— Принесите чай сами, Зинаида Кондратьевна, —попросила она.

Женщина удивленно посмотрела на присутствующих, но, несказав больше ни слова, вышла из комнаты, едва не столкнувшись в дверях схозяйкой дома.

— Вы все еще здесь? — уже более мягко обратиласьЛейла Махмудовна к Дронго. — По-моему, я ясно высказалась на ваш счет. Иливам нравится выслушивать мои претензии?

Дронго пожал плечами:

— Я все равно до утра останусь здесь. Хотите вы этогоили нет. В конце концов, это просто мой профессиональный долг. Никто не знает,что еще может случиться этой ночью. Возможно, убийца хотел убрать не тольковашего мужа, но и вас. Или еще кого-нибудь из присутствующих.

Женщина испуганно взглянула на неприятного ей гостя.

— Где ваша дочь? — спросил Дронго. — Я невидел ее на даче.

— Она с бабушкой дома. С матерью Сергея.

— Ваша московская квартира охраняется?

— Да. Там есть и охрана в доме, и личная охрана наэтаже.

— Позвоните и предложите им сегодня никуда не выходитьиз дома и никому не открывать дверь. Она провела рукой по лицу.

— Господи, когда наконец это все кончится?

— Лейла, — предостерегающе сказал Сайд, — нашэксперт считает, что убийца находится в этой комнате.

Что? — изумленно повернулась она к брату. Потомпосмотрела на Дронго:

— Вы действительно так считаете? Подозреваете кого-тоиз нас?

Он не успел ответить. В комнату вошел Семен Григорьевич.

— Теперь вы в полном составе, — ровным голосомконстатировал Дронго. — Я точно могу сказать, что подозреваю одного из васшестерых. Никто другой не мог убить Пашу и устроить стрельбу по хозяину дома. Ия должен установить убийцу.

После этих слов уже никто не решился возражать. Толькохозяйка дома дернула плечом и уточнила:

— Вы будете проводить свое дознание здесь или вампредоставить другое помещение?

— По-моему, здесь вполне уютно, — оглядевшись,заявил Дронго. — Только одна просьба. Пусть все присутствующие пройдут вгостиную, и я начну беседовать с каждым из вас, вызывая по одному.

— Надеюсь, вы сделаете для меня исключение? —спросила Лейла Махмудовна.

Дронго деликатно промолчал. Она повернулась и вышла сгневным восклицанием:

— И кто только пускает подобных типов к себе домой!Когда за ней закрылась дверь, Кузнецов спросил:

— С кого вы начнете?

— Прямо с вас, — предложил Дронго.

Банкир изменился в лице, но ничего не сказал, не решившисьвозражать.

Первым встал Сайд. За ним решительно поднялся Игорь. СеменГригорьевич, пропустив их, вышел третьим. Лариса по-прежнему сидела на своемместе, словно завороженная.

— Вы хотите остаться? — спросил Дронго.

— Что? Нет. — Она быстро поднялась и вышла. Дронгоостался наедине с Кузнецовым. Вице-президент банка заметно нервничал. Ноусилием воли держал себя в руках, не решаясь больше задавать вопросы. Они так иостались в креслах друг против друга. Молчание длилось несколько секунд.Наконец Кузнецов не выдержал:

— Надеюсь, вы еще не начали свой допрос? Или подобнаятомительная процедура входит в ваши планы?

— Нет, просто даю вам время успокоиться, — холоднозаметил Дронго, — но, если вы хотите, можем начать. Скажите, когда вывпервые узнала о том, что Блумберг собирается исчезнуть?

— Не помню. Может, месяца два назад. Или месяц. Не могуназвать точной даты.

— Но он беседовал с вами по этому вопросу?

Кузнецов достал сигареты.

— Я могу курить? Или, как на официальном допросе,должен спрашивать вашего разрешения?

Дронго кивнул.

— Он давно собирался отойти от дел, — задумчивосказал Кузнецов. — Мы несколько раз говорили с ним об этом. Послеизвестных политических событий, когда президент убрал одного из своих фаворитови поставил вместо него другого, Блумберг оказался в опале. К нему началипридираться, проверки шли одна за другой. Его перестали приглашать наофициальные приемы, как бы подчеркивая изменение его статуса. Ну, вы самизнаете, как это умеют делать.

Кузнецов закурил. Пододвинул к себе пепельницу.

— Несколько месяцев назад Сергей Леонидович сам сказалмне, что ему пора уходить. А когда в Самаре из-за пустяковых нарушений закрылинаш филиал, он позвал меня к себе и сообщил, что твердо намерен передать мнебанк.

— И как вы отреагировали?

— Удивился. Попробовал его отговорить. Но он твердостоял на своем.

Сказал, что ему достаточно того, что он сделал. Ссылался нато, что ему уже полагается уйти на покой, чтобы не подводить банк — дело всейего жизни.

— Вы не хотели стать президентом? Кузнецов задумался иосторожно сказал:

— Я бы этого не утверждал. Наверное, хотел. Но я нестал бы из-за этого убивать Блумберга, если вы намекаете на мою маниакальнуюстрасть занять пост президента.

— А вот один человек из окружения Блумберга говорилмне, что вы спите и видите себя на этой должности. Олег Михайлович покачалголовой. Поправил очки:

— Догадываюсь, кто вам это сказал. Наверняка Лариса.Она меня почему-то все время ревновала к Блумбергу. Как будто я мог встатьмежду ними.

— А вы пытались?

— Честно говоря, да. Мне не нравилось присутствие этойособы в нашем банке. По моему глубокому убеждению, связь с ней компрометировалаСергея Леонидовича. Она была слишком независима в своих взглядах и суждениях.

— Вы думаете, они были близки с Блумбергом?

Кузнецов потушил сигарету.

— Не будьте наивны, — засмеялся он, — онибыли близки все время. Я вообще удивляюсь, что в больницу поехала ЛейлаМахмудовна, а не Лариса.

— А вы бы ее не оставили в банке?

— Конечно, нет. Зачем она мне? К тому же она ужеуволилась еще два дня назад. И собиралась переехать к своей сестре, куда-то заграницу.

— У нее было так много денег?

— Достаточно, чтобы не умереть от голода. Сергейнеплохо ее обеспечил.

— Где вы были в момент ранения хозяина дома? Я не виделвас в гостиной.

— Правильно. Я просто выходил на одну минуту.

Кажется, в туалетную комнату. А когда услышал крики, сразувернулся.

— Не сразу, — возразил Дронго, — вас не былонесколько минут — вполне достаточно, чтобы добежать до соседнего дома. Темболее если вы выходили не через дверь, а, например, через окно.