лица, и, похоже, его гнев, перемешанный с любовью, начал утихать.

— Ты знаешь ее? — с надеждой спросила я, подавшись к нему ближе. Он задумчиво изучал землю, а потом резко поднял на меня глаза. Наши взгляды встретились, потому что я наклонилась к нему почти вплотную, и он отчего-то неожиданно замер. Его глаза медленно опустились на мои губы, из груди вырвался судорожный вдох. Вдруг он резко побледнел, потом дико смутился и опустил взгляд. Я еще никогда не видела его таким скованным и даже испуганным. Он отступил на шаг назад, потом собрался, выпрямился и усилием воли согнал с лица неподобающие чувства. Я отчего-то и сама стушевалась, потому что вообще не поняла его реакции. Что происходит?

— Я слышал о том, что около года назад бесследно исчезла любимая дочь графа Люмбергнот — Алиса, — начал он почти что выровнявшимся голосом. — Эльфийка с уникальным для нашего королевства рыжеватым оттенком волос. Они достались ей от ее матери, в жилах которой течет кровь эльфов Северной Стороны…

— Что такое Северная Сторона? — спросила я.

Олив посмотрел на меня сперва удивленно, словно забыв, что у меня «потеря памяти», а потом печально вздохнул и ответил:

— Северная Сторона — это ряд эльфийских королевств, тянущихся на севере континента. Они отличаются от нас рыжим цветом волос и зелеными глазами. Мать Алисы попала к нам случайно: в детстве ее похитили работорговцы, продали на черном рынке и отправили с караваном в соседнее королевство Амиран. Но наши воины случайно вступили в схватку с работорговцами и вызволили пленников. Граф Люмбергнот в те времена был молодым воином и лично спас девочку. Увидев, что это маленькая эльфийка, он оставил ее в замке своих родителей, а, когда она подросла, женился на ней… Однако год назад их дочь неожиданно исчезла. Без следа и безо всякой надежды, потому что она словно растворилась в воздухе. Неужели… — Олив скосился на огромное спящее животное, — неужели он может быть ею?

— Кто-то мог с ней сделать подобное? — спросила я.

— Не знаю, не уверен, — ответил Олив. — И я вообще не знаю, что мне делать с этим зверем… Но скажи, Алекс, ты говоришь, что все это сделал браслет, который тебе дали амазонки?

Я утвердительно кивнула и протянула ему для наглядности руку, где на запястье была отчетливо видна татуировка.

— Но только он превратился вот в это, — пробормотала я, а Олив осторожно прикоснулся к моему запястью и нежно провел по причудливому рисунку, изучая его. Меня бросило в дрожь от его ласковых прикосновений, хотя они предназначались не мне, а браслету. Он тоже вздрогнул. Ну вот, опять? Олив почему-то всегда хмурится, когда это происходит. Он как-то сказал, что это мое выражение чувств к нему. Почему же… они ему так неприятны?

— Ваше Высочество! — нашу неловкость прервал крик одного из воинов. — Барс просыпается!

Мы оба обернулись к большой кошке и заметили, что она начала двигаться и приоткрывать глаза.

— Алекс, будь осторожен, — взволнованно проговорил Олив, инстинктивно отодвигая меня за свою спину, но потом что-то вспомнил, обернулся ко мне и нахмурено бросил, — а о твоей рисковой телепортации поговорим позже!

Телепортация? Я ошарашенно уставилась в его посуровевшее лицо, но потом услышала громкий кошачий зевок и снова отвернулась к барсу.

Он действительно просыпался. Надо было что-то придумывать и срочно. Я с надеждой обратилась к татуировке браслета: может, он и в это раз поможет?

Как только я подумала об этом, запястье тут же засветилось, а в разуме снова вспыхнула яркая реалистичная картинка: я стою на этой поляне напротив животного и держу ладонь с браслетом прямо на носу барса, при этом неотрывно глядя ему в глаза. А потом произношу громкое: «обратись», после чего барс начинает трансформироваться…

От волнения я тут же вцепилась в рукав Олива, который все это время напряженно следил за барсом. Повернувшись ко мне, он поймал мой восторженный взгляд.

— Я знаю, как помочь этой Алисе, — проговорила я…

* * *

Нос барса был сухим и холодным, немного шершавым. Держать на нем ладонь было если и не отвратительно, но все-таки немного страшновато, ведь всего лишь один его «клац» зубами, и от моей руки точно ничего не останется.

