– Да оставь ты, мать твою, его в покое! Это часть нашего звучания!

Пришлось всех долго убеждать. Еще они постоянно проигрывали дорожки по отдельности. Слушали гитару, и начиналось:

– О-о, слишком перегружена!

– Знаю, но ты включи всю группу и тогда услышишь, как она звучит!

Они все никак не могли въехать, что мы группа, которую надо слушать вместе, и неважно, как каждый звучит по отдельности. До Роджера Бейна наконец дошло, вот почему на ранних альбомах, записанных с ним, такое простое звучание. В основном все было так, как есть на самом деле: мы приходили, подключали инструменты и играли; всем спасибо и хорошего вечера. Так и было, никаких выкрутасов со звуком никто не устраивал. Так же и с барабанами – они просто были обвешаны микрофонами, и у нас получился натуральный, чистый звук, который мы и оставили на записи.

Все было проделано очень быстро. Мы думали: черт возьми, у нас есть целый день на запись треков, класс, просто охренительно! Потом я узнал, что Led Zeppelin записывали свой первый альбом целую неделю, а они гораздо опытнее нас. У них был Джимми Пейдж, который прежде записывался с The Yardbirds. Он, в отличие от нас, так и шнырял по этим студиям, поэтому мы и понятия обо всем этом не имели.

Была у нас песня «Warning», с длинным гитарным соло. Песня слишком длинная, поэтому пришлось записать ее с первого дубля, иначе бы закончилось время. После первого же дубля Роджер сказал:

– Ладно, этого хватит.

– Но я хотел попробовать немного по-другому…

– Хватит!

– Можно мы сделаем еще один дубль? Думаю, у меня выйдет лучше.

В конце концов Роджер сдался:

– Ладно, давай еще раз.

И мы сделали еще одну попытку и на этом закончили: либо так, либо никак.

Весь альбом был сделан точно так же: играйте так, как играете на концерте. Играйте сразу, десяти дублей у вас не будет. Когда мы играли в студии, «Warning» получилась минут на пятнадцать или вроде того, с ума сойти. Роджер со звукоинженером сократили ее на пять минут. Вырезали большой кусок, повыдергивали парочку более мелких партий, которые я бы трогать не стал. Я был расстроен, потому что оригинальная версия звучала более плавно и целостно, но и пластинка не резиновая, и, возможно, пятнадцатиминутная композиция – это уже перебор.

Прикол в том, что, записав таким образом эту песню, в этой версии мы ее потом и исполняли. Так она и прижилась. Так что спустя сорок лет мы играем на сцене то, что получилось в студии в тот день. К примеру, когда мы записывали «Electric Funeral», Билл каждый, мать его, раз умудрялся играть по-разному. Он не знал, сколько раз нужно повторять те или иные куски, так что некоторые партии он играет три, а не четыре раза, и мы оставили три. Мы так до сих пор играем.

Многие думают, что «N.I.B.» расшифровывается как «Nativity In Black» («Рождение во мраке»). Это по-американски; они всегда так говорят: «О, это, наверное, что-то сатанинское!»

Мы прозвали Билла Вонючкой, но кроме того мы называли его Острием (Nib), так как его бородатая физиономия выглядела как наконечник пера. Звучало прикольно, и, когда пришло время придумать название для песни, разговор был такой:

– Как же мы ее назовем?

– Э-э-э… Nib?

Это была всего лишь шутка.

Я любил свой белый Fender Statocaster, потому что постоянно на нем играл. Я разобрал его на кусочки, собрал заново, «утопил» звукосниматели, сточил порожки, в основном для того, чтобы было легче играть. Но в один судьбоносный день я приобрел в качестве запасной гитары Gibson SG. Две гитары – начались понты! В студии, как раз после записи первого в тот день трека, Wicked World, чертов звукосниматель на Fender вышел из строя. Я подумал: о боже, придется взять SG, на котором я никогда не играл! Я записал на нем альбом – и все, на нем и завис. На самом деле я потом поменял «страт» на саксофон. Сейчас и поверить не могу, что пошел на такое. Это была классическая гитара, и она отличалась по звуку от обычных «стратов» из-за всех моих переделок. Годы спустя Гизер увидел ее на витрине комиссионного магазина, а потом вернулся, чтобы купить ее мне. Но ее уже продали, и больше я ее не видел.

Это был праворукий Gibson SG, на котором я играл, перевернув его снизу вверх. Потом я встретил парня, который сказал:

– У меня есть друг, он правша и играет на перевернутой леворукой гитаре.

– Ты че, прикалываешься?! – спросил я его.

Я встретился с тем парнем, мы обменялись гитарами, и оба остались довольны. На моем Gibson SG стояли звукосниматели с одной катушкой, и, поскольку я использовал педаль treble booster (усиливает верхние частоты), они жутко шипели.

Я перебрал звукосниматели, уложил их в корпус и потом подключил вместе по-разному. Я снова возился с гитарой, проделав все то же самое, что и со «стратом». Этот SG был мне очень дорог, но больше у меня его нет. Он выставлен в качестве экспоната в кафе «Хард-рок». Но при желании я могу его забрать.

У нас не было времени присутствовать при окончательном сведении альбома, так как мы уезжали в европейский тур. Там, честно говоря, и сводить-то было нечего: все записано на четыре дорожки, ни сотен барабанов, ни наложений, так что все очень просто. Роджер Бейн с Томом Алломом добавили в песню «Black Sabbath» колокола и раскаты грома. Один из них притащил пленки с эффектами и предложил добавить.

Мы согласились, решив, что это круто. Потому что так и есть, это действительно задает настроение всему треку.

В выборе обложки мы никак не участвовали. Фотку сделали на водяной мельнице в деревеньке Мейплдарэм. Когда делали фото, нас не было, но мы познакомились с девушкой, чье фото попало во внутренний конверт. Она как-то раз пришла на наше выступление и представилась. Как по мне, превосходная обложка и очень своеобразная. Но на внутреннем конверте оказался перевернутый крест, с которого начались многие наши неприятности. Мы неожиданно стали сатанистами.

Но нам было не до этого – нас переполняли эмоции от того, что вышел альбом.

17

Новый менеджмент

Звукозаписывающая компания перекинула нас с Fontana на другой свой лейбл, Vertigo Records. В основном по причине того, что это был новый лейбл с более прогрессивными коллективами. Но мы с ними нечасто контактировали: они желали разговаривать только с менеджером. Во всяком случае, нам