–А теперь самое главное, господин Гринбергс. Нас интересуют лица, имеющие полные сведения о препарате, включая формулу; интересуют опытные партии, документация по препарату, а также оборудование, необходимое для производства хотя бы ограниченных партий. Вы можете подтвердить, что все перечисленное, в том числе и сотрудники лаборатории, находится на базе и готово к эвакуации?

Он внимательно смотрел в глаза собеседнику. Ничего противоречивого в них не наблюдалось.

–Несколько дней назад я встретился с бывшим коллегой – Яном Лыпой. Ян руководил смежной лабораторией. Он пришел ко мне домой, сказал, что хочет уехать в Швецию, но боится, что об этом узнает СС. Мой коллега тайком покинул лабораторию, понимая, что все закончится плачевно, он жил на полулегальном положении. Спрашивал, нет ли у меня связей в порту, ведь там под загрузкой стоят суда, готовые к отправке на Готланд. У меня нет связей в порту, о чем я и сообщил. К тому же есть угроза проникновения в акваторию порта советских субмарин. Поэтому эвакуация пока отложена. Ян расстроился, потом разговорился, в том числе рассказал о лаборатории профессора Абеля. Полагаю, ему можно верить. Лыпе незачем меня провоцировать, он действительно был подавлен. По его словам, у Абеля тоже все плохо. Эвакуацию лаборатории тянули до последнего, надеялись, что наступление русских сорвется. Был слух о каком-то британском десанте, якобы союзники первыми высадятся в Курляндии, а русские сюда не зайдут. Зачем тогда вывозить лабораторию? Слухи не подтвердились, сроки эвакуации сорвали. Абель обещал судно, но также возникли технические сложности – судна не было, по крайней мере три дня назад. Море для них представляет не меньшую опасность, чем суша. Плюс объявляли штормовое предупреждение… В общем, как говорят у вас в России, ждут у моря погоды. Не возьму на себя ответственность утверждать, что объект на месте, ведь я не там, а здесь. Но, скорее всего, до сих пор его не эвакуировали. Помимо прочего у Абеля сложности с определением маршрута. Он хочет сдать свое хозяйство янки, а последних в районе Балтийского моря, мягко говоря, немного…

–Понимаю. Можете описать объект?

–До войны это был один из немногих в Латвии современных медицинских центров. Он имел отношение к правительству республики, в нем лечились чиновники и прочие обеспеченные лица. Заведение занималось пороками сердца, но впоследствии специализация расширилась. При центре работали лаборатории, проводились исследования… ничего интересного для вашего ведомства, гражданская медицина. При объекте действовал санаторий, в нем полный пансион для проходивших лечение пациентов. Учреждение называлось «Klusa Vilnis»– «Тихая волна». К нацистам оно отошло весной сорок второго года, объект вывели за скобки здравоохранения и отдали СС. Объект засекретили, присвоили условное наименование «Волчий глаз». Чем он стал заниматься, вы уже знаете…

–Привязки к местности? Опишите объект.

Доктор Гринбергс охотно рассказал. Объект расположен в живописной скалистой местности. Неподалеку проходит шоссе из Лиепаи в Вентспилс, с него есть съезд к объекту. Но там шлагбаум и усиленная охрана. Ближайший населенный пункт – Барклане, городок на полтысячи жителей, в нем стоит гарнизон СС и проживают многие сотрудники научного центра. На объекте строгая пропускная система. Колючая проволока, овчарки, собственный полигон в скалах. Строения сконцентрированы на клочке местности в пределах береговой полосы. Фактически это три двухэтажных здания, соединенных переходами – они гармонично вплетены в пейзаж. Исследовательский центр располагается отдельно. Это бетонное строение, прижатое к скале, и обширная подземная часть, где и находится лаборатория. Остальные строения интереса не представляют, в них администрация, казармы, склады, помещения для подопытного материала. Из лаборатории два выхода: основной, к морю, и дополнительный – в скалах. Можно ли подобраться незаметно к объекту? Вопрос поставил доктора в тупик: он никогда об этом не задумывался. Раньше объект охраняли добросовестно. Нынче же, когда повсюду паника, уныние – он просто не знает…