И с каких это пор я стала такой смелой? Веду себя, как настоящий Алекс: вся такая из себя жертвенно-могучая всезнайка. Стараясь не дрожать всем телом, я вперилась взглядом в кошачьи глаза оборотня и громко, своим мужским эльфийским голосом воскликнула:

— Обратись!

Контакт глаз, контакт тел. Свечение из запястья вырывается ввысь, влетает животному в правый глаз и… его тело начинает быстро растворяться в воздухе!

Я чувствую, что вокруг меня циркулирует энергия, которая проистекает через запястье, и мне почему-то становится даже нехорошо, словно из меня высасывают жизнь, но… все это заканчивается довольно быстро.

Однако результата я все еще не вижу, потому что обессиленно падаю на траву в приступе дикой тошноты.

Вокруг изумленные восклицания солдат, поэтому я с трудом приподнимаюсь и смотрю перед собой.

Мужчины стремительно оборачиваются на нам спинами, потому что около меня лежит совершенно обнаженная красавица. Олив, склонившийся над ней и быстро проверивший ее дыхание, молниеносно срывает с себя рубашку и набрасывает на нее, чтобы прикрыть невероятное по местным меркам бесстыдство.

Меня же эта картина неожиданно режет… болью. Вот казалось бы: ну как можно в этой ситуации, когда просто стоило порадоваться за спасенную девушку, умудриться взрастить в себе ревность? А я смогла! Причем очень быстро и естественно! И ревность не какого-то там мелкого масштаба, а мощную, непробиваемую и совершенно обезбашенную.

Олив только что осмотрел все прелести этой рыжей! Она не могла ему не понравиться! А я… я всего лишь брат!!! Мужчина!!!

Ну почему я попала именно в это тело???

Странно, но в своем мире я казалась себе более адекватной. Раньше мне бы просто чувство собственного достоинства не позволило бы так сильно ревновать и внутренне истерить. Но не сейчас. Я превратилась в какой-то комок нервов, и спасало только то, что я каким-то чудом умудрялась сдерживать все эти безумные эмоции внутри.

— Алекс! — крикнул мне Олив. — Мне нужна твоя рубашка!

Я быстро сняла с себя верхнюю часть одежды, и бросила в сторону девушки, но не подошла к ней. Олив, как мне показалось, очень заботливо прикрыл ее ноги, а потом слегка потрепал по щеке, пытаясь привести ее в себя, но она так и не очнулась.

— Скорее, коня сюда! — крикнул он одному из воинов, и тот стремительно умчался прочь.

А потом Олив попробовал ее поднять: голую, бессознательную, едва прикрытую двумя тонкими рубашками. Я видела, как его руки невольно скользят по ее обнаженным бедрам и плечам и у меня все внутри переворачивалось от гнева и страдания.

Но я все-таки была настоящим героем: подошла, помогла укутать ее получше, чтобы Оливу не пришлось мацать ее слишком сильно. При этом избегала его взгляда, хотя чувствовала, что он поглядывает на меня.

На коне Олив быстро добрался в лагерь. Наверное, это было то еще зрелище: обнаженный по пояс красавец вез на руках не менее красивую и еще более обнаженную деву, волосы которой на солнце играли красивой уникальной рыжиной.

Но я сама не видела этой картины. Она была в моем воображении, потому что я… отказалась поехать с ними на лошадях. Олив не стал уговаривать и позволил мне пойти пешком.

Ощущая приятный ветер обнаженной кожей груди и чувствуя, как взлетают за спиной мои длинные по пояс волосы, я неторопливо плелась по лесу, чувствуя себя удрученной и бессильной перед всей этой неприглядной реальностью жизни.

Я люблю Олива! Люблю так сильно и так безумно, что, наверное, схожу с ума. А он никогда, НИКОГДА не сможет любить меня так же, как я его! У меня мужское тело! Я провела пальцами по своей мускулистой груди, опустилась на отчетливые кубики пресса. Совершенно прекрасное, но МУЖСКОЕ тело! Тело, которое не мое!!! Потому что на самом деле я маленькая простенькая девушка, которая больше уже не может этого выдерживать!

Я поняла, что впервые за все это время не плачу, а негодую на саму себя, потому что сегодня, как никогда, осознаю, что у меня совершенно нет никаких шансов. Олив не сможет ответить мене взаимностью. А, когда он узнает, что я — это даже не его брат, он и вовсе люто меня возненавидит!

И почему все это произошло именно со мной? Плата за неуемное любопытство?