вспоминала покрытые снегом холмы и свои прогулки с Тайгетом…

Затем пришла тихая беззвёздная ночь. На небе клубились тяжёлые чёрные тучи. Около полуночи загремел весенний гром, и дождь весело и дерзко забарабанил в окна монастыря. Но послушницы Обители Разбитых Судеб не слышали ни грома, ни дождя: утомлённые работой и дневными заботами, они спали крепким сном.

Не спала лишь Ирис.

Как всегда, в углу, перед кованым трискелем, мигал огонёк свечи. Этой тревожной ночью, больше, чем когда бы то ни было, он казался девушке её единственным защитником в зловещей темноте. Ирис протянула руки к магическому символу и горячо зашептала:

— О Великие Боги священной триады, услышьте меня и дайте свой знак! Пришлите ко мне своего посланника: пусть он увезёт меня из этого постылого места! Я всегда буду молиться вам, всегда. Только пусть я стану свободной!

Слёзы отчаяния и надежды одна за другой скатывались из её широко открытых глаз.

Утомлённая, измученная бессонницей, Ирис упала на холодную жёсткую постель и наконец заснула глубоким сном.

Когда в келью проникли лучи полуденного солнца, к Ирис вошла Гертруда с младшей монахиней. Выудив из глубокого кармана своего просторного коричневого хабита ключ, она наклонилась к ногам девушки и открыла замок на ножных браслетах. Посмотрев на худое, с синими кругами под глазами лицо послушницы, на её помятый несвежий подрясник, Гертруда выдала ей кусок мыла и чистую одежду. Велев младшей монашке, которая держала в руках кувшин с водой, поставить его на пол, Гертруда сказала Ирис:

— Помойся, переоденься, причешись и поторопись в приёмную к матушке-настоятельнице. Тебя там ждут.

— Ждут? — изумилась Ирис. — Меня?.. Кто?

— Не знаю, не видела. Но, если не ошибаюсь, за тобой приехали.

«Может, дедушка решил наконец-то забрать меня домой?» — с трепетной надеждой подумала Ирис.

Сдерживая радость в груди, девушка посмотрела на символ Великой Троицы Богов горячими благодарными глазами. Боги вняли её мольбам!

Уже на лестнице её охватила неожиданная тревога: «А вдруг за мной приехали те, от кого дедушка хотел меня спрятать и уберечь?!» Но резвые молодые ноги сами понесли её в приёмную, и она удивилась лёгкости своей поступи.

Из-за дверей монастырской приёмной доносились приглушённые голоса. Замерев на мгновение перед тем, как войти, Ирис прислушалась к ним. Мужской голос говорил на общем в королевстве ареморском языке, но некоторые слова произносил на фризском наречии: Ирис подумала, что где-то уже слышала этот голос, но никак не могла вспомнить, где именно. Матушка настоятельница отвечала ему басовитым приветливым смешком.

Когда Ирис вошла, разговор оборвался. Настоятельница испытующим взглядом посмотрела на послушницу и на удивление ласково, насколько позволял её бас, пробубнила:

— Ну что ты встала у порога, как вкопанная? Подойди поближе, голубушка, да поприветствуй дорогого гостя.

Гость — сидевший к двери спиной мужчина с копной седоватых волос, с одной стороны заплетённых в тугую косицу, — быстро повернулся и, взглянув на девушку, воскликнул по-фризски:

— Ирис, внучка короля Альбуена! Ты не только повзрослела, ты выросла настоящей красавицей! Хм… Ты стала похожа на свою мать, вечная память прекрасной Аралуен!

Ирис наконец узнала не только голос, но и самого мужчину: это был князь Гримберт — муж её родной тёти и правая рука деда, вождя фризов.

— Дядя Гримберт! — воскликнула девушка и вдруг схватилась за сердце, которое слишком громко застучало: то ли от радости, то ли от внезапной необъяснимой тревоги.

Князь вскочил со своего места и, подбежав к Ирис, привлёк её к себе на грудь. Девушка прижалась к его меховой куртке, сшитой из двух шкур, и с наслаждением вдохнула родные запахи: солёный — Холодного моря, на берегу которого она выросла, и горький — дыма костров, которые денно и нощно горели у длинных деревянных домов фризов.

Гримберт первым нарушил тишину, слегка отстранив от себя Ирис:

— Меня послал за тобой король Альбуен. Пришло время возвращаться домой!

— Ты даже не представляешь, дядя Гримберт, как я рада этой вести! — На измученном девичьем лице засияла счастливая улыбка, которая тотчас преобразила его: как будто изнутри вспыхнул тёплый свет. Однако в следующее мгновение на него набежало облачко тревоги, и Ирис спросила тихим голосом: — Что-то случилось с дедушкой?

— Годы жизни на этой земле, отмерянные богами славному вождю фризов, иссякли, как полевой ручей в засуху, — печальным голосом ответил Гримберт, подтвердив тревожное предчувствие девушки. — Не сегодня-завтра доблестный король Альбуен отправится на серебряной ладье в своё последнее путешествие, которое завершится в туманной стране наших духов-предков. Из родных детей Альбуена никого не осталось в живых: его сыновья погибли много лет назад в расцвете своей юности, две его дочери, одна из которых была моей женой, а другая твоей матерью, умерли. Мой сын от Ариэтты, старшей дочери вождя, недавно погиб от рук разбойников. Есть лишь одна законная наследница — это ты, Ирис. И вот что я тебе скажу: такой красавице весьма к лицу быть королевой фризов!

После этих слов князь так пристально посмотрел на девушку, что та вспыхнула румянцем и опустила глаза. Она смутилась и от взгляда Гримберта, и от его последних слов, но больше — от того, что ей казалось, будто в них звучит лесть: ни окружающие её люди никогда не говорили ей ничего подобного, ни сама Ирис не считала себя красавицей.

Девушка так растерялась, что не знала, что сказать в ответ; к тому же её сильно опечалило известие о дедушке.

И тут подала голос настоятельница, которая до этого внимательно прислушивалась к разговору фризского князя и своей послушницы:

— Ваш путь сюда был долгим, сиятельный князь, — непривычным для Ирис, заискивающим тоном произнесла она: — Не желаете ли отдохнуть и подкрепиться перед обратной дорогой?

Не дожидаясь ответа, она повернулась к Ирис:

— А ты иди собирай свои вещи, голубушка. И…

Настоятельница не договорила. Ирис заметила, как в её холодных глазах вспыхнуло беспокойство: очевидно, она боялась за своё будущее. Как станет мстить за все свои обиды и унижения бывшая послушница Обители Разбитых Судеб после того, как её назовут королевой фризов?

Но мысли Ирис были сейчас далеки от мести. Счастливая от неожиданной возможности покинуть ненавистный монастырь, девушка мгновенно сорвалась с места и исчезла за дверью.

— И эта пигалица станет править в Фризии? — не сдержавшись, проговорила настоятельница и тут же, спохватившись, скосила на князя настороженный взгляд.

— Фризией будет править тот, кого король Альбуен назовёт мужем своей единственной внучки, — отозвался Гримберт, с задумчивым видом поглаживая перекинутую на грудь косицу.

Глава 10

От графства Сантонум, южных владений Ареморского королевства, до Фризии, расположенной на севере,