– Ты меня не узнал! Как ты мог, Эрик! Ведь мы с тобой уже встречались, и я тебя сразу узнала, а ты даже не вспомнил, кто я. Даже после того, как я назвала тебе свое имя! Я все ждала, ждала, а ты… – я горестно всхлипнула и принялась вытирать несуществующие слезы.

Нет, правда, не буду же я ему рассказывать, как тогда в Каннах мне пришлось торопливо съезжать из номера, потому что ни с того, ни с сего ко мне решил приехать законный муж.

Хорошо, что он догадался позвонить и предупредить, что решил сделать сюрприз, и через полчаса будет у меня в гостинице.

Представив выражение лица Гарика, когда он обнаружит, что его супруга проживает совместно с подозрительным небритым типом, я решила от греха подальше из номера исчезнуть – развод в мои ближайшие планы в то время еще не входил.

Так что я встретила супруга, сидя на чемоданах в холле, и долго слезливо рассказывала, какой отвратительный сервис в гостинице, умоляя немедленно забрать меня из этой клоаки.

Я горестно всхлипывала, смотрела на Гарика жалобно и так усиленно изображала страдание, что у меня и впрямь разболелась голова. А следом за ней живот, и мне пришлось пить обезболивающее, чтобы хоть немного снять спазмы.

Вот такая она, многотрудная жизнь неверной жены!

Ну а сейчас я с трагически-возмущенным видом смотрела на ухмыляющегося небритыша и ждала, что он продолжит расспросы.

А он взял и не продолжил. Вместо этого сначала заржал, точно конь, а потом встал во весь свой немалый рост и начал ко мне приближаться, недобро ухмыляясь и ничуть не стесняясь своего голого вида. Приблизился и, нависнув надо мной, ухватил за подбородок.

Дернул мое лицо вверх и ласково, так, что у меня по спине забегали противные мурашки, сообщил:

– Снежок, если я задал вопрос, то тебе лучше ответить на него честно. Мне надоело твое кривляние и безостановочное вранье. Как ты понимаешь, я не просто так сижу в этой глухомани, и мне совсем не нравится, что под боком у меня поселилась мутная псевдогорничная, непонятно что задумавшая. Советую тебе хорошенько подумать и сделать правильные выводы из моих слов. Иначе ты все-таки окажешься за воротами, и в самом скором времени.

После этого он брезгливо отбросил мой подбородок и потопал в ванную, а я осталась смотреть ему в мускулистую спину, раздуваясь от возмущения: «Ты смотри, как заговорил, озабоченный маньяк, придурок небритый. Да я тебе…»

Додумать, что с ним сделаю за эти слова, я не успела, потому что в этот момент с улицы донеслись громкие автомобильные гудки.

Запоздало вспомнив, что сегодня должна приехать Катя, я кинулась из комнаты, к сожалению, не догадавшись сначала посмотреть в окно.

Скатилась по лестнице в холл, нажала кнопку открытия ворот на брелоке, валяющемся на полочке у двери и, накинув на плечи куртку, выскочила на крыльцо, встречать мою помощницу.

Ворота медленно разъехались, и тут мое лицо начало вытягиваться, а челюсть медленно опускаться на пол, потому что на припорошенный снежком двор заехали вовсе не «жигули» Катиного мужа…

Глава 21

Нервно стягивая у горла ворот куртки, я смотрела, как в ворота заезжают два здоровых тонированных джипа и встают, перекрывая выезд со двора. Глохнут моторы. Как в дурном боевике из девяностых, синхронно распахиваются двери обеих машин, и из их темного нутра начинают вываливаться здоровые мужики в камуфляже и кожаных куртках.

Переговариваются, оглядываются и, заметив меня, поджимающую голые ноги на крыльце, вразвалку идут в мою сторону, поигрывая ухмылками на зверских физиономиях.

С перепугу мне показалось, что их не меньше пары десятков, но на деле гостей оказалось всего семеро.

– Ты у нас кто, красавица? – пробасил самый здоровый, останавливаясь передо мной и начиная сканировать мое лицо цепким взглядом.

Ну а я принялась рассматривать его. Короткий ежик светлых волос, прямой нос, узкие губы и яркие голубые глаза. Довольно симпатичный, несмотря на суровое выражение лица. Громоздкий, как шкаф, но движения точные, выверенные, очень собранные. И осанка, наводящая на определенные подозрения – явно спортивное прошлое и боевое настоящее.

Да и товарищи рядом с ним, хоть и были по габаритам меньше, но такие же подозрительные. Интересные кадры к Эрику приезжают, однако.

Решив, что такому типу лучше ответить, я скромным голосом произнесла:

– Горничная.

Я ведь уже говорила, что честная девочка?

Здоровяк изумленно поднял брови, не таясь, пробежался глазами от моей белобрысой макушки до стынущих на морозе ног в бежевых балетках, и улыбнулся. Точно, как Чеширский кот. И глазенки сделались такими же масляными, как у этого персонажа в известном мультике.

– А не хило Эрик тут устроился, да парни? – хмыкнул котяра, обращаясь то ли ко мне, то ли к своим спутникам, вставшим за его спиной и тоже внимательно меня рассматривающим. – Интересно, а кухарка тут, как выглядит, если горничная вот такая? Может еще и прачка найдется такая же хорошенькая, а?

Я открыла рот, чтобы с достоинством ответить что-нибудь ядовитое, но тут дверь за моей спиной открылась и на крыльцо, в джинсах и свитере вышел Эрик. Когда только успел выскочить из душа и одеться?

– Вы чего сюда притащились? – рыкнул он на нежданных гостей.

Увидев его, мужики радостно зашумели, загоготали и, не обращая внимания на недовольный тон хозяина, полезли здороваться, оттеснив меня могучими торсами в сторону.

Пока они хлопали друг друга по плечам и стукались кулаками, я попятилась к двери, собираясь потихоньку смыться – не нравилось мне такое количество здоровых мужиков на один квадратный метр крыльца.

– Снежана, зайди в дом, – бросил Эрик, на мгновение повернув ко мне голову. И глазами сверкнул, недовольно так.

Ну да, я ж без тебя не соображу, что мне делать, хамло небритое.

Я недовольно фыркнула и вздернула нос. Повернулась было уйти, но в это время в ворота заехала еще одна машина.

Машина встала рядом с двумя прибывшими ранее, дверь плавно распахнулась, и из салона выбрался мужчина в темно-синем пуховике и с подозрительно знакомым лицом.

Он оглянулся, затем обошел джип и открыл переднюю пассажирскую дверь, выпуская на волю девицу, лицо которой мне тоже было, ой как знакомо.

Так что я быстро-быстро, маскируясь за спинами тусящих на крыльце здоровяков, кинулась в дом.

Вихрем взлетела на второй этаж, домчалась до своей розовой комнаты и закрылась изнутри. Трясущимися руками достала телефон, потыкала в экран и, услышав на том конце басовитое «Алле», зашептала:

– Маря! Это я. Он