восемь уже на проходной был, можете проверить, у нас с этим строго. И до конца рабочего дня с завода не выходил, – ничуть не обидевшись, объяснил Петр Афанасьевич.

– Ну что ж, приятного аппетита, спасибо за ужин, пойду я, – чуть смущенно попрощался майор, поднимаясь из-за стола.

– На здоровье, – торопливо ответила Анфиса Тихоновна, и майор за эту невнимательную поспешность снова слегка обиделся как последний дурак. – Вы там Зинаиду долго не держите, найдите преступника, а она не виноватая. Это я вам точно говорю, – напутствовала его Анфиса и захлопнула дверь.

А чего он хотел, старый дурень? Чтобы его каждый день на пироги звали? Не-ет. Не те у него годы.

– Итак, ребята, что у нас есть, – положив перед собой исписанный крупным неразборчивым почерком лист бумаги, проговорил майор. – Прозаик Томилин. Сосед убитого, тип скользкий, такого за рупь за двадцать не ухватишь. Но мотив у него был и возможность, считаю, тоже. Алиби подтверждают жена, домработница и сын-школьник, но там такая семейка, соврут на голубом глазу.

– Жена! Да такой свидетель что хочешь подтвердит, – усмехнулся Саня Ломакин, смешливый, веснушчатый парнишка, недавно пришедший к ним в отдел по комсомольскому набору. – А еще сын, станет он папашу подставлять!

– Вот ты и займись его алиби, – тут же поспешил распорядиться майор. – Заодно проверь, во сколько Петр Зыков в день убийства на службу явился и во сколько ушел. В общем, алиби проверь. Далее, Анна Сыромятникова. Тут у меня есть сомнения. Девица очень распущенная, бойкая, нагловатая, с покойным была в плохих отношениях и этого не скрывает. Талантливая писательница. Убить теоретически могла, алиби сомнительное. В общем, надо проработать внимательно, и лучше, если Сыромятниковой займется Леша Докучаев.

Леша молча кивнул. Был он парнем высоким, видным и очень каким-то правильным, как плакатный милиционер. И ведь был он таким по жизни, умным, красивым, честным, добрым, воспитанным, а еще смелым и сильным, потому что занимался спортом и всегда их отдел во всех соревнованиях на первое место вытягивал.

Против такого молодца ни одна дамочка не устоит, даже такая, как Сыромятникова, в этом майор не сомневался.

– Дальше Семен Морозов, этого Зыков с квартирой прокатил, у него сложная семейная обстановка, думаю, лучше тебе заняться, Павел Семенович.

– Есть заняться, – кивнул невысокий, худощавый, лысоватый, одним словом, совершенно невзрачный, но зато очень душевный капитан Понуров.

– И еще, Иван Пастухов тоже на тебе, жена у него с ребенком в блокаду умерла, он в их смерти Зыкова обвинял. Николай Ефимович, тебе – разыскать поэта Воробьева, скандал у них был с Зыковым на весь город, а потом он куда-то уехал, ты к секретарю Союза обратись, Ираиде Викторовне, она тебе подскажет, с чего начать. А я с приятелями Зинаиды Зыковой встречусь. – Про Анфису Тихоновну майор промолчал.

Лучшая подруга Зинаиды Зыковой, Дуська, как ее неуважительно называла Анфиса Тихоновна, проживала на улице Салтыкова-Щедрина в красивом большом доме с огромной пышной аркой посреди фасада, почти не пострадавшем от бомбежек.

– А вы к кому? – весьма развязно встретила майора хозяйка квартиры.

Евдокии Мальцевой на глаз было лет тридцать пять, выглядела она на все тридцать восемь, а по паспорту значилось тридцать три. Усталые глаза, несвежая кожа, пестрый платок поверх бигуди и длинный потрепанный халат, из-под которого нескромно выглядывала сорочка.

– Евдокия Сидоровна?

– Ну, я.

– Майор Долгушин, Ленинградский уголовный розыск, – вытаскивая из кармана корочку, представился майор.

– Из-за Зинки, что ли? Ну, проходите.

В комнате было сумрачно из-за задернутых штор и душно. Пахло табаком, немытой посудой и грязным бельем, такой специфический запах, который витает в квартире после бурной гулянки. Но ни грязной посуды, ни неприбранной кровати в комнате не наблюдалось. Стол был пуст, стулья стояли на своих местах, буфет заперт, рояль закрыт. Хм…

– Садитесь, – кивнула на диван хозяйка, устраиваясь за столом. – Не могла Зинаида этого сделать, не могла, – закуривая, решительно проговорила Евдокия Сидоровна. – Афанасия она, конечно, не любила, да и кто такого полюбит? Но жила за его счет и дальше собиралась, а любовей у нее и на стороне хватало. И потом. У нее мать на инвалидности, так Зинка всю семью на себе волокла, со школы подрабатывала, а когда за Афанасия вышла, сперва девчонок с матерью приодела, а потом уж сама, – с охотой рассказывала хозяйка. – Нет, у нее, конечно, и до Афанасия были мужчины, подарки делали, в рестораны водили, но замуж никто не брал. Я уж и то ей говорила, чтобы заканчивала скакать как стрекоза. Так и жизнь вся пройдет, а на старости лет кому ты нужна будешь? – покачивая носком домашней туфли, рассуждала Евдокия Сидоровна. – А тут как раз и Афанасий нарисовался. Я ей сразу сказала, иди, не думай. Я вот со своим Яковом Абрамовичем уже шесть лет живу, он у меня в ювелирной мастерской работает. Да, не Аполлон и в годах уже, но зато сыта, одета, обута и даже сын растет, Юрка. Не от мужа, конечно, но он-то этого не знает, – криво усмехнулась Евдокия Сидоровна. – Так что Зинаиде мужа убивать смысла не было. Из-за денег? Так он ей ни в чем не отказывал. Из ревности? Не смешите меня! К кому этого старого борова ревновать. Из любви? Так Зинаида не любила никого, с тех пор как ее жених бросил. У нее словно сердце умерло, так изменилась. Я ведь ее давно знаю, только раньше мы не дружили совсем, а теперь вот… Так что не там ищете, дорогой товарищ майор.

– Ну а любовник у Зинаиды Зыковой был?

– Был. Майор один, только помоложе вашего. Он сюда в командировку приехал, да в Зинаиду и влюбился. Ему уезжать скоро, стал ее замуж звать, только она ни в какую. И правильно, нашел дуру, богатого мужа, Ленинград, отдельную квартиру, театр менять на комнатушку где-то в тайге в гарнизоне.

– А он что же?

– Не знаю. Спросите у него. Его Вадим зовут, фамилия Снегирев, он, кажется, артиллерист. А может, нет? Я что-то не помню, а вы у Зинаиды спросите, она же у вас сидит, вот и поинтересуйтесь, – язвительно усмехнулась Евдокия Сидоровна. – А вообще, любите вы, мужики, бескорыстных дур, чтобы ради вас в ссылку, в Сибирь, на рудники, а сами, чуть что, хвост поджали – и в кусты. Мерзость, – совсем другим, горьким тоном заметила Евдокия Сидоровна.

– Ну, не стоит всех под одну гребенку ровнять. И потом, что касается рудников, вам уж это точно не грозит, – отбрил ее в ответ майор.

– Не ваша в том заслуга, – резко бросила в ответ Евдокия Сидоровна. – Меня тоже, как и Зинку, жизнь научила. Тоже попался такой вот бравый вояка. Букеты, конфеты, я тебе подарю луну и звезды, навеки вместе, весь мир к