Отвлекаясь, скажу: быть с любящей женщиной куда комфортнее, чем с любимой. «А почему не то и другое сразу?», – спросите вы. Да просто чтобы сразу – это бывает достаточно редко. Так что или или. С первым «или» мы уже поэкспериментировали: спасибо, не понравилось.

Так что лучше уж комфорт. Буквально нескольких часов оказалось достаточно для того, что прийти в более-менее сносное состояние. Даже не секс (хотя и секс тоже, конечно), а просто какое-то душевное тепло – то самое тепло, которого мне так не хватало все эти дни.

Нет, серьезно: впал по меньшей мере в свое нормальное состояние. Вновь обрел способность улыбаться, шутить… Ну а как еще – если на тебя смотрят такими глазами. Уж не знаю, наверное, на подсознательном уровне какой-то звоночек: «Все, беды закончились, расслабляйся».

Расслаблялись мы трое суток. Вроде ничего особо интересного: шлялись по кабакам, гуляли по улицам, пили, смеялись, много занимались сексом – «все как обычно». Но возможно, это и есть счастье?.. Маленькое такое, короткое счастье – а больше и не заслужил.

На четвертый день стало ясно, что терапия подействовала. Куда только девался недавний нытик, обуревший от одиночества! Нет его, умер, похоронили, поминки справили.

Единственное – все-таки самую малость скучновато. Нет, эйфория пока не прошла, но еще пару дней, и пойдет на убыль. А хочется – чтоб только по нарастающей. И это значит, что надо как-то выдвигаться в люди. Каковых в Белокаменной нынче толком и не осталось: близких по крайней мере.

– Ир, а может, и впрямь в Крым махнем?.. Ну правда, чего в этой Москве делать?..

– Поехали!

– А что ты дома скажешь?..

– Ну, придумаю чего-нибудь. Раз уж сюда вырвалась – проблем не будет!

Без проблем, конечно же, не обошлось, но получились они чисто техническими, а как вскоре выяснилось – еще и надуманными. Во Внуково, куда мы радостно приперлись с вещами, кассы осаждали толпы желающих улететь на юг. Толкаться со всем этим шумным людом никакого желания не было. А желание улететь – было, и весьма.

Я к этому времени реально восстановился: вернулся прежний кураж, не исключая и наглость. Сумки в руки, паспорт в зубы – и буром вперед, через контроли: «Ирка, держись за мной!» В толчее билеты толком не смотрят, а паспортом я размахивал с такой уверенностью, будто выкупил как бы не полсамолета.

Таким макаром удалось проскочить аж три контроля – но любая удача когда-нибудь заканчивается. «Молодой человек, молодой человек, а билет-то где?» И денег тут уже не берут, вежливо предлагают вернуться взад.

Вернулись, куда деваться – но кураж-то не прошел. Подхожу к стоянке такси: «Ребята, а вот кто до Крыма подбросит, прямо сейчас?»

У ребят отвисли челюсти – хотя, казалось бы, люди тертые. Я наседаю, трясу деньгами: «А чё, меньше суток езды, денег нормально дам, не обижу!»

Идея была вполне глупой: езда на автомобиле (да еще и советском) на подобные расстояния – штука дико утомительная и малоприятная. Но меня реально перло: вот он, аэропорт, где нас не любят, а вот и машинка, в которую можно прямо сейчас сесть и поехать!

Самое смешное – не то, что мы не договорились по деньгам. Самое смешное – о каких деньгах шла речь. Если перевести в американскую валюту, я предложил долларов пятьдесят, а отвезти нас готовы были за двести. Ну да – смешно: если добавить, что авиабилет до Симферополя стоил в кассе три доллара с копейками.

Но за двести ехать я зажлобился: кураж-куражом, а денежка счет любит.

– Ир, ну ты прикинь. Это ж аэропортовские жлобы, у них все вдесятеро дороже. Сейчас вернемся в Москву, я первого таксера стопану и за тот же полтинник договорюсь.

– Сереженька, а может, мы попробуем билет на самолет купить?..

Вот все-таки в каком состоянии духа надо быть, чтобы не додуматься до такой ерунды самому! Это ведь во Внучке очереди дикие, а в кассах трансагентств все куда приятнее. Доехали до Арбата – и там за какие-то десять минут спокойно взяли билеты на следующий день. После чего там же на радостях зашли в первый попавшийся кабак и это дело отметили. Да так, что прочухался я только к утру; Ирка, уже одетая и накрашенная, сидела напротив меня и внимательно смотрела на валяющееся поперек постели чудо природы.

Маршрут до самого Симферополя прошел на одном дыхании, а вот в душном крымском аэропорту кураж вдруг начал потихоньку улетучиваться. Последнее, что я успел сделать на автопилоте, – найти машину до Планерного. А потом, уже на серпантине, огляделся по сторонам и задумался.

Задумаешься, как же. Спереди – два каких-то левых кренделя явно неславянского вида. Само собой, в тренировочных костюмах. А впереди – километров сто двадцать достаточно пустынной дороги. И мы – сладкая парочка из Москвы, причем видно, что при деньгах. Меня грохнут, Ирку трахнут – и обоих в кювет, делов-то.

Вот неделю без малого не было никаких измен – а тут вдруг накатило. Слегка успокоился, увидев, что один из парней перекрестился, когда мы мимо храма проезжали. Тут и разглядел с заднего сиденья иконку на торпеде: ага, не мусульмане, уже поспокойней. Даже кураж слегка вернулся.

– Ребята, извините за нескромный вопрос: а вы кто по национальности будете?..

– Мы?.. Мы – греки.

– А, как же, знаю. У нас на Москве греки нормально стоят. Вот и человек, с которым работаем, грек, кстати.

Дима в этот момент, надо полагать, икнул. Гнал я совершенно безбожно – и при этом думал загрузить базаром водил, а на самом деле скорее успокаивал себя. Так или иначе, все прошло на ура, и за пару часов мы с ветерком долетели до пункта назначения. Благо заблудиться было невозможно: братва обитала на центральной улице Планерного (в том самом году вновь получившего старое название Коктебель), которая и по сию пору носит гордое имя Ленина.

Промахнуться было невозможно по-любому: прямо посреди участка мрачно стоял наш беленький «Москвич 2141», прекрасно видный с дороги. Стоял горделиво – но почему-то с открытым капотом. Под капотом флегматично рылся Комиссаров.

– О, маленький пожаловал! – радостно приветствовал он меня. – Заходи, располагайся. Ирка, тебе тоже привет. Сейчас наши с пляжа подтянутся, а пока можно и выпить.

– Саш, а ты-то чего не на пляжу?..

– Да не люблю я этот ваш пляж. Да и видишь, делом занимаюсь.

– А что с машиной-то?

– Как что – движок заклинило, нефиг вдесятером кататься. Третий день маемся. Зато при деле.

Судя по цвету комиссаровской кожи, загорать на пляже и впрямь не было его любимым занятием. Дела Сашка, впрочем, отложил вполне охотно – и к прибытию всей шайки-лейки мы уже пребывали во вполне подогретом состоянии.

Большую часть народа я видел впервые в жизни – за исключением Доктора, Краба, Темы Китайца и еще пары человек. Куча веселых и нетрезвых особ обоего пола, идентифицировать которых было как-то недосуг: ну сами прикиньте, как можно единовременно запомнить полтора десятка рыл. Особенно после эпопеи с перелетом-переездом и последующей алкогольной реабилитацией.