белое посередине, снизу вязаное цвета шалфея, сверху кружевное белое — усеянную темными подушками с цветочным принтом, и, забравшись на нее, ответила:

— Раз завтра вечером ты получишь еще и десерт, я провела инвентаризацию на кухне. Съездила в город за покупками. По возвращении прокатилась верхом на Серенгети. Разобралась с горшками с помидорами и клубникой и посадила кое-какие травы. Посмотрела курятники. Они не такие дорогие, но те, что не так дороги, вмещают только двух цыпочек и четырех петухов, поэтому я думаю, мне нужно провести дополнительные исследования, так как я хочу, по крайней мере, шесть. Может, восемь. Теперь у меня в духовке готовится лазанья, и я в процессе своего обычного воскресного вечернего ухода за лицом. Так что в целом день действительно прошел хорошо.

Джонни ничего не сказал.

— Итак… боюсь спросить, — заполнила я тишину, — но как прошел твой выходной?

— Горшки с клубникой?

— Это большие горшки с множеством маленьких отверстий, из которых растет клубника, — объяснила я, и когда он не ответил, я по-идиотски продолжила: — Мои керамические, темно-синие. Их пять.

Его голос звучал странно, напряженно, будто он задыхался, когда спросил:

— Курятник?

— Когда-то в детстве мы держали цыплят. Ничто не сравнится со свежими яйцами, мама их не ела, но мы с сестрой ели. Кроме того, у цыплят забавные характеры. У них мозги размером с горошину, но они все равно личности.

Джонни снова замолчал.

Он молчал так долго, что я позвала:

— Джонни?

— Похоже, у тебя был насыщенный день, — отметил он.

— Думаю, да.

— Думаешь?

— Ну, я имею в виду, день как день.

— Горшки с клубникой. Курятник. Прогулки верхом. Поездка за продуктами. И лазанья, — как ни странно, проговорил он.

— А еще помидоры, и наполовину выполненные процедуры по уходу за лицом. А еще, конечно, был завтрак и, э-э… кое-какие занятия с тобой.

Он издал резкий лающий смех, который звучал так приятно, что этот звук пощекотал мне ухо, спустился вниз по шее и дальше на юг.

— Что смешного? — тихо спросила я.

— Видя, как ты выходишь из того изящного бордового «Мурано» без единой пылинки, в тех симпатичных джинсах и миленькой блузке, с роскошной гривой волос, никогда бы не подумал, что ты женщина, которая хочет завести цыплят и выращивает травы.

— Вчера был день мойки машины, — сообщила я. — Мой «Мурано» обычно покрыт пылью и заляпан грязью.

— Поверю, когда увижу.

— Можно устроить хоть сейчас, так как он весь день простоял перед домом, а здесь пыльно. У меня нет гаража.

— Наверное, тебе сначала стоит подумать о гараже, прежде чем строить курятник, детка, — посоветовал он.

— Наверное, — пробормотала я.

Он усмехнулся.

От этого звука шею начало покалывать.

Поскольку он смеялся, я не хотела спрашивать. Но сегодня я все испортила, так что мне пришлось спросить.

— Ты в порядке?

— Еще не сделал что планировал. Выезжаю примерно через час.

— Хорошо, — ответила я и не стала допытываться, какие у него дела.

— Во сколько ты хочешь, чтобы я приехал завтра?

Я уставилась на красиво связанное крючком покрывало.

Я заканчивала в пять, но обычно немного задерживалась, чтобы убедиться, что мои сотрудники выполнили свои задачи на день и ушли сами. Путь с работы до дома занял бы час, если на дорогах не будет пробок. Курица пробудет в маринаде весь день, и ее останется только выложить, добавить кое-чего и дать немного повариться, но не очень долго.

Джонни жил недалеко от города и владел местной автомастерской (не то чтобы я узнала об этом от него).

И он был парнем из маленького городка с работой «синего воротничка». Или, по крайней мере, он владел автомастерскими, которые предполагали работу «синего воротничка», если я не занижала их значимость.

Может, он хотел, чтобы ужин был на столе в пять тридцать, что было невозможно.

— Шесть тридцать?

— Из, это ты готовишь, так что не знаю, почему это звучит как вопрос мне. Тебе хватит времени?

— Я работаю в городе.

— Так тебе хватит времени?

— Вероятно, лучше в семь.

— Как насчет того, чтобы позвонить мне, когда будешь готова. Если раньше, я приеду раньше. Если позже, я приеду позже.

— Звучит как план.

— Пришли мне свой адрес, а я прихвачу презервативы. Тебе не нужно беспокоиться об этом дерьме.

Я моргнула, глядя на красиво связанное крючком покрывало.

Он едет ужинать?

Или заниматься сексом?

— Хорошо? — позвал он.

— Я пришлю тебе свой адрес, — ответила я.

— Отлично, детка. Теперь я отпущу тебя, чтобы ты могла закончить свой уход за лицом, съесть лазанью и прочитать энциклопедию от А до Е.

— Что?

— Иззи, ты за один день делаешь больше, чем многие делают за год.

— Хмм… — промычала я, потому что никогда не думала об этом, но это, вероятно, было правдой.

Этому меня научила мама. Даже когда мы жили в квартире, она выращивала травы на кухонном окне, горшки с помидорами на балконе, переднем или заднем крыльце, держала столько животных, сколько разрешал хозяин (а некоторые и не разрешали), и в редких случаях, когда у нас были лишние деньги, она готовила веганское блюдо с тофу, фасолью и чечевицей, при воспоминании о котором у меня потекли слюнки.

Наш дом никогда не выглядел особенно опрятным, но всякий раз, когда мама находила пряжу, она вязала спицами и крючком. Везде, где только могла найти, она собирала остатки материалов для изготовления открыток, и копила деньги, чтобы сделать огромные скрапбуки на любой случай (все это стояло у меня на полке в кабинете). Она медитировала, вела дневник, читала все, что попадалось под руку, иногда писала стихи или песни, а затем зачитывала или пела их нам. Часто она часами рисовала или включала музыку погромче, заставляя нас танцевать с ней, а иногда просто выводила на улицу, где бы мы ни жили, и укладывала на старое одеяло, чтобы любоваться звездами.

Я всегда думала, что это потому, что мы не могли позволить себе телевизор.

Но я уже начала задаваться вопросом, даже если бы мы могли, был бы он у нас.

— Ты и походы? — проник голос Джонни в мои мысли.

— Хочешь узнать ходила ли я или хотела бы пойти? — переспросила я в ответ.

— Последнее, — уточнил он.

— Вообще-то, и то, и другое.

— Хочу взять тебя в поход.

Мое сердце подпрыгнуло.

— Свободна в следующие выходные? — спросил он.

Сердце забилось сильнее.

Затем включился мозг.

— Я пригласила друзей на ужин в субботу вечером.

— Ничего страшного. Может, в другой раз.

— Я могла бы узнать, согласятся ли они на пятницу, — предложила я.

— Если будешь готова, Из, мы отправимся