говорящего исполнителя джайва, который остроумно защищает грабеж как форму изощренного протеста против экономической несправедливости».

Однако самой продолжительной его постановкой была «Солдатская пьеса» Чарльза Фуллера, которую труппа Negro Ensemble Company ставила с ноября 1981 года по январь 1983 года, а затем еще год гастролировала с ней по всей стране. Пьеса, рассказывающая о загадочном убийстве на военной базе в Луизиане в 1944 году, когда вооруженные силы все еще были сегрегированы, стала мощным анализом расизма и того, как он разрастается. В состав труппы из двенадцати человек входили три белых актера и девять чернокожих актеров, включая Дензела Вашингтона. Один из белых исполнителей, Стив Зеллер, пришел на прослушивание потому, что офис труппы Negro Ensemble Company находился в том же здании, что и офис Actors Equity. «Мой агент попросил не делать этого, сказал, что я навсегда останусь расистом в глазах публики, если сыграю эту роль», – вспоминал Зеллер. Но он согласился, потому что считал, что это мощная пьеса, а также потому, что ему нужны были эти 350 долларов в неделю.

«Сэм, наверное, один из самых умных людей, с которыми я когда-либо сталкивался, – сказал Зеллер. – Ничто не проходило мимо него». Джексон сыграл рядового Луиса Хенсона, чей диалог перескакивает с грубых шуток («Кобб, эти женщины, которых ты находишь, – просто чудо, что у тебя яйца не отвалились – сифилис? У тебя наверняка вши, клещи, клопы, блохи – ленточные черви») до мрачных признаний расизма («Надеюсь, нам повезет и нас отправят из этой дыры на войну!»).

За тысячу выступлений у актеров выработались определенные традиции. Перед спектаклями они играли в Trivial Pursuit[38] в гримерке и смотрели «Семейную вражду». Выяснилось, что Джексон и Зеллер были самыми большими шутниками в актерском составе. Чтобы выглядеть потными для сцены, где герои приходят прямо с бейсбольного матча, актеры опрыскивали себя из бутылок с пульверизатором, если Джексон и Зеллер первыми не устраивали засаду с водяными пистолетами.

Пьеса получила Пулитцеровскую премию, а за ее кулисами побывали такие люди, как Сидни Пуатье, Питер О’Тул и Дайана Росс, но что Зеллер с особенным удовольствием вспоминает о тех годах, так это то, как он стал свидетелем проявления расизма, с которым столкнулись его коллеги по актерскому составу. После выступлений в Нью-Йорке у Зеллера вошло в привычку вызывать несколько такси – иначе машины не остановились бы ради чернокожих актеров. Когда спектакль привезли в Сиэтл на месяц выступлений, Зеллер снял меблированную квартиру, которая казалась лучше, чем гостиница, где были забронированы номера, но когда чернокожие актеры обратились к арендодателям в том же здании, им отказали.

Один посетитель, который пробрался за кулисы Четвертого театра на Западной 55-й улице, был студентом-кинематографистом Нью-Йоркского университета. Он представился Джексону как выпускник Морхауса и рассказал, что собирается стать режиссером и что, когда он начнет снимать фильмы, он хотел бы, чтобы Джексон в них снимался. «У меня была своя мечта, а у него – своя», – сказал Джексон, пожав плечами. И хотя обеим мечтам, казалось, суждено было встретиться с «избытком реальности», Джексон все же запомнил имя молодого человека: Спайк Ли.

Пока шли гастроли с пьесой, Норман Джуисон снял киноверсию под названием «Армейская история». Джуисон задействовал лишь несколько основных членов оригинального состава. Среди актеров ходили слухи, что театральные продюсеры, не желая переделывать постановку, отговаривали его от участия всей труппы. Когда фильм «Армейская история» вышел на экраны, работа Адольфа Цезара принесла ему номинацию на премию «Оскар», а Дензел Вашингтон стал кинозвездой.

Пока шла «Солдатская пьеса», 28 марта 1982 года у Джексона и Ричардсон родился ребенок – Зои Джексон. «В первые несколько лет жизни Зои одному из нас постоянно приходилось отказываться от работы и сидеть с ней дома», – говорит Джексон. После его продолжительной работы в фильме «Армейская история» это была в основном Ричардсон.

Когда Ричардсон поняла, что фактически приостанавливает свою карьеру в пользу Джексона и в ближайшее время они не станут черными Тейлор и Бёртоном, она, по ее словам, «ревела как белуга». Но, добавляет актриса, ей пришлось разобраться со своими чувствами: «Я не хотела, чтобы Зои воспитывали только няни». Ее мантра звучала так: «Мы поклялись стать революционной чернокожей семьей». Это была обоюдоострая фраза: она одновременно означала, что они пришли из среды революционной политики и что отказ от разрушения семьи сам по себе может стать революционным актом.

Это резко контрастировало с детством самого Джексона, отец которого, Рой Джексон, навестил его однажды, когда он был еще младенцем, а затем бросил его мать Элизабет. Мать Роя, однако, всегда поддерживала связь со своим внуком Сэмом, посылала ему открытки на день рождения и Рождество, хотя они никогда не встречались. Поэтому в конце 1982 года, когда его собственной дочери Зои исполнилось около шести месяцев и она еще даже не умела ходить, Джексон решил, что пришло время встретиться с бабушкой по отцовской линии. Национальные гастроли «Солдатской пьесы» добрались до Топеки, штат Канзас, а она жила примерно в часе езды, в Канзас-Сити.

Когда Сэмюэл Джексон приехал к бабушке, к его удивлению, Рой Джексон тоже был там: впервые в жизни он разговаривал со своим отцом. Через некоторое время Рой сказал Сэмюэлу: «Я хочу тебе кое-что показать. Я хочу познакомить тебя с сестрой».

Сэмюэл возразил: он ведь единственный ребенок в семье. Рой ответил, что на самом деле это не так, у него есть братья и сестры в Филадельфии, среди прочих мест. Однако он хотел познакомить Сэмюэла с одной конкретной сестрой.

«Мы пошли к нему домой, который находился в четырех кварталах от бабушкиного дома, – сказал Сэмюэл. – Там были пожилая женщина, женщина средних лет и подросток. Я подумал: «Ну, наверное, это подросток». И тут этот подросток поднимается наверх и спускается с ребенком, который младше моей дочери, – это моя сестра».

На какую бы реакцию Рой ни рассчитывал, ее он от своего сына не получил: «Ты что, блядь, с ума сошел? Что, черт побери, с тобой не так? Почему ты все еще делаешь детей?»

Рой сказал Сэмюэлу: «Не смей так со мной разговаривать. Я твой отец».

Через тридцать три года после последнего визита Сэмюэл не выдержал: «Мы просто два парня, которые общаются. У нас не получается перейти на уровень отношений между отцом и сыном».

Пожилая дама спросила Сэмюэла, сколько он не видел своего отца, близки ли они.

Он сказал ей правду: «Я вижу этого ублюдка всего второй раз в жизни».

Пожилая женщина уставилась на свою дочь, женщину средних лет, которая,