Сжимаю пальцы в кулаки, все больше раздражаясь.

– А я думала, что вы не можете создать одежду по щелчку пальцев.

Рапсо смеется, хлопая в ладоши.

– Я не могу «создать», но могу «одеть» кого-то, щелкнув пальцами, – поправляет она. – Я покопалась в гардеробной Эриний.

Еще лучше.

Затем Рапсо обращается к богу ужаса.

– Деймос, твой стиль безупречен. Ничего не меняй, – говорит она, прежде чем повернуться. – Мегера, Алекто и Тисифона, ваш вкус сомнителен, но вам очень идет.

Крылатые существа хихикают, явно тронутые шутливым комплиментом. Наконец Рапсо останавливается перед пятью тенями, которые до сих пор не произнесли ни слова.

– Спарты, если захотите освежиться, не стесняйтесь заглянуть ко мне в мастерскую на тридцать втором этаже. Нагрудные пластины уже давно не в моде, ребята. Нужно идти в ногу со временем. Я в вас верю.

Тени советуются друг с другом, выглядя потерянными, в то время как Рапсо ускользает.

– Выдвигаемся, господин? – спрашивает одна из Эриний.

– Встретимся на углу Десятой авеню и Сорок второй улицы. Оставайтесь под землей, я подам сигнал.

Крылатые существа потирают в предвкушении руки и исчезают, погружаясь в землю вместе со Спартами. Мы снова одни.

Я не начинаю сердиться, пока Деймос не бросает на меня взгляд.

– Я не ваша кукла, которую вы можете раздевать и одевать так, как вздумается! – сердито восклицаю, заботясь о том, чтобы встать прямо у него под носом. – Вы говорите, что мы пойдем «немного выпить», а на самом деле насильно тащите в подпольный бар! Вы могли бы спросить мое мнение!

Делаю паузу, чтобы перевести дыхание, и чувствую, как ярость вспыхивает с новой силой, когда замечаю его пристальный взгляд, конечно в основном занятый видом открытых ног и задерживающийся на глубоком декольте.

Маленькая золотая сова покидает его плечо и начинает хлопать перед его лицом крыльями.

– Все в порядке, Афина, – вздыхает Деймос.

Сова наклоняется, чтобы заглянуть ему в глаза.

– У меня нет нечистых помыслов, – возражает он более твердо.

Просто мой наряд настолько вульгарен, что заставил бы любого прищуриться, и от этого еще больше становится не по себе. Сова возвращается на место, сохраняя язвительный взгляд.

– Я всего лишь показываю часть своей жизни, – более спокойно говорит Деймос, протягивая руку. – Это мое рабочее место, где я провожу большую часть времени. А подпольный бар, в который мы идем, – одно из последствий недоступности Олимпа.

Его суровое напоминание заставляет чувствовать себя виноватой, несмотря на то что не могу ничего изменить. У ведьм были веские причины изгнать богов с Олимпа, и кроме того, я последняя, кого можно в чем-либо обвинить! Я – безобидная ведьма, которая ничего не может поделать!

Подавляю свои чувства. В каком-то смысле Деймос прав. Он показывает свою повседневную жизнь, нравится мне это или нет. Беру его за руку, он притягивает меня к себе, и мы телепортируемся.

Подпольный бар выглядит как любой другой в мире людей: в задней части непритязательной пиццерии есть черный ход, через который можно попасть на лестницу, а затем в огромный отремонтированный подвал со стойкой, столами, приглушенным освещением, фоновой музыкой и большим количеством выпивки. К несчастью для меня, я получаю лимонад – потому что идиот-жених строго соблюдает закон, в то время как сам потягивает виски.

Итак, мы выпиваем, сидя за высоким столиком.

– Что не так с этим местом?

Здесь немноголюдно, но я не вижу в этом ничего странного: одни люди работают, а другие сидят за столиками, чтобы расслабиться, вероятно в преддверии поиска клуба на ночь. Должна признать одну вещь: мой наряд вполне вписывается в обстановку.

– Хозяева – сатиры, – объясняет Деймос шепотом. – Они меня заметили.

Он незаметно указывает на двух людей в другом конце бара, которые разговаривают, наклонившись друг к другу.

– Они выглядят вполне нормально. Хотя носят шапки вывернутыми, что странно.

– Так они скрывают рога.

– О. Но у них и ноги козлиные?

– Да. Они прячут их, когда находятся среди смертных.

Киваю с ощущением, будто нахожусь в кино. Одна часть меня хочет посмеяться над беспрецедентной ситуацией, в которой оказалась: с богом, в баре, наблюдаю за сатирами. Я не смогла бы придумать такое!

– И что они сделали плохого?

– Они подозреваются в продаже Божественного Нектара смертным, что строго запрещено, – говорит Деймос, крепче сжимая в руке бокал.

– Почему?

– Ощущения от него слишком сильны для людей. Он похож на граппу из меда и розы.

Так, сюжет начинает закручиваться! Опираюсь локтями на стол и кладу подбородок на руки.

– И что же нам теперь делать, инспектор?

Деймос бросает на меня подозрительный взгляд, увенчанный приподнятой бровью.

– Вы ведь аналог полиции, верно?

– Я отвечаю только перед законом Зевса.

Киваю, нисколько не удивленная. Но раз уж мы оба здесь, можно воспользоваться этим.

– Почему вы работаете на Зевса, вдали от семьи?

Его лицо застывает. Кажется, он колеблется.

– Потому что я в долгу перед ним, – холодно произносит он.

Не решаюсь сказать ему, что это звучит серьезно. Быть обязанным Зевсу, коварному и мстительному хозяину Олимпа… Одна мысль об этом вызывает дрожь. Я думала, что это была семейная договоренность. Очевидно, это нечто большее.

– Элла, – продолжает он более глубоким голосом. – В одном Рапсо была права.

Он делает паузу, пока цепляюсь за каждое его слово. Насколько успела заметить, Рапсо не лишена здравого смысла.

Что Деймос имеет в виду?

– Господин Деймос! – Нас прерывает один из сатиров, подходя к нашему столу.

Козлиные ножки, обутые в толстые сапоги, вероятно, объясняют любопытную походку. Но черты лица не выдают его природу. Возможно, если внимательно приглядеться к черной шапочке, можно увидеть маленькие кончики рогов.

– Какая честь видеть вас в нашем скромном баре.

Он сгибается перед Деймосом в поклоне, настолько глубоком, что касается своих коленей.

– Особенно в компании эмпусы!

Кого?

В мгновение ока Деймос хватает сатира за горло и с неожиданной жестокостью притягивает к себе.

– Следи за словами, сатир! – шипит он, испуская такие волны гневы, каких я раньше не ощущала.

– Извините, господин! – умудряется сказать существо, его пальцы дергаются.

– Ты обращаешься к моей невесте, прояви к ней уважение!

Боясь привлечь к нам внимание, хватаю Деймоса за плечо. Все его мышцы напряжены до предела.

– Прекратите! Посетители увидят вас!

Он жестом отталкивает сатира.

– Приношу извинения, Невеста Ужаса, – задыхается он, отступая. – Примите в качестве презента шампанское, чтобы отпраздновать вашу помолвку!

Сатир удаляется быстрее, чем появился. Деймос спокойно садится, в то время как моя нервозность вернулась с новой силой, ударив в виски. Помимо того что жених холоден, практически лишен чувства юмора, обладает непробиваемой суровостью,