Хьюго согласился работать в конторке ВП, а именно отделе «ВОЗГ» (вселенские охотники за головами). За поимку беглых преступников хорошо платили. К тому же его боевые навыки, хитрости, перенятые от контрабандистов и пиратов, играли на руку Хьюго. Не сказать, что это принесло парнишке душевный покой, но по крайней мере его знакомые и коллеги редко слышали иступляющий вопль: «Квазэгхч», — перед тем, как он делает что-то граничащее с безумием. Спустя года, Хьюго окончательно пришел в себя. Док заметил, что парень стал улыбаться, как в детстве, когда приходил вместе с отцом посмотреть на какое-нибудь изобретение и почувствовал, как с плеч упал тяжкий груз. Тогда их отношения вышли на новый уровень: соседа-отца и сына по соседству. Они вместе путешествовали. Иногда Док помогал ловить преступников. Доку нравилось, что в глазах Хьюго поселился азарт мальчишки, который лукавит, восхищаясь стряпней Марты.

Однажды ему поручили поймать беглую преступницу по имени Сара Винстон. Та обвинялась в том, что провезла контрабандой баржу еды для пришельцев, чья система изолирована по приказу ВП из-за противоречий о которых [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]. Те зависели от экспорта, ведь их технологии примитивны, а одними корнями, закопанными в земле ты не накормишь изголодавшихся собратьев. Узнав про это в сердце Хьюго поселилось чувство забытое за последние пару лет. Хоть он и не знал Сару, а лишь видел её профиль в базе беглых преступников, но ему до боли громко захотелось выкрикнуть Квазэгхч.

Как опытный охотник за головами он быстро нашёл Сару, которая оказалась той ещё занозой. Между ними вспыхнула страсть со временем превратившуюся в крепкую привязанность, ведь их объединяла контрабанда для изголодавшихся планет. Как не убеждал себя Хьюго быть глухим, но аргументы Сары, что никто не вправе поступать так с целой системой – находили отклик в его сердце. Да и на языке вертелось старое-доброе Квазэгхч, которое хотелось выкрикнуть. Это подкупало. Несмотря на послужной список Сары, где числилась контрабанда оружия, допинга и другие сомнительные перевозки, но и досье Хьюго не идеально.

И вот попав в тюрьму из-за себя или Сары, он думал о ней и о том, что желание спасать женщин из бед вселенского масштаба – идиотское занятие, которое сводит всё к одному – выживанию. На войне, на пиратском корабле, в ЧВК и в тюрьме – всё сводилось к одному: или ты или тебя. Хьюго убивал. Другие убивали. Убивали все, откладывая вопросы морали в долгий ящик, когда они будут в возрасте Дока, чтобы спокойно порассуждать о превратностях своих выборов. Хьюго старался не думать о своей жизни, но всякий раз, когда выпадала свободная минутка перед глазами появлялся образ спящей Алины с её миленькой родинкой. Образ Алины сменялся образом Сары, кинувшей его на произвол судьбы. Или он сам себя кинул на произвол, забрав документы из университета? Хьюго не знал. Но знал, что, заключив Сару в объятиях, его не покидает ощущение, преследовавшее годы после войны, что где-то здесь как за улыбкой Витахи кроется обман. Может там за окном в буйстве оранжевых красок, а быть может прямо под носом? Обман с запахом черники? Сложно разобраться в чём-то, когда твое сердце хочет вырваться из груди. Но когда он разберется, то впервые за долгие годы выкрикнет не фамилию Алины, а слова любви, которые так и не звучали из уст этой парочки. Сара всё ждала, когда Хьюго оголит перед ней душу. Даст чувствам вырваться наружу. Самой же ей страшно открыться первой из-за печального опыта в прошлом, где этой банальной, но важной фразой – она, как ей казалось, разрушила идиллию.

12

Когда Хьюго накидывал куртку на плечи продрогшей Сары, он невольно вдохнул аромат её волос. Что-то свежее, смешанное с манящим сладким скользнуло по ноздрям и схватило за легкие. Его передернуло. Реальность надломилась и благодаря этому крохотному надлому он впервые как-то иначе посмотрел на Сару. Не как на контрабандистку, способную попасть и выбраться из любой передряги. Нет. Перед ним стояла хрупкая девушка, мерзнувшая в жестянке посреди бескрайнего космоса, которая очень устала и хочет тепла.

Он не знал, как облечь чувства в слова, чтобы сказать Саре о самом главном. Их глаза встретились в отражении панорамного окна и то, что показывали туманно-зеленые прожекторы Сары увлекало его. Будучи в тюрьме, он иногда думал о том дне. Когда под зимними фонарями украшенного к рождеству городка их души танцевали чарующий танец. Тогда казалось идеальным всё. Сара. Снежинки, гладящие кончик ее клювик, который смущался и краснел от их заботы. Мгновение, когда Хьюго аккуратно пальцем смахивает их. Нежно сдувает снежинки с паутины ресниц. В те короткие мгновения счастье пробирает парочку до костей. Им кажется, что вселенная остановилась, чтобы запомнить танец их душ, который продлится до скончания времен. Однако, они не думали, что их бренные оболочки на следующий день затеряются по разным уголкам вселенной. Мучительные долгие двадцать месяцев они то удалялись, то сближались. Лишь сейчас сумев найти дорогу друг к другу, чтобы понять самое главное: не обязательно возвращаться к тому воспоминанию. Можно быть счастливыми даже в каюте под светом лампы, ведь всё что им по-настоящему нужно находится прямо у них под носом. Хьюго приобнял Сару за талию, кивнув зеленым прожекторам, светившимся воспоминанием. Столь интимный момент единения истосковавшихся душ мог прервать только Док.

— Быстро вы, я думал, что Хьюго будет рассказывать слезливую историю о том, как девять месяцев выживал в тюрьме и плакал по ночам, пока Сара где-то там…

Сара шикнула на него. Когда это делала Марта, то Саймон лишь распалялся, но стоило так сделать этой очаровательной контрабандистке, он глупо улыбался, смотрел исподлобья, словно нашкодивший мальчишка и шептал «угу». Док пристроился рядом, обняв Хьюго. Своеобразное семейство в сборе. Каждый понимал, что это не сулит ничего хорошего. И все же они наслаждались секундами объятий, ведь в действительности то, что они ищут – рядом. За исключением Марты, но Док считал это небольшим допущением, а с учётом ворчливости оной – приятным допущением.

— Так какой у нас план? — испортил и этот момент единения душ Док.

— Достаточно простой, но нужно будет кое-что найти в «Тумане», — ответила Сара.

— Ты же знаешь, что мне запрещен вход на станцию!? — возмутился старик.

— А ты и не полетишь туда, ты останешься здесь и присмотришь за кораблём, Доки!

Саймон бесился, потому что она называет его «Доки», и