– Спасибо, – сказала Штеффи. – Спасибо вам большое, дядя Эверт.

– Ты избалуешь девочку, – проворчала тетя Марта.

Дядя Эверт притворился, будто ничего не слышал.

– Тебе наверняка будет легко в школе, – сказал он Штеффи. – Ведь ты такая смышленая и внимательная.

Воскресным вечером Штеффи собрала ранец. Она положила цветные карандаши, пенал с ручкой, новые карандаши и ластик. Ранец потяжелел.

– Плохо, что ты не умеешь ездить на велосипеде, – сказала тетя Марта. – Тебе бы не пришлось добираться пешком, и ты могла бы вместо меня заезжать в магазин по пути домой, ведь ты так и так будешь в поселке.

Все на острове ездили на велосипедах, по крайней мере, все взрослые и дети ее возраста. Малышей возили на багажниках или на раме у руля. Ребята постарше ездили большими ватагами, громко перекрикиваясь, как стая чаек, кружащая над морем и готовая в любой момент броситься в воду за лакомым кусочком.

И только Штеффи не умела ездить на велосипеде. Она знала, что никогда этому не научится.

В первый учебный день Штеффи рано отправилась в путь. Утро было холодным, и она застегнула пальто на все пуговицы.

Нелли ждала у калитки. Тетя Альма заплела ей в косы красные ленты и завязала большие банты. Стоя на лестнице, она помахала девочкам рукой.

Младшие школьники заходили в белый дом, расположенный напротив средней школы, где учились дети постарше. Учительница Нелли вышла встречать ее. Она была молодая и симпатичная, со светлыми косами, обернутыми вокруг головы.

Штеффи осталась стоять перед забором, окружавшим школьный двор. Во дворе носились и шумели дети. Часы над входом показывали без десяти восемь. Осталось десять минут. Она разыскивала взглядом Веру или по крайней мере Бриту, но никого из них не было видно. Штеффи медленно вошла во двор.

Время тянулось. Штеффи захотелось стать невидимой. Никто не обращал на нее внимания, но все равно она чувствовала на себе любопытные взгляды. Не следовало ей надевать пальто и шляпку. Здесь девочки ходили с непокрытой головой и в кофтах поверх платьев, хотя уже был октябрь. Мальчики были в шортах и чулках, сползавших, когда они бегали и лазали.

Прозвенел звонок. Тут, наконец, примчалась Брита со скакалкой в руке.

– Пойдем, – сказала она Штеффи, – ты будешь учиться в нашем классе.

Шестиклассники учились на втором этаже. Дети выстроились в две шеренги, девочки слева от двери, а мальчики справа.

Вера загадочно улыбнулась Штеффи, как будто у них была общая тайна. Штеффи попыталась встать рядом с ней в шеренге, но ее сильно толкнула светловолосая девочка.

– Здесь мое место, – прошипела она.

Штеффи встала последней. Перед ней стояла Брита. Она обернулась и прошептала:

– Не обращай внимания на Сильвию. Она очень много о себе воображает.

Звонок прозвонил во второй раз, и дверь в класс отворилась. В дверном проеме стояла учительница и приветствовала входивших детей: сначала девочек, потом мальчиков. Все становились у своих парт, все, кроме Штеффи, оставшейся у двери.

Учительница была высокая и худощавая, и волосы у нее были завязаны в пучок, точно как у тети Марты.

– Доброе утро, дети, – приветствовала она класс.

– Доброе утро, фрекен Бергстрём, – пропищали и прогудели тридцать голосов.

– Садитесь.

На какое-то время стало шумно, прежде чем все не успокоились на своих местах.

– У нас в классе новая ученица, – сказала учительница. – Подойди, Стефания.

Штеффи сделала пару шагов к кафедре.

– Стефания проделала долгий путь, чтобы приехать к нам сюда, – продолжала учительница. – Она приехала из Вены. В какой стране находится Вена? Сильвия?

– В Австрии, – ответила Сильвия.

Учительница дернула за шнур и на черную доску опустилась карта. Это была карта Европы.

– Стефания, ты можешь показать нам свою родину? – спросила она.

Штеффи подошла к карте. Но не нашла привычных очертаний Австрии. Вместо нее была одна Германия, раздувшаяся как воздушный шар.

– Она должна быть здесь, – смущенно сказала Штеффи и показала на нижнюю часть шара. Учительница присмотрелась к карте и тут же нашлась:

– Австрия отныне часть Германского государства, – сказала она и показала указкой. – Здесь находится Вена, столица музыки. А здесь у нас самая высокая в Европе горная цепь. Как она называется, Вера?

– Гималаи, – ответила та.

Все засмеялись.

Учительница вздохнула и спросила Бриту.

– Альпы.

– А ты, Стефания, была в Альпах? – спросила учительница.

Штеффи покачала головой.

– В Альпах, – объясняла учительница, – находятся плодородные альпийские луга.

В дверь постучали.

– Войдите, – с раздражением сказала фрекен Бергстрём.

В класс вошел неуклюжий парень. Это был тот мальчик с пристани, который предлагал Штеффи и Нелли покататься на его лодке.

Ему должно быть было, по меньшей мере, лет четырнадцать. Что он делал здесь, среди детей гораздо младше его?

– Простите, – невнятно пробубнил мальчик.

– Заходи и садись, Сванте, – со вздохом сказала учительница.

Сванте медленно прошествовал вдоль среднего ряда и сел позади всех. Он был такой большой, что едва помещался за партой.

Фрекен Бергстрём отказалась от попытки продолжить урок географии.

– Стефания – иностранка, – сказала она. – Ужасная война заставила ее покинуть свой дом и семью.

Штеффи взглянула поверх светлых вихров и локонов. На нее с любопытством или сочувствием смотрели тридцать пар голубых, серых или зеленых глаз.

– Я надеюсь, вы будете добры к Стефании, – продолжала фрекен Бергстрём, – и снисходительны к тому, что она говорит не так как вы. Ведь это связано с тем, что она – иностранка, и родилась в другой стране.

«Не-такая-как-вы-не-такая-как-вы», – эхом отозвалось в голове Штеффи. Это звучало как стук колес поезда на стыке рельсов. Она почувствовала слабость и головокружение.

– Можно мне сесть?

Учительница кивнула. Брита подняла руку.

– Можно она сядет со мной? – спросила она. – Я ее знаю.

– Я тоже, – сказал Сванте.

Сильвия засмеялась, и что-то шепнула своей соседке по парте, рослой девочке.

Первым уроком была арифметика. Задачи были легкие, простое деление, которое Штеффи изучила еще в пятом классе. Она с усердием тянула руку, и наконец ей позволили выйти к черной доске и решить задачу.