Но сегодня Эйва, ничего не сказав отцу, разрушила его хитрый замысел. Узнав, что он не приедет, она спросила Кармен:

– А как насчет Уоша?

Мачеха не возражала, чтобы мальчик послужил буфером между нею и падчерицей, и охотно согласилась.

Дом они теперь покидали только в сопровождении полицейского эскорта, постоянно дежурившего во дворе. Полисмен стучал в дверь, они выходили, садились в машину и ехали: полицейский автомобиль – впереди, они – следом. Вторая полицейская машина двигалась сзади. Сразу за подъездной дорожкой толпился народ. Едва завидев их, люди принимались вопить, отовсюду сыпались, будто конфетти, вопросы. Собравшиеся требовали объяснить, как Эйва излечила Уоша и почему Кармен с Мейконом «держали все в секрете».

– Не перестаю удивляться людям, – сказала Кармен Эйве, когда толпа наконец-то осталась позади и они смогли набрать нормальную скорость.

По пути заехали за Уошем. У дома Бренды никого не было. Всех интересовала только Эйва, а не мальчик, которого она спасла. Въехав в город, они вновь угодили в людской водоворот, но никак не прокомментировали увиденное. Потихоньку учились делать вид, что ничего не происходит.

Доктор Арнольд принадлежал к той вымирающей породе сельских врачей, которых можно назвать мастерами на все руки. Число недугов и хворей, которые не мог излечить или хотя бы облегчить доктор Арнольд, стремилось к нулю. Ему много раз доводилось наблюдать женщин, чья беременность проходила куда тяжелее, чем у Кармен, и помочь появиться на свет здоровым малышам. Он уверял, что и с Кармен, и с малышом все будет в полном порядке, а доктор Арнольд никогда не боялся признаться, если ситуация оказывалась ему не по зубам.

У входа их поджидала Долорес, жена доктора, с кувшином чая со льдом. Она поздоровалась с Кармен, детьми и улыбнулась широкой, как рассвет, улыбкой.

– Входите, – торжественно сказала Долорес и побагровела.

Ей было под семьдесят, она немного прихрамывала и вечно стряпала что-нибудь вкусненькое пациентам своего мужа, неважно, приезжали они всего лишь на плановый осмотр или оставались в клинике несколько дней. Долорес Арнольд верила, что еда – лучшее лекарство, и готова была потчевать всех, кто постучится к ней в дверь.

– Входите, я сейчас все организую. – Старушка показала на свой кувшин с чаем. – Еще у меня есть апельсиновый сок, на случай, если вы предпочитаете его чаю. Некоторые считают, что утро – не самое подходящее время для чаепития, что же до меня, я думаю, что чай уместен всегда.

Она была переполнена радостным энтузиазмом, который, казалось, снимал с нее груз прожитых лет. Не выпуская кувшина, Долорес по очереди обняла Кармен, Эйву и Уоша.

– В общем, не верю я во всякие там глупости, – закончила она.

Дети вежливо, один за другим, обняли старушку.

– Располагайтесь пока, а я что-нибудь вам приготовлю. Я всю ночь не спала, ожидая вашего приезда. Наверное, вы сейчас подумали, что я могла бы не сидеть в это время сложа руки, а приготовить что-нибудь заранее? – засмеялась Долорес.

Она изо всех сил старалась вести себя так, чтобы не смущать Эйву. Арнольды знали девочку с самого рождения и обращались с ней соответственно, но теперь-то все изменилось. Долорес погладила Эйву по плечу.

– Я так волнуюсь, – прибавила она.

– Не надо для нас ничего готовить, – попросила Кармен, снимая пальто и вешая у двери. Долорес только отмахнулась и проводила их в смотровой кабинет.

Комната когда-то служила спальней одному из семи детей доктора Арнольда, давно покинувших семейное гнездо. В этой маленькой комнатке имелось некое очарование, пришедшее с годами: мелкие царапинки на полу и стенах, пожелтевший снеговик из папье-маше на каминной полке… Все выглядело так, словно в тихих уголках дома вот-вот вновь раздастся детский смех.

Кармен осторожно примостилась на краю кушетки, Эйва с Уошем устроились в небольших креслах у стены.

– Муж скоро придет, он сейчас по телефону разговаривает, – сказала Долорес и подмигнула Эйве. – Просто представить не можешь, как я горжусь, что ты посетила мой дом. Надо же, настоящая целительница! До сих пор в голове не укладывается. Эйва, ты у нас – ходячее чудо! – Глаза женщины странно бегали, она смотрела на Эйву, ожидая ее ответа.

– Это я научил ее всему, что она знает, – объявил Уош, развалившись в кресле, и в свою очередь подмигнул Долорес.

– Да все в порядке, деточка, – ничуть не смущаясь, продолжала та. – Не нужно ничего объяснять. Могу себе представить, во что превратилась твоя жизнь. – Она помолчала, видимо действительно что-то представляя. – Так чем же вас угостить?

– Спасибо, мне ничего не надо, – ответила Эйва.

– А я бы выпила чаю, – сказала Кармен.

– Конечно-конечно. – Долорес схватилась за кувшин, оставленный на столе у двери.

– А мне бурбон, пожалуйста. Односолодовый, – важно произнес Уош и снова подмигнул старушке.

Последняя наконец-то сообразила, что мальчик шутит.

– Посмотрим, что тут можно придумать, – хмыкнула Долорес и вышла из кабинета со своим кувшином.

Она вернулась с двумя высокими стаканами чая, в которых постукивали кубики льда. Впрочем, поход за напитками ни в коей мере не изменил ход ее мыслей.

– Как это бывает, когда к тебе приковано столько глаз, Эйва? – поинтересовалась она. – Вижу, вас теперь даже полиция сопровождает.

– Ничего, справляемся, – бодро ответила Кармен.

– Ох, воображаю, с чем вам приходится сталкиваться. – Взгляд старушки то и дело возвращался к Эйве.

– Не беспокойтесь, Долорес, она никуда от нас не денется, – кивнув на девочку, сказала Кармен.

Долорес с Эйвой покосились на нее. Каждая поняла ее реплику по-своему.

– Знаю, – обиженно произнесла Долорес. – Просто я поражена всем случившимся. Это же чудо, истинное чудо, не правда ли?

– Ну да, чудо, – согласилась Кармен. – Извините, мне не следовало язвить. – Она вздохнула. – Видимо, нам всем еще надо учиться, как с этим жить.

Допив чай, она вернула стакан Долорес и вдруг схватилась за живот.

– Простите, не могли бы вы оставить нас на минутку, Долорес? Ребенок зашевелился, а мне еще надо перекинуться парой слов с Эйвой и Уошем наедине, мы быстро.

– Конечно-конечно, – закивала хозяйка. – Наверное, я утомила вас своей болтовней. Это просто изумительное, невероятное божье благословение, вот что это такое, – добавила она, прежде чем выйти из кабинета. – Надеюсь, вы это понимаете. – И она наконец ушла.

Эйва, Кармен и Уош помолчали. Шаги Долорес, сопровождаемые позвякиванием кубиков льда в кувшине с чаем, удалялись по направлению к кухне.

– Когда-нибудь это закончится, – сказала Кармен Эйве, уставившейся в окно на плывущие по небу серые тучи. – Всему когда-нибудь приходит конец. Нужно только кое в чем разобраться, а потом все будет хорошо. – Она вытянулась на кушетке, не отнимая рук от живота.