иметь — по его словам — возможность служить их новому властелину, когда будут разорваны узы соединяющие их со Швецией;—думаю, что гр. Буксгевден не замедлит в этом отношении своими распоряжениями».

Главнокомандующий, как мы видели, писал в Петербург о приведении жителей к присяге; однако не говорил ничего в частности о бароне Геере. Во гр. Румянцев, давая с своей стороны вес указанию на него Спренгтпортена, при разрешении общего вопроса о присяге, поспешил с соизволения Государя обратить на это особое внимание гр. Буксгевдена: «Вашему сиятельству, надеюсь я, уже не безызвестно, — писал он, — что барон Геер, наибогатейший из помещиков шведской Финляндии, явился к барону Спренгтпортену с двумя депутатами тамошнего дворянства, и изъявили желание присягнуть на верноподданство, Его Императорскому Величеству. Таким расположением людей, сильное влияние в Финляндии имеющих, должно сколь можно воспользоваться, а потому Его Величество и соизволяет, чтобы приняв присягу от барона Геера и от помянутых двух депутатов дворянства, их же содействие употребить, чтобы склонить к присяге и самих жителей».

Все это было еще в будущем; содействие барона Геера и товарищей его еще только ожидалось. Но Александр Павлович спешил уже благодарить и наградить этих лиц, думая без сомнения усилить тем поводы их расположения.

«Государь Император, — продолжал Румянцев Буксгевдену, — возлагает на ваше сиятельство уверить барона Геера в полном к нему монаршем Его благоволении; а как Его Величеству угодно немедленно изъявить ему оное самым опытом, то и желает знать мнение ваше, какой знак отличия пристойнее пожаловать барону Гееру: орден-ли Св. Александра Невского, ежели сан его и звание, какое он имел в шведской службе, тому соответствуют, или табакерку украшенную алмазами, с портретом Его Императорского Величества. От вашего с-ва зависит также сказать, какие по мнению вашему прилично сделать награждения и двум дворянским депутатам, о которых упомянуто выше».

В тот же день и о том же писал гр. Румянцев Спренгтпортену:

«Мне кажется, что Государь желая показать всей провинции, что он готовится излить на нее свои благодеяния, начнет с барона Геера, в особенности в виду выраженного им в присутствии двух дворянских депутатов желания принести присягу. Доверьте мне, генерал, ваши мысли на этот счет. Как только он присягнет, не будет-ли кстати (convenable), чтобы Его Величество украсил его знаками ордена св. Александра и т. д.

Спренгтпортен не замедлил ответом. От 16-го февраля он писал гр. Румянцеву:

«…Барон Геер разумеется по своим годам и по своим заслугам (?) достоин выдающегося знака отличия, в принятии которого от короля Густава он давно отказывался по своим политическим убеждениям. Но, насколько мне известен его характер, он будет более польщен пожалованием табакерки с портретом Его Императорского Величества, слишком драгоценным для того, чтобы он мог от него отказаться, при всем его бескорыстии. Можно предложить ее в приятной форме. Он, кстати, потерпел некоторый убыток в своем прекрасном имении Тевик при проходе одной из наших колонн».

Спренгтпортен здесь опять отчасти себе противоречил: де-Геер богатейший помещик, бескорыстнейший человек, табакерка «слишком» дорога разумеется по портрету на ней Императора Александра, и в то же время — расчет на вознаграждение ею какого-то убытка от прохода колонны, вероятно ничтожного, так как не прошла же она огнем и мечем по имению де-Геера, когда принимались все меры именно к тому, чтобы не возбудить ни в ком жалоб.

Граф Буксгевден со своей стороны был менее щедр в предложении наград и находил, что де-Геер был губернатором одной из провинций Финляндии, должность эта дает ему право на чин генерал-майора, а затем он может быть пожалован орденом св. Анны 1-й степени. Бывшие при нем лица, «депутаты» дворянства, оказались (не видно, впрочем, по каким источникам, вероятно по указаниям Спренгтпортена же: де-Брунноу (de Brounou) — королевско-шведской службы инженер-полковник, и де-Мориан (de Моriаnе) бывший ланман, с чином статского советника шведской службы. Буксгевден полагал ограничиться пожалованием их орденами св. Анны 2-й степени. Кстати здесь припомнить, что все эти лица принимали участие в войне против России при Императрице Екатерине и были старые знакомые Спренгтпортена. Барон де-Геер — один из вождей оппозиции против Густава III во время аньяльской конфедерации; Брунноу — в 1788 г. был при осаде нейшлотской крепости, но один из первых оставил ее и принял также участие в конфедерации. Мориан был адъютантом при короле (Густаве); участия в конфедерации, кажется, не принимал.

По получении в Петербурге указанных сведений взяло верх мнение Спренгтпортена о табакерке; депутатам назначены награды по соображению главнокомандующего — ордена св. Анны 2.ст. Всем трем заготовлены рескрипты от Императора Александра, который сам рассматривал проекты и исправлял редакцию, писанную собственноручно графом Румянцевым. 22-го февраля последовало окончательное их одобрение, переписка, подписание Государем и отправление к графу Буксгевдену). Изъявление особого благоволения Александра Павловича сообщено барону де-Гееру главнокомандующим еще ранее, по письму Румянцева от 12-го февраля.

Каково же должно было быть удивление, а вероятно и неловкое положение графа Румянцева, когда он получил от главнокомандующего следующее сообщение, помеченное тем же 22 м февраля и разминувшееся в пути с рескриптами:

«По последнему ко мне отношению вашего сиятельства и по усиленным убеждениям г. генерала от инфантерии б. Спренгтпортена ни мало не сомневался я в том, что барон де-Геер, получив лестное для него уверение в полном Государя Императора благоволении, не за особое для себя поставил счастье доказать на опыте приверженность свою к высочайшему престолу учинением присяги на верноподданство Его Императорского Величества, и в сем виде дано от меня было г. финляндскому гражданскому губернатору надлежащее о приводе его к присяге предписание. Под каким же, к крайнему удивлению моему, невместным он предлогом старался уклонить от себя действие сие, о том ваше сиятельство усмотреть изволите из приложенной у сего выписки из рапорта г. губернатора».

Действительно, губернатор Эмин от 18-го февраля представлял главнокомандующему:

«По получении предписания вашего сиятельства, поспешил я известить о содержании оного г. генерала барона Спренгтпортена и вручить ему копию. Его высокопревосходительство, по случаю отсутствия барона де-Геера, пригласил его в Ловизу и вчерашнего числа в присутствии моем предлагал учинить с депутатами присягу упомянутому барону. Сей, начав колебаться, объявил наконец, что он и другие помещики приступить к сему делу страшатся крестьян своих, и что надобно прежде привести к присяге поселян. А как подобный отзыв не соответствовал прежнему, как предполагать должно торжественно им изъявленному намерению, и несообразен с высочайшею волею, а притом побуждение к тому крестьян и прочих жителей другим, кроме предписанного, образом, т. е. привода барона де-Геера и двух депутатов, и после употребления содействия их к склонению к тому и прочих жителей,