– Я просто не в силах справиться со всем этим. Я никак не пойму, откуда взялся труп.

– Труп выпал из ящика, – пояснил Спектор. – А вот каким образом он попал в ящик – это уже совсем другой разговор. Скажи, пожалуйста, что именно ты используешь для выполнения этого трюка?

Паолини пренебрежительно махнул рукой:

– Дрейпера. Обсуди это с Дрейпером. За оборудование отвечает он. Но до начала шоу всё ещё было в порядке, я могу тебя в этом заверить. На тот момент за кулисами не было трупов.

– Тебе знаком погибший?

– Разумеется, нет.

– Правда? Вы никогда не встречались прежде?

– Нет. Но что, если бы встречались? Это облегчило работу над объяснением произошедшего?

Спектор невольно улыбнулся.

– Маловероятно.

Пока Флинт и Спектор вели личный разговор с Паолини, Иббс понял, что остальные участники шоу и работники театра разошлись, оставив его на сцене в полном одиночестве. Такое случалось далеко не каждый день. Из-за занавеса Иббс осторожно выглянул в просторный безлюдный зал. Он обшарил карманы в поисках монеты, подбросил её высоко, под потолочный свод, а затем – когда она полетела вниз – щёлкнул пальцами, и монета исчезла. Он блистательно улыбнулся своим невидимым зрителям, которые разразились восторженными беззвучными аплодисментами. Этот трюк он придумал сам, но страх сцены никогда не позволял Иббсу воплотить подобное на глазах у других.

– На твоём месте я бы не допустила, чтобы Паолини увидел это, – предупредил чей-то голос.

Иббс вздрогнул, выронил монету и обернулся. Прямо за его спиной стояла Марта. С насмешкой она окинула Иббса высокомерным взглядом. Её голова была наклонена к плечу, а рука покоилась на бедре. Марта всё еще была одета в свой сценический наряд, что еще больше усиливало эффект от ее предостережения. Впервые Иббс посмотрел на неё как на нечто большее, чем сверкающую декорацию: она была, должно быть, всего на пару лет старше, чем он (возможно, ей было немного за тридцать?), и черты её лица явственно говорили о склонности к сарказму.

– Э-э… да, прошу прощения, не знаю, о чём я только думал… – Иббс попытался скрыть вспыхнувшее смущение.

На этот раз Марта рассмеялась.

– Иди за мной, – велела она, – выпьем по чашечке чая.

Через закулисье она провела Иббса в служебные помещения, в запутанную сеть театральных коридоров. Пространство, скрытое за сценой, отделенное от зрительного зала тонкой перегородкой, представляло собой хаос из нагромождений реквизита, костюмов и прочей атрибутики славного прошлого Гранатового театра. Тут стояло видавшее виды пианино на колесиках, пенни-фартинг[13], факелы тики[14] для выступлений факиров, деревянный шест, лишённая нижней челюсти кукла чревовещателя с хищным сверкающим взглядом, комплект мечей, как настоящих, так и бутафорских, и прочие всевозможные атрибуты, оставленные ходулистами, мастерами театра теней, жонглёрами, музыкантами, эскейпологами[15] и прочими, кому только удавалось побывать в этих священных залах в течение всех минувших лет.

В конце концов их путь привёл к ряду костюмерных.

– Вот мы и пришли, – объявила Марта, отперев дверь, – чувствуй себя как дома.

Её гримёрка была крошечной, едва ли больше шкафа, но Марте, похоже, удалось устроиться здесь с комфортом. Она вскипятила воду на небольшой походной горелке и, ожидая, когда завариться чай, вновь сконцентрировала внимание на Иббсе.

– Быть может, теперь, – необычайно любезным тоном заговорила Марта, – ты объяснишь мне, что за чертовщина здесь происходит.

– Я бы и рад, – ответил Иббс, – но правда в том, что я понятия не имею. Я пришел сюда только для того, чтобы увидеть магическое шоу. Честно.

– Но ты знал погибшего.

– Я познакомился с ним этим утром. Я понятия не имею, как он оказался в этом театре. И уж тем более каким образом он попал в ящик.

– Это настоящая загадка, – сказала Марта. – И из всех ночей это произошло именно сегодня – когда должен выйти призрак.

– Призрак? Вы хотите сказать, что здесь обитает призрак?

– О, в каждом театре обитают призраки. Но я не это имела в виду. «Призрак выходит» – жаргонизм среди фокусников. Он означает день, когда выплачивают жалованье. И у меня есть все основания сомневаться, что сегодня это произойдёт.

– Как давно вы работаете с Паолини?

В его глазах сверкнула тоска, а губы растянулись в тонкой улыбке.

– Давно. – Марта принялась разливать чай. – Ты и сам довольно неплохо разбираешься в магии, не так ли?

– Я практикуюсь в ней уже некоторое время. Но только как любитель.

– Ты – поклонник Паолини?

– Да.

– И какой из его трюков нравится тебе больше всего?

– Мне нравится «Месть ассистента».

– Ммм, – она усмехнулась, – стало быть, нас таких двое.

– Но я должен признаться, что так и не понял, как его выполнить.

– Правда? Должно быть, ты ещё не дошёл до главы «Мастера манипуляций», где это описано, – последняя фраза была насквозь пропитана ядом.

– Пока нет, – признался Иббс. – Может, вы просветите меня?

Её улыбка приобрела лукавый вид.

– Может и просвещу. – Она окинула гримёрку взглядом сверху вниз, словно желая убедиться, что за ними никто не наблюдал. – Это не Паолини подвешен вниз головой в «Мести ассистента».

– Что?

Она хихикнула.

– Это его двойник. Его подвешивают на крюк и оставляют там, в то время как настоящий Паолини всё ещё находится в центре сцены, толкая речи. Затем, когда Паолини скрывается за простынёй, он просто уходит за кулисы, предоставляя мне снять полотно с двойника.

– Но я…

– Не забывай, что зрители никогда не видели, чтобы Паолини сам освобождался от пут. Вместо этого его поднимают под потолок, пока он совсем не скроется. Единственное, что зрители действительно видят, так это человека, подвешенного вверх ногами. И я готова спорить, никто не в силах отличить двойника от самого Паолини, когда он находится в свете софитов и висит вверх тормашками. Итак, теперь ты знаешь, что единственная часть трюка, которая, казалось, делала его невыполнимым, а именно мгновенное подвешивание вниз головой, является той самой деталью, которая превращает уловку в магию. Всё это происходит в считаные секунды, так что у зрителей просто нет возможности хорошенько обдумать увиденное.

– Но я хорошенько обдумывал это, когда видел, – возразил Иббс, – и мне всё равно не удалось понять.

– Ну, – она пожала плечами, – у некоторых людей разум просто не способен работать должным образом. – И она принялась смывать макияж влажной салфеткой. Иббс впился в Марту благоговейным взглядом.

Из коридора донёсся шум.

– Ах! – вздохнула Марта. – Помяни чёрта. Позволь представить тебе Макса Туми. – И в крошечную гримерку втиснулся Паолини. За тем лишь исключением, что это был вовсе не Паолини: пережив первый позыв испуга, Иббс понял,