водой участок стола, раскатывала под внимательным взглядом экономки и говорила:

— Ванда, не поймите меня неправильно, но на такой кухне многие блюда не приготовишь, согласны? Вам бы немного тут все изменить. Мясо нежелательно разделывать рядом с другими продуктами, от этого портиться вкус и размножаются бактерии. Ну, болезни могут приключиться. Да и над открытым огнем опасности больше пораниться.

Ванда кивала, но что она могла? Так принято.

Аня тем временем закончила с лапшой, рассыпав ее на посыпанный мукой противень, поданный Вандой, и попросила:

— Поможете мне? Боюсь, с такой сковородой и огнем я испорчу грибы. Я объясню, что нужно, а вы сделаете, хорошо?

Ванда кивнула, и работа в две руки закипела. Готовые грибы откинули, освободили от бульона, вылив его в другую кастрюлю. Анна проговорила экономке, что нужно пожарить лук (оливковое масло нашлось), на другой сковороде пожарила муку с ложкой сливочного масла, добавила сливки и, помешивая, отправила туда же грибы, накрыла крышкой и оставила на отставленной в сторону треноге на некоторое время томиться. Сыра в кухне не оказалось, но был перец и мускатный орех, который Аня нашла по запаху. Пока томились грибы, пожарили еще порцию лука, и вместе с частью грибов заварили лапшу. Запах стоял такой духовитый, что Ванда не могла дождаться, когда гостья снимет пробу и даст ей.

— Готово, пробуем, — наконец постановила Воронцова.

Оба блюда были прекрасны, по ее мнению. Ванда нерешительно зачерпнула лапшу из миски и на мгновение застыла — необычно. Но приятный вкус порадовал экономку. Недо-жульен ей понравился еще больше.

— Фрау Анна, это отличный суп! А запеканка достойна короля! — польстила экономка, впрочем, не сильно — то и отступая от правды. — Немного непривычно, но где вы взяли эти грибы?

— Да в вашем же лесу, их там хоть косой коси! Конечно, надо знать, что брать, но это дело практики. А их солить можно и сушить, и мариновать! Ванда, это вкусно, питательно и даром. Научить? А собирать как увлекательно!

Довольные общением женщины собрали поднос, добавили зажаренную дичь, хлеб и отправились кормить мужчин.

Ванда решила обязательно посетить Дичтвальд вместе с гостьей и научиться обрабатывать грибы. Это какое подспорье в будущем!

***

В отсутствие Анны отец и сын долго молчали, а потом разом заговорили. Первым остановился Хенрик, и Карл взял слово.

— Зря она жаловалась, что ничего не умеет. Мысли у нее новые, дают пищу для размышлений. Правда, мы живем без видимых перемен, привычкой. Смотри, я по ее словами зарисовал перо. Знаешь, сын, на этой идее можно хорошо поживиться. Есть у меня один знакомец из жидов, кстати. Ювелир. Проныра, как и все их племя, но на новинки реагирует быстро. Думаю, он оценит перспективы и возьмется за изготовление.

— Отец, тогда надо его пригласить и заключить договор, иначе нам денег не видать. Или самим съездить. Куда?

Карл прошелся по комнате.

— Сюда его звать не стоит, хотя так было бы проще. Живет он в Вальдкрайбурге, за день обернусь. Заодно попытаю насчет этого самогонного аппарата, только сам сначала продумаю. Представь себе, сын, если такой финт выгорит? Шульц с руками оторвет все, что сделаем! Я так понял, что дело это не требует больших вложений, кроме самого приспособления. Можно самим попробовать, кузнец есть в Пюртене, бывший солдат, служил под моим командованием. Недурной мужик, дельный. Надо подумать. А ты поезжай-ка еще раз по нашим деревням и присмотрись, у кого из крестьян дела в полях хорошо поставлены, выбери парочку, пригласи. Мы с ним уважительно побеседуем, глядишь, что-то тайное и узнаем. Много ли простому человеку надо? Внимание, еда, уважение. И как я раньше этого не учел? Столько лет сижу тут и жалуюсь на недобор податей!

Хенрик был согласен с отцом. Их аристократическая гордость не могла прокормить, знаний не было, вот и стали беднеть. А Анна— она другая, видит людей, а не социальные группы. Мысль перевести работников на натуральную оплату показалась ему дельной. Так они между своим наделом и господским рваться не будут, а уверенность в будущем появиться. И с овцами тоже неплохо: мясо, шерсть, шкура. Он знал, что на севере, у бриттов, овцеводство в почете, они так даже крестьян ценят меньше баранов. Их шерстяные ткани по всему континенту славятся. Рыбоводство— этого вообще никто не делал! А рыба в озере Дичт есть!

Съездить он обязательно съездит, беды не будет, а вот выгода вероятна. Еще надо Анну попросить помочь с расчетами, она же предлагала. Он уже измучился сводить-разводить эти цифры!

— Сын, а что ты думаешь относительно печей и каминов? Я как-то посчитал, что за зиму мы сжигаем чуть ли не половину Дичтвальда! А тепла действительно мало. По молодости не обращал внимания, а сейчас стылость стен учувствую на своих коленях. Помню, солдаты говорили, что московиты в домах здоровенные печи ставят, тепло от них идет по всей комнате. И готовят там же. И бани у них есть не такие, как наши мыльни. Интересно, как же это соорудить? — он уставился на рисунок Анны. — Ишь, голландки! Эти водяные и там отличились! Мне их мельницы нравятся: ветер дует, а она вертится и воду качает, и муку мелет. Вот что надо перенимать, а не пришельцев по миру искать! — Генерал повысил голос. — Анну ты правильно привез, нечего добром разбрасываться. Самим пригодиться.

Хенрик тихо рассмеялся, а Карл продолжил:

— С ее появлением я как-будто помолодел, зашевелилось в душе желание двигаться, делать, мозги применить не к войне. Где-то у меня книжки были италийца одного, изобретателя и художника. Такие бредовые идеи выдавал! А вот теперь сомневаюсь, а бредовые ли? Просто не ко времени ум его пришелся. Почитаю, покручу. В молодости я тоже хотел руками что-то делать, но дед твой запретил и думать о таком. Вот и пошел по стопам предков…

Карл Вайс помолчал, а потом с жаром продолжил.

— Сын, мы должны рискнуть! Деньги нам с неба не упадут. Вариантов Анна нам набросала достаточно, и еще выдаст, я уверен. Крепко подумаем, что-то да выстрелит, вот прям печенкой чувствую!

Младший Вайс не мог не радоваться настроению отца. В самом деле, с гостьей он оживился, взбодрился, и это не касалось его мужской стороны. Просто Анна умудрилась привнести в их размеренную и скучную жизнь глоток свежего воздуха. И завертелись мысли, пробудились чувства, проснулся дух авантюризма, без которого мужчины чахнут и стареют. Вот права гостья, не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Его предали свои, а спасла во всех смыслах чужая. Хенрик ни минуты не жалел