— Кесарю — кесарево, а я сам по себе, — изрек он.

Это прозвучало непонятно, зато очень глубокомысленно и явно пришлось по душе Темногорской, забрасывающей в рот виноградину за виноградиной. Ее линзы азартно сверкнули.

— Хорошо сказано, Константин, — одобрила она. — А президент России? Его вы поддерживаете?

— С какой стати? — буркнул Антонов. — Он мне не отец родной и даже не дальний родственник.

— То есть вы против автократии?

— Это что-то типа самодержавия?

— Можно и так выразиться.

— Я не монархист, — сказал Антонов, — можете быть уверены.

— Значит, — Темногорская хитро прищурилась, — будь у нас сейчас семнадцатый год, вы бы пошли с большевиками свергать царя-батюшку?

— Я бы первым делом в ближайший ювелирный магазин отправился. С пистолетом в руке. А там бы видно было.

— Кстати, насчет пистолета. Ваш пока что хранится в надежном месте. Так мне будет спокойнее.

Антонов посмотрел на Темногорскую:

— Вы велели обыскать мою машину?

— Только забрать оружие. Здесь оно вам не понадобится.

— Мне не нравится, когда роются в моих вещах.

— А мне не нравится, когда по дому шастают вооруженные люди, — парировала Темногорская. — Если это, конечно, не охранники. Вы здесь всего лишь гость, так что извольте подчиняться установленным правилам.

— Мне это не нравится, — упрямо повторил Антонов.

— Стерпится — слюбится.

Они побеседовали еще немного. Темногорская задала своему гостю еще несколько вопросов, а потом заявила:

— Что ж, на сегодня достаточно. Завтра вас ждет обещанное испытание, так что отправляйтесь к себе и постарайтесь хорошенько выспаться. Антон вас проводит. — Она встряхнула колокольчик, лежащий на столе. — Покойной ночи.

Попрощавшись с хозяйкой, Антонов последовал за дворецким, как будто в одиночестве заблудился бы в этом доме. Теперь он наверняка знал, что Шамиль находится здесь и что заваривается серьезная каша. Ведь не зря Темногорская спрашивала Антонова о его отношении к власти и президенту. Неужели готовится государственный переворот? Если бы не связь Темногорской с ЦРУ и не мультимиллионный аванс, полученный ею из Соединенных Штатов, он бы счел подобное предположение параноидальным. Но не теперь, когда где-то рядом скрывался опаснейший международный террорист, а приютившая его женщина нуждалась в услугах профессионального киллера.

«Скорее бы услышать, о чем станет говорить эта парочка», — думал Антонов, пока дворецкий открывал дверь с помощью электронной карты, как это делается в отеле.

— Кстати, — спохватился он, — не забудьте оставить мне карточку.

— Она вам не понадобится, — заверил Антон, вышел и захлопнул дверь.

Отчетливо щелкнул язычок замка. Не поверив своим ушам, подполковник подергал дверь, но она не поддавалась. Он находился в мышеловке. В удобной и просторной мышеловке, что сути дела не меняло.

Оставалось лишь украдкой следить за теми, кто его в эту комфортабельную мышеловку упрятал.

Включив планшет, заменяющий в походных условиях компьютер, Антонов запустил нужную программу, вставил в ушные раковины наушники и проверил, как поживает «жучок», подсунутый Темногорской. В кабинете шуршали какие-то бумаги, иногда раздавалось покашливание или сопение, но больше ничего слышно не было.

Не вынимая наушников, подполковник разделся до пояса и отправился чистить зубы. Когда он вернулся и собрался раздеваться, чтобы продолжить прослушивание в постели, до него донеслись звуки, в которых нетрудно было распознать стук в дверь.

— Входите, — произнес гнусавый голос Темногорской. — Открыто.

— Добрый вечер, Белладонна, — откликнулся мужчина, говоривший по-русски с едва уловимым акцентом.

Шамиль, понял Антонов. Но почему Белладонна? Ах, да, ее ведь зовут Беллой. Забавное она себе подобрала имечко.

Мысли не мешали слушать, как в кабинете звучат быстрые, легкие шаги, шуршит одежда, скрипит пододвигаемое кресло.

— Извините, что оставила вас сегодня без ужина, Шамиль, — сказала Темногорская. — Но вы сами понимаете, какая возникла ситуация.

— Ничего, я привык обходиться без еды.

— Этот Константин, конечно, вас в лицо не знает, но береженого бог бережет.

— Я его видел сверху. Крутой.

— Поэтому я его и пригласила. Он мне пригодится.

— Зачем?

В голосе Темногорской прозвучал металл:

— Позвольте мне самой решать, кто мне нужен и зачем.

Поскольку ответа на эту реплику не последовало, Антонов предположил, что Шамиль почувствовал себя задетым, и не ошибся. Темногорская поспешила смягчить тон:

— Видите ли, Шамиль, моим людям силы не занимать, а вот мозгов им не хватает. — Тут она решила подпустить немного лести. — Вот если бы они обладали вашим умом, то я обошлась бы без посторонних.

— Это рискованно, Белладонна, — упрекнул Шамиль. — Вы его совсем не знаете.

— Готова ручаться, что он будет послушен, как пес.

— Этот человек? Хм.

— Напрасно вы сомневаетесь, мой друг. Он наемник, оставшийся без работы и отчаянно нуждающийся в деньгах. Выполнит любой приказ.

— Справки о нем наводили? — спросил Шамиль.

— Уже наводят, — ответила Темногорская. — У меня есть фамилия и номер автомобиля. Завтра мы будем знать всю его подноготную.

Антонов усмехнулся, зная, как четко и споро готовятся легенды прикрытия специалистами ФСБ. На сегодняшний день он не кто иной, как капитан Константин Заслонов, бывший десантник, отправленный в отставку за строптивый нрав и привычку присваивать чужое. Последние пять лет его биографии окутаны мраком, но, покопавшись в служебных архивах, можно выяснить, что он побывал в нескольких горячих точках и подозревается в совершении заказных убийств.

— Неплохо бы узнать его уязвимое место, — раздался голос Шамиля. — Тогда и в узде будет держать проще.

— Деньги, друг мой, деньги. — Темногорская довольно засмеялась. — Я чувствую, что этот тип по уши в долгах. Наемники получают хорошие деньги, но быстро спускают все заработанное.

— И все равно, — упрямо гнул свое Шамиль, — будьте предельно осторожны. Не нравится мне ваш Константин Заслонов. Не нравится, и все.

— Завтра его ожидает одно трудное испытание. Шансов выдержать его у Константина не много. Так что не нужно волноваться раньше времени, Шамиль. Оставим эту тему и перейдем к другим, гораздо более важным. Мы выходим на финишную прямую. Доложите обстановку.

— Сколько можно докладывать одно и то же?