Но как он не понимает, что после того, что случилось на вечеринке и того, что произошло сейчас, доверие к нему отсутствует. Что с моей стороны было бы глупо следовать его приказам.

– Я не дура. Ты сказал ему, что мы с тобой... – слова комом встают, и я, сглатывая вязкую слюну, набираюсь смелости и продолжаю. – Переспали? Почему он просил мой номер?

Такой расклад событий сбивает с толку.

Почему ему понадобилась именно я, почему он никак не отстанет...

В момент его взгляд меняется. Темнеет. А лицо, кажется, заостряется.

Резко делает выпад и хватает меня за плечо, делая больно.

– Он просил? – встряхивает грубо, приближая лицо слишком близко к моему. – Ты дала? – спрашивает громко, и я от испуга качаю головой. – Молодец.

Приходит в себя, а я только шокировано хлопаю глазами. Какой же он переменчивый. Не повезло тем людям, которые общаются с ним близко, не знаешь, когда его рванет.

Он кажется слишком вспыльчивым.

– Ты не ответил на мой вопрос, – шепчу я, безотрывно смотря в его глаза.

Никогда не думала, что карий цвет глаз может быть таким разнообразным, в тот раз днем на солнце, когда он подловил меня возле машины, они казались более светлыми, а сейчас тёмные как ночь.

Все зависит от его настроения.

Он тяжело вздыхает.

Берет пальцами за щеки и чуть поворачивает голову, вглядывается в мое лицо. Щупает шрам, заставляя меня смутиться и дернуть головой.

Снова наклоняется ближе, почти касаясь горящих губ, что невольно приоткрылись, словно в ожидании поцелуя.

Делаю несколько шагов назад, упираюсь лопатками в стену, а руки вытягиваю перед собой, не давая его телу коснуться моего.

Пальцы начало покалывать, слоило мне ощутить его твердую грудь через спортивную майку.

Мои руки ему не помеха, со своим ростом баскетболиста он все равно смог дотянуться и рычащим тоном прошептать на ухо:

– Значит так... Мышка. Ты закроешь свой ротик, пока я не нашёл, чем его заткнуть, и идёшь за мной, – смотрит пронзительным взглядом и спустя пару моих нервных вздохов отстраняется. – Поняла? У меня не то настроение, чтобы выслушивать бабские истерики.

Единственное, что я могу промычать больше себе под нос, пока он толкает меня в сторону, это:

– Оставь меня в покое...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сколько бы я не повторяла свои вопросы, парню было все равно.

Он просто тащил к выходу из здания, нещадно сжав мою руку в запястье.

Я пыталась тянуть на себя, вырываться, но все бесполезно.

Единственное, что я могла, это неуклюже поспевать за этим великаном на своих коротких ножках.

Тащась за ним, начинаю замечать, что на нас обращают внимание многие студенты, мы даже встретили несколько преподавателей.

Но всем все равно, кто-то просто глазеет, кто-то начинает перешептываться, или делают вид, что ничего необычного не происходит.

Девушку куда-то тащат насильно, видимо, для всех это нормально.

Это безразличие в их глазах меня огорчает.

Вижу, как некоторые достают телефоны в надежде на интересное продолжение, посмеиваются и указывают головой в нашу сторону.

Ситуация настолько неловкая, что я перестаю сопротивляться, чтобы не привлекать ещё большего внимания к ней.

– Сама пойду, – хнычу я и дергаю его за руку, чтобы он остановился хоть на секунду и не шёл так быстро.

Ему-то нормально, один его небольшой шаг, как два моих и мне приходилось буквально бежать за ним, иначе он просто поволок бы меня по полу.

– Занятия закончились? – спрашивает, все же повернувшись ко мне. Киваю, хотя, наверное, следовало бы соврать. – Отлично. Я просто отвезу тебя до общаги, и мы поговорим. Ясно?

Откуда он знает, что я живу в общежитии?

Кто ему сказал. И главное, для чего он интересовался.

Нет, это уже ни в какие ворота. Это называется преследование!

В США за такое и посадить могут!

– Я могу сама дойти, тут недалеко, – хочу сказать дерзко, но получается лишь еле слышный писк.

Да что это такое!

У меня в голове это выглядело иначе.

Это должно было отрезвить нахала и поставить на место.

Но, когда он стоит передо мной огромный как дом и, жестикулируя руками, указывает, что мне делать, я теряюсь и не могу ответить, как следует.

Вся смелость испаряется, когда он рядом, когда хмурое, давящее выражение его лица не предвещает ничего хорошего.

К тому же я никак не могу выкинуть из головы воспоминания о том, каким грубым он может быть, стоит сказать ему «нет».

Это пугало.

Он пугал. И с этим нужно было что-то решать. Срочно.

Надо жаловаться подруге и как можно скорей, пускай держит своего самца на коротком поводке, ведь она не упускает возможность этим похвастаться.

Хотя, возможно, ее слова расходятся с реальностью.

– Раньше ты казалась мне неглупой, – говорит он, нахмурив брови, и дёргает на себя. – Я сказал, нам нужно поговорить. Не хочу тебя насильно принуждать ехать со мной, но я это сделаю.

Ни капли не сомневаюсь, что сделает.

Нужно решить, да или нет.

Сесть к нему в машину было бы крайне неблагоразумно, это может дать ему зелёный свет развязать шаловливые ручонки.

Но и скандал устраивать в окружении людей в стенах университета тоже не хочется.

Поэтому я делаю уверенный шаг по направлению к выходу.

Слышу, как он следует за мной.

Чувствую его жгучий, пронзительный взгляд на затылке, он проходится по спине, ниже, останавливаясь на попе.

Фыркает, видимо наткнувшись на бесформенную юбку.

А я не могу сдержать победной улыбки.

Никогда не была так довольна, что надела ее, оказывается, она хорошо отпугивает всяких извращенцев.