штанов, придется хлебать мимбо как самое ценное.

— Экий практичный, — подивился мрачный Чумп. — А квасу не будет?

— Квасу не держим. Не тот народ.

— Ну, пускай будет пиво. Только в чистой кружке.

— А хошь, в бокал налью?

Генерал обиделся за Чумпа, воздвигся в рост, ухватил повара за грудки и просипел:

— В бокал, гришь? А промеж глаз?

— Шуткую, — пояснил повар спешно, подёргал нехилыми плечами, но вырваться из гоблинской хватки никогда не было простым делом.

— На кухню иди шутковать, — присоветовал генерал, разжал пальцы и плюхнулся обратно на лавку.

Этот нашуткует, уныло подумал Чумп. Всыплет тебе в мимбо совок пронеси-травы, вот будет веселье на всю крепость. Но генерал, наивная душа, уже забыл про инцидент, рьяно потянулся, прошелестев стальными кольцами брони, и вытянул под столом ноги.

— Вот и полпути сделали, — заметил он. — К завтрему доберёмся до Копошилки. Ты вроде говорил, у тебя там друг есть? Кто из себя?

— А-а, и не спрашивай, анарал. Малый поотстойнее нас обоих. Хастред, он книжник. То есть грамоту с малых усвояет. Впрочем, и мечом владеет, а ещё пуще топором, но в драку почём зря не лезет.

— Тьфу ты, молодёжь… Дожили… отродясь грамотного гоблина не видал. Тоже, что ли, из какого ущелья?

— Да нет, родители были как раз из Хундертауэра. Вот с тебя, пожалуй, размерами будет. В форточку ни за что не пролезет, но и без того мне помогал иной раз изрядно — всяки книги да манускрипты читал, где про клады, и не жадничал, как гном, многого не требовал — ну там за пиво разве заплатить или из тайника, куда всё равно полезу, припереть какую книжку.

— Эт зачем гоблину книжка, даже грамотному? Грамота, как я разумею, нужна — вывески читать да ругаться посредством письма!

— Да нет, не скажи. В иных книжках великая житейская мудрость сокрыта. Вот, например, заклятия всяческие… Хастред одно, помню, разучил — за ним все тамошние маги бегали, всё умоляли обучить. Полезное заклятие, мух отгоняет!

— Ишь ты! И впрямь полезное, мухи завсегда в жару донимают! И что, работает?

— Как тебе сказать? Мух правда отгоняет. Зато на тебя все пчёлы слетаются, осы, слепни и даже птицы норовят клювом долбануть…

Генерал обиженно булькнул — вот, мол, облом, уже прикинул было себя в Дэмале, посреди пустыни, и никаких тебе мух…

— Ну и помимо заклятий книга многим полезна, — рассуждал Чумп, пытаясь отвлечься от мыслей о Коальдовых молодцах, небось в этот самый момент окружающих таверну. — Книгу можно подложить под стол, ежели шатается. Можно с книгой пару раз пройти мимо любой дамы высшего свету, действует как приворотное зелье, а уж ежели открыть и прикинуться, что читаешь, — оные дамы вовсе из-за тебя передерутся, главное не перепутать, где верх, где низ. Ещё в иных книгах картинки встречаются презабавные, а корешок Хастред настоятельно советует сразу и аккуратненько ножичком вскрыть на предмет зашитого золота…

Вернулся повар, приволок, кривясь от натуги, здоровый чугун с полуостывшей кашей и миску размером с тазик с олениной. За ним брёл горный тролль, под потолок ростом, вдвое тяжелее Панка, в каждой ручище по питьевой емкости. Составили всё это на столе и спешно отошли. Тролль оборачивался, нервно лапал торчавшую за поясом колотушку побольше иной булавы. Генерал заулыбался: боится — значит, уважает.

В чугуне нашлась пара обгрызенных ложек, генерал их с презрением выложил на стол, добыл из-за голенища свою, завернутую в тряпицу, — размером куда солиднее. Не оплошал и скромный Чумп, тоже достал личную ложку, вовсе с неплохой половник размером. Генерал хотел было сострить на тему — ладно, мол, это миска, а ложка где? — но Чумп его упредил.

— Кобольды подарили, — пояснил он и сунулся ложкой в чугун. — Ну то есть не то чтобы подарили, но у них ещё много осталось… Налетай, не стесняйся.

Ложку он из чугуна вывернул с натугой, Панк потрясённо проводил взором уплывающую на ней в рот сотоварища гору каши и налетел добросовестно, пока осталось что черпать. Маслом эту кашу испортить никто не пытался, но голодным гоблинам было всё равно что лопатить. Чумп, последние дни живший подножным кормом, осиливал ложку в два приёма, Панк же ворочал своей почище, чем мечом. Когда ложки заскребли по дну чугуна, отпихнули его на край стола и добрались до оленины. Проварена она была кое-как, жевалась с трудом, и генерал вытащил поясной нож — пилить. Чумп смерил нож взглядом и покосился было на генералов меч, но постеснялся, достал свой кинжал — который поновее и покрасивее, ибо клинок старого во что только не доводилось втыкать. Хлебнул пива… и не понравилось оно ему чем-то. Странноватый привкус… Да и генерал, едва ополовинив свой кувшин, начал клевать носом. А это уж вовсе ни в какие ворота — могучий драконарий со следами иммунитета к алкоголю на лице должен был только разойтись, тем более что выспался неслабо. Генерал ещё пытался разговаривать, но слова увязали в зубах, руки, упёртые локтями в стол, начали разъезжаться, глаза слипались все упорнее. Допив вино, он даже не сделал попытки потребовать ещё! Чумп всё грыз кость, на которой мяса было мало, но меньше всё не становилось. Тролль буравил глазёнками из дальнего угла. Этому ещё чего надо? Тоже мне подавальщица, фыркнул Чумп злобно и метнул в тролля кость. Тот — аж чудно — подскочил и кинулся в маленькую дверцу на кухню, а гоблин спешно, пока никто не видит, перелил содержимое своей кружки в кувшин Панка. Тот на миг припроснулся на плеск.