–Вы же проводите нас к объекту? Лучше, как говорится, один раз увидеть…

–Да, конечно,– закивал доктор.– По берегу подойти сложно – попадетесь охране. Единственный способ – приблизиться со стороны шоссе. Указателей нет, но извещение о запрете въезда на закрытую территорию имеется. Других ориентиров вы там не найдете.

–Что нам следует знать о персонале и руководстве?

–Ближе к делу я все скажу…– Доктор растер затекшую ногу.– Царь и бог на этом закрытом объекте – профессор Мартин Абель. Ему подчиняется весь персонал и охрана. Профессору немногим за сорок, у него невзрачная внешность, он плешив, невысок, прихрамывает, не любит находиться в центре внимания. У Абеля очень неприятный взгляд…– Доктор передернул плечами.– Безусловно, талантливый, без всяких моральных ограничений. Он считает, что все эти выдуманные нравственные нормы просто мешают развитию науки… Начальник охраны – гауптштурмфюрер Вильгельм Цепнер – мужчина немногословный, сдержанный. Его нельзя назвать добродушным или приверженным гуманитарным традициям, но в излишней жестокости не замечен. Он просто выполняет свою работу, имея в подчинении около тридцати человек…

–Не многовато?– вздрогнул Влад.

–Это крупный объект,– пожал плечами Гринбергс.– Обширная прилегающая территория плюс акватория залива, на берегу которого расположен научный центр. В распоряжении Цепнера два моторных бота – на них солдаты патрулируют акваторию. Раньше медицинский центр занимался не только поиском нового психостимулятора, он работал по нескольким направлениям, включая евгенику. Но когда назрел прорыв в создании препарата, остальные направления временно свернули, все силы бросили на разработку оскарина. В прежние времена охраны было меньше и секретность была не такая строгая, но времена изменились. Красная армия продвигается по Европе… Помимо этой парочки могу еще выделить фрау Маркс… кажется, ее зовут Хильда – это первая заместительница Абеля, весьма талантливая особа и неплохой организатор. У Хильды высшее медицинское образование, завидный послужной список, несколько открытий в области фармакологии – причем значительных. Ей тридцать с небольшим, но особа амбициозная, одаренная и далеко пойдет… Если кто-нибудь ее не остановит. Именно фрау Маркс принимала главное участие в создании оскарина, занималась организационными работами – в том числе поставками подопытных, лично проводила эксперименты и замеры… Не смотрите так, товарищ майор,– смутился Гринбергс.– Это другие люди, у них мозги иначе устроены. Общепринятые категории – не про них. Не хочу никого оправдывать, но… В общем, что есть, то есть. Фрау Маркс обычная женщина – особенно в те дни, когда ее ничто не раздражает и она оставляет дома свой эсэсовский мундир. Готова выслушать аргументацию собеседника, поменять свое мнение, если это того стоит. Не скажу, что с ней комфортно работать, но из прочих кандидатур она лучший вариант. Внешне фрау Маркс миловидная блондинка, следит за собой… хотя на самом деле у нее другой цвет волос, она их обесцвечивает с помощью перекиси водорода…– Доктор закашлялся.– Это не мое мнение, лично мне безразлично – так уверяла моя лаборантка Грета Аниш, она любила перемывать косточки фрау Маркс, пока та ее не уволила… Хильда Маркс потеряла мужа в сорок втором году, он служил в СС, воевал на Восточном фронте. Детей у нее нет, родственников, насколько знаю, тоже, имеет служебное жилье в Барклане – как и большинство сотрудников. У нее вот тут родинка,– доктор ткнул пальцем в правую щеку.– Странная такая, напоминает знак бесконечности…