– Здорово! – кивнул тот. – Завтра в этом люке все провода вырежем. А потом в следующем. Там их много-о-о… Ох и погуляем красиво…

На столе перед ними стоял графин с «беленькой», в тарелках обильно потели вчерашние разогретые пельмени, а через столик сидела и улыбалась в стакан крепкого пива очаровательная кукуевская барышня в черных колготках, точь-в-точь как из журнала «Плейбой», только двух зубов справа не хватало. Но такая мелочь никакого значения не имела.

22 октября 2002 года, Москва

Кафе «Погребок» было недорогим, но кормили там вкусно и сытно. Выбрал его Профессор, точнее, выбрал вроде как Ардон, но под ненавязчивым руководством бывшего преподавателя: «Даже не знаю, Марк Яковлевич, где лучше… Чтоб вас не утруждать, можно в скверике напротив вашего дома. Посидим на лавочке часик-другой… Хотя сейчас уже вроде бы и холодновато… Там, правда, за углом еще и кафе есть – „Погребок“, уютное такое, но, право, не знаю – будет ли вам удобно… Удобно? Ну, вот и чудненько, лучше ничего не придумаешь…»

Сейчас Профессор удовлетворенно наминал густо намазанный горчицей студень, а впереди его ждали украинский борщ с чесночными пампушками, овощной салат, котлета по-киевски и чай с эклером. Твердокаменный обществовед размяк, он лоснился и лучился счастьем. Румяный толстяк Ардон столь же азартно расправлялся с бараньим эскалопом, и только неисправимый сноб Американец ограничился блинчиками с медом и стаканом чая. И то больше для антуража, чем для утоления голода.

– А почему вас интересует именно «дедовщина», э-э, Иван Ильич? – Ардон вытер губы и бросил салфетку на пустую тарелку. – Честно говоря, я думал, ваша тема – разведка, агенты, шпионы, – он похлопал ладонью по солидной книжке И. Сперанского «Наблюдением установлено» с дарственной надписью автора. – И тут вдруг «дедовщина» Разве это как-то пересекается?

Небольшой, обшитый досками и меблированный «под избу» зал почти полон: судя по всему, здесь столовались сотрудники близлежащих учреждений, фирм, фирмочек и контор, а также студенты расположенного напротив автомобильного колледжа. Было жарко, шумно, отчетливо пахло сигаретным дымом.

– Конечно, – писатель Сперанский смотрел на собеседника свысока – не смотрел, а разглядывал. – Представьте секретный объект, скажем, ракетную часть на Кольском полуострове. Глухой район, замкнутая система, иерархия, как в древних сообществах типа японской империи периода Ямато. И – несколько выродков, терроризирующих молодых солдат…

Иван Ильич изящным жестом открыл правую ладонь, как будто оттуда должны были выскочить укрывавшиеся прежде выродки.

– Они их избивают, не дают спать, плюют в лицо, заставляют стирать свои носки и трусы… А солдаты, заметьте, несут боевое дежурство. Только они обслуживают теперь не баллистическую ракету, к которой приставлены, а – кого? Ненавистных пьяных «дембелей». И враг номер один для них – кто? Какой-то сказочный бука дядя Сэм, нарисованный на плакате? Да бросьте. Враги номер один – старослужащие Икс и Игрек. Явные, ощутимые, ежедневные враги. А кем тогда становится дядя Сэм? Добрым Санта-Клаусом. Вот так-то… Такие солдаты – легкая добыча для вербовщика, даже не самого искусного. К тому же они на грани нервного срыва и не делают различий между своими обидчиками и всем остальным человечеством. А когда сидишь у пульта запуска, то нервный срыв и мстительная мотивация крайне нежелательны, несмотря на все предохранительные системы…

– Ага. Вот как, – Марк Яковлевич Ардон вежливо удивился. – Я даже не задумывался о таком аспекте… Но солдат не допускают к пульту. В дежурной смене по штатному расписанию только офицеры.

– Я в курсе, – не моргнув глазом, подтвердил Сперанский. – Но писатель имеет право на вымысел…

Официантка в устаревшем белом кокошнике принесла Ардону керамический горшочек с чанахи. Тот с интересом оторвал запечатавшую горлышко лепешку, из-под которой вырвался густой пар, вдохнул аромат протомившегося мяса, картофеля и овощей, увлеченно запустил внутрь ложку, вынул, подул…

– Да, да, конечно… Только вы не обижайтесь, сейчас этого вымысла везде через край… Не разберешь, где вымысел, а где обычная некомпетентность!

Иван Ильич сухо улыбнулся собеседнику. Капитан первого ранга Ардон явно не благоговел перед известным писателем Сперанским и даже не скрывал этого. Но и Американцу не нужен был Ардон. Он – лишь первый шаг к настоящим фигурантам. А сегодняшняя беседа – всего-навсего отвлекающий маневр: пусть пойдет слух, что знаменитый Сперанский собирает материал для новой книги… А для Профессора эта встреча еще и удобный случай набить живот на халяву.

– Ракетный пульт только образ, символ, – пожал плечами Сперанский. – Есть много стратегических объектов, которые напрямую обслуживаются солдатами.

– Понимаю, понимаю, – сказал Ардон и отправил ложку в рот. – Подводная лодка тоже в своем роде империя периода… Как вы сказали?

– Ямато, – смачно повторил Сперанский. Он обожал рисовку.

– Да, точно. Камикадзе, харакири… Ну, харакири-то – Бог миловал, а в камикадзе мы все побывали… Ну да ладно! Так вот, иерархия у нас на лодке присутствовала, – кивнул Марк Яковлевич. – Молодые чаще ходили в наряд на камбуз, ну или там трюмы чистить… Но издевательств или явных притеснений у нас, конечно, не было. Обстановка другая. Замкнутое пространство, все на виду, да и офицеры круглосуточно среди матросов. Тут и захочешь – не забалуешь!

– Кстати, вы должны помнить, Марк, – подал голос Носков. Он уже с аппетитом уплетал борщ. – Тот скандал в училище в шестьдесят девятом… Вот вам конкретный пример!

Ардон кивнул.

– Да, это был типичнейший случай советской «дедовщины»! Один дебил сделал салагу своим денщиком и прессовал его по полной программе…

– Курсант Забилло с пятого курса… – взмахнул вилкой Профессор. – Хе-хе, говорящая фамилия! Молодой стирал старшему белье, чистил сапоги, гладил одежду… Даже читал на ночь сказки, представляете?

– И деньги ему носил, – сдержанно добавил Ардон. – И еще много чего творил. Я знал. И другие курсанты знали. Но все делали вид, что ничего не происходит…

– А почему, Марик? – Доцент Носков даже положил вилку. Он недоумевал. – Ведь был же спаянный коллектив учебного взвода, были курсовые командиры, воспитатели? Было руководство института, партийная организация, наконец!

Он вытаращил выцветшие глаза, изображая искреннейшее непонимание и растерянность. Н у, артист!

При всем пренебрежении к Профессору Американец должен был признать, что тот работает виртуозно. Он умело «раскрывал» Ардона, давая напарнику возможность проникнуть сквозь его защиту. «Двойная тяга» – так называют профессиональные оперативники-агентуристы подобную спарку.

Ардон раздраженно махнул рукой.

– А то вы не в курсе! У этого Забилло папаша был какой-то шишкой в Главном Штабе… Такой же скот, как и сынок. Он приезжал тогда к нам в училище, раз пять приезжал. Это уже потом, когда первокурсник пустился в бега. Хорошо, автомат с собой не прихватил и не повесился. Пропал – и все! Под Рязанью только сняли с поезда…