— …Тих и печален ручей у янтарной сосны

Пеплом несмелым подёрнулись угли костра-а-а… — негромко пропела Эсси, и, надо сказать, получилось у нее гораздо лучше, чем у меня.

А еще — она положила голову мне на плечо. И я едва не растрогался, такой был приятный момент. Но потом я посмотрел на свои закопченные босые ноги, пошевелил пальцами со свеженькой кожей, которая только что наросла и вздохнул.

— Что? — спросила эльфийка. — Ноги болят? Бедненький… Хочешь — я подую?

— На ноги? — уставился на нее я. — Ты собралась дуть мне на ноги?

— Сдую песочек и намажу жуткой пекучей мазью! — она скорчила рожицу. — Чтобы быстрее заживало! Или ультрапантенолом напшикаю. Хотя оно и так зажило на тебе как на… Как на…

— Как на уруке, — кивнул я. — Тут другая беда: обувке конец! И джинсы мои, и куртка в неприглядном состоянии… Стыдно чудищам на глаза показаться! Нет, так-то мне похрен, я могу и в шортах с медведиками по Хтони гонять, но оно как-то не представительно! Вот что фальшдемоны подумают об Орде, если их придет убивать атаман в шортах с медведиками!

— Однако, всё правильно подумают, — проговорил Хурджин.

И он был чертовски прав, этот то ли сильно умный, то ли сильно тупой тролль! А гоблин — он пёрднул. Громко так, можно даже сказать — заливисто. Все, конечно, тут же уставились на Кузю, который почесал пяткой затылок и выдал:

— Ваще-то… Ваще-то там в развалинах есть чё. Ты б сходил, посмотрел?

И снова пёрднул. Алиса закатила глаза, Ермолов одними губами выматерился, а мы с Эсси переглянулись. Развалины — это был наш профиль. И идти до них было всего километра два, по берегу озера.

— Я знаю ко… — начал было Кузя, но Хурджин швырнул в него гусиной костью и гоблин обиженно заткнулся и стал чесать себе макушку другой ногой.

— Мы сами сходим, — Эсси потянулась за луком.

— Если через пару часов не придем — подождете, — я взял с земли кард, сунул его за спину, туда же пристроил рюкзак и протянул эльфийке руку, помогая подняться. — Ведите себя хорошо, детишки, иначе я вернусь и надеру каждому из вас задницу. Кроме Хурджина, конечно. Он остается за главного, как самый сознательный!

— Гы! — сказал Хурджин. — Однако, никогда не думал… В смысле — так-то думал иногда, но что я сознательный — этого не думал!

— Ala prima ubiorum,- с самым охреневшим видом прочел я выбитые над входом в полуразрушенное высокое каменное здание латинские буквы. — Legio V Alaudae. Эсси, ты понимаешь, что это?

— Какие-то развалины эпохи Первой Империи Людей? — она с интересом разглядывала портик и потрескавшуюся колоннаду, но в дверной проем входить не спешила — ждала меня.

— Тут написано — Первое крыло убиев, Легион «Алауда» — он же Жаворонок, он же Иностранный! Цезарь набирал его из нелюдей, понимаешь?

— Погоди, убии — это ведь уруки, верно? — заинтересовалась она. — Это что — святое место для твоего народа, получается?

— Сложно сказать… Для моего народа в общем-то нет ничего особо святого, но мне — чертовски любопытно. Нет, ты посмотри, — я наклонился и поднял шлем, похожий на те, что мы привыкли видеть у легионеров в фильмах про Древний Рим, но с одним отличием: у него были крылышки. — Как хорошо сохранился! Бронза даже не окислилась!

Тут кругом валялись шлемы и куски доспехов, не прям горы, но довольно значительное количество. И это было престранно!

— От этого места просто разит магией, — эльфийка замерла, как будто прислушиваясь. — Но магия эта нам не враждебна!

Я попытался сосредоточиться и глянул на эфир — действительно, вокруг развалин сформировалось что-то вроде кругового течения. Может в этом дело? Может, там еще что-нибудь найдется, сохранное?

— О, Эру! Бабай, ты пришел в храм далеких предков, но снова думаешь о…

— Очень ценном имуществе! — обрадованно закивал я. — А особенно — о хороших шмотках и сапогах! Штанцы бы не помешали, и какой-то верхний прикид поплотнее, футболка-то черт с ней, у меня две на запас: на одной «DUSHNILA» написано, на второй — «PNI MENYA!» Очень стильно, кажется… Пошли скорей за штанцами и сапожищами!

Эльфийка включила фонарик, посветила внутрь, мы осмотрелись насколько возможно — и вошли. И стоило только сделать шаг вперед, как громкий хор грубых мужских запел что-то радостное и торжественное. Что-то, отдаленно напоминающее грузинские хоровые здравицы. А с потолка пролился свет, и все вокруг засверкало золотом! Все стены и потолок были изрезаны, чтоб меня, точь в точь в таком же стиле как мои долбанные татау-ачивки на правой руке! Вот это номер!

— Обалдеть! — запрыгала Эсси. — Всё работает! Магия работает! Посмотри, посмотри вокруг, как ужасненько красиво!

А я пялился на статуи уруков в полном боевом облачении, выстроившиеся вдоль стен. Те самые шлемы с поперечным гребнем и прорезью для глаз, пластинчатые доспехи, карды… Я читал надписи на постаментах со священным трепетом: «SIGIMER», «ARMIN», «MARBOD», «INDUTIOMER» и другие имена вождей и героев Черных Уруков, которые вместе с Цезарем громили гномские кланы, орды египетских снага, отряды авалонских эльдаров и продавшихся им кельтов…

— Гарн, гарн мужики! — я заговорил на черном наречии так, будто