— Ты зачем людей покрошил? — задал я резонный вопрос.

— Так, эта, жизнь тебе спасал. Часть долга, считай, списал.

— А с какого рожна ты посчитал, что мне опасность угрожает? — возмутился я, тут же отметив задним числом, что никакая песнь смерти мне минуту назад в уши не долбилась.

— Дык, эта, набросился он, значится, на тебя, а я и думаю, ну все, хана барину. Это ж не кто иной был, как мой бывший знакомый — Федька Умойрыло. А он, как и я, считай, на тебя заказ получил.

— Ага. — Многозначительно сказал я. Не понял, а как так быстро Филька с ними расправился? Не больше минуты же прошло. Это что получается, прошлый раз при встрече с ним мне просто жутко повезло? А Федька этот и впрямь мог меня пришибить.

Блин, кровь сочится по лицу и саднит сильно. Хорошо эта сволочь по мне ударила. Ну, ничего, сейчас я его в чувство приведу и поспрашиваю кое-что. А пока:

— Филька, слушай, а за этих хануриков награда ни какая не назначена?

— Нет, ты что! Уважаемые люди. В определенных кругах.

— То есть, если кто-то узнает, что мы их тут прикончили, то нас за это по головке ни кто не погладит?

— Думаю, нет. — Подумав, выдал волколак. — Виру могут выписать. А это кто?

Филька показал мне на собирающую цветочки Гыню. Что примечательно, цветы она собирала рядом с дорогой, как раз там, где особенно много внутренностей всяких разбросано. Она их что, вообще не видит? Может, она вообще слепая?

— Гыня? — позвал я девочку. Та тут же обернулась на зов недовольно наморщила мордашку.

— Гыыня!

— Да, понял я! — отмахнувшись, сказал я и махнул ей призывно рукой. — Иди сюда.

— О, гыыбочки! — удивленно воскликнула девочка и склонилась над находкой, предварительно очистив ее от сгустка уже начавшей запекаться крови.

— Похоже, ее Горыня зовут. — Озвучил и так понятную для меня вещь Филька.

— Это типа Змея Горыныча? — зачем-то спросил я. Мало ли, вдруг у них и такие зверьки водятся.

— Не. Это сказочный персонаж. — сказал оборотень и активно почесал за ухом. — А Горыня, значит, что-то с горем связанное. Может она, эта, умишком слабая.

— У тебя тоже не двести айкью на морде написано. — Резюмировал я, посмотрев на Фильку. Объяснять ему смысл слов не стал. Да он и не спрашивал. — Значит так, собираем все ценное, допрашиваем этого и валим отсюда подобру по-здорову.

— А чего его допрашивать? Давай ему просто голову свернем и все.

— Нет, — отказался я от такого кровожадного предложения. — Ты, давай, что-нибудь ценное поищи — деньги там, украшения. Оружие, опять же. Лошадь хоть одна целая осталась?

— А зачем нам лошадь?

— Ну да, добро мы на себе попрем, если что.

— Разбежались лошади. Ну, те, которые успели. — Повинился Филька. А потом показал на растерзанный труп лошади. — А можно я пожру пока?

— Ешь. — Разрешил я и отвел Гыню собирать цветочки по ту сторону кустов. А сам вернулся за Федькой, который стал потихоньку приходить в себя.

— Обманули меня, гады. — Первым делом сказал он, приподнявшись на локте над землей и свободной рукой ощупывая отбитую челюсть. — Сказали, ты слабак, каких поискать, а ты парень с сюрпризом.

— Кто тебя нанял? — спросил я душегуба, склонившись над ним.

— Троекуров. — просто ответил он. — Я бы тебе советовал затаиться или вообще страну покинуть. Злобу он на тебя затаил. Не оступится от своего, пока тебя не накажет.

— Свои советы оставь при себе. Зачем тебе сумка моя нужна была?

— Череп у тебя должен быть. Ведь так?

— Откуда знаешь? — Стал допытываться я.

— Все черепа после вторжения на перечет идут, потому как денег больших стоят. А там, где на тебя Филька со своей ватагой напал, как раз один скелет нашли. Да без башки. А вот вас двоих не нашли. Значит, кто-то из вас забрал. Не думал я, что вы споетесь…

— Если отпущу тебя, что делать будешь? — неожиданно на меня напал приступ пацифизма. — Продолжишь на меня охоту?

— Больно надо. Если один раз судьбы испытал, то дальше со смертью играть не стоит.

— Ладно, — сказал я. — Выворачивай карманы и дуй в город.

— Вот так просто? — не поверил он.

— Ну, хочешь, я тебе по морде с ноги пропишу? — предложил я.

— Нет. Одного раза хватило. — Он осторожно полез в поясную сумку и достал оттуда увесистый кошель. — Вот, за тебя задаток.

— Хорошо. Оставляй и вали отсюда.

— Благодарствую. — Слегка поклонился Федька. — Эх, сколько людей полегло. Где я еще таких найду… Ну так что, я пошел?

— Иди. — Разрешил я.

Федька Умойрыло осторожно двинулся в сторону города. Увидал кормящегося свежатинкой Фильку, но ничего не сказал, только лишь кивнул ему в ответ.

А тут из кустов появилась чудная Гыня:

— Дядя, гляди какие я цветочки нашла!

Федька обернулся на голос. В прошлый раз он не особо обратил внимания на девочку, так как полностью был занят мной, а сейчас вот, рассмотрел что-то в ней.

— Горыня?! — воскликнул он и прибавил шаг. По пути он начал смеяться. Да так, что можно было подумать, что он какой-то сумасшедший. Так мог бы смеяться Джокер, в одной из новых экранизаций — жутко и зловеще.

— Плохой человек. — Вдруг сказала Гыня и пристально посмотрела вслед уходящему Федьке Умойрыло. Тот в свою очередь как-то поперхнулся внезапно, закашлялся, обо что-то споткнулся и упал.

Гыня вернулась к своему занятию. А я подождал немного и пошел проверить.

Подошел. Перевернул лежащее в дорожной пыли тело и дернулся от страха — лицо было изуродовано маской смерти, наподобие той, что показывали в фильме звонок. Жуть.

Я было подумал, может тоже от греха подальше поскорее уйти отсюда? Если это сделала девочка, то я боюсь представить, на что она еще способна.

Пересилил себя и вернулся к месту побоища. Подошел к Фильке и тихо спросил:

— Ты знаешь кто такая Горыня?

— Нет. — Ответил тщательно работая челюстями оборотень. Половины лошади уже как не бывало. Интересно, как он разговаривать умудряется в этом облике?

— А ты раньше слышал о ней?

— Нет.

— Совсем ничего не слышал?

— Барин, я ж тебе сказал, что я беглый! В этих краях совсем недавно. Да и в городе почти не бывал. Дай поесть, а?

— Ешь! Только быстро. Город рядом, как бы на кого-нибудь еще не нарваться.

Хотя, если подумать, на кого бы не нарвались, стоит только попросить девочку, сказать что дяди плохие, или как там это у нее работает, и все, нет больше плохих дяденек. Оружие массового поражения. И как только ее купец